Знают только горы

— Исенгар? Что-то такое вертится в голове, — Шарль озвучил общую мысль, — но вспомнить не могу.

— Исенгар… — в тот же момент тихо пробормотала Анха, холодея от ужаса. В отличие от мужчин, она прекрасно помнила, чьё это имя, какие легенды с ним связаны, и что будет, если Исенгар вернётся в этот мир. — Волчица… — одними губами.

— Дженна Ксора, прошу, объясните нам, — Арн с тревогой наблюдал, как меняется в лице Анха, — что не так с этим Исенгаром?!

— С этой, — машинально поправила его Ксора. — Исенгар — это вторая часть сущности изначального творца.

Существует некая сущность — первооснова, обладающая определённым набором качеств. Некоторые из этих качеств на конкретных этапах начинают ей мешать. И тогда эта сущность, обладающая безграничной властью над миром, и над собой, в том числе, решает отделить от себя ту часть, которая препятствует достижению цели. Таким образом, из единого целого появились две половинки.

— Мать и отец, — тут же предположил Инис.

— Не совсем так. Люди просто интерпретировали разделение создателя в понятные им образы и создали культ.

— Тогда, что, добро и зло? — озвучил гипотезу Шарль. Ведь именно в таком контексте всплывали воспоминания, вызванные именем Исенгар.

— И это не соответствует действительности, — не согласилась с ним Ксора. — Понимаете, не существует абсолютного добра, как и абсолютного зла. Всегда найдётся кто-то или что-то, для которого добро — есть воплощение зла, и наоборот. Вот хищник поедает свою жертву. Зло — для жертвы, добро — для хищника. Корова пасётся на лугу и уничтожает растения, давит, попавшее под копыто гнездо пичуги. Человек сеет хлеб, взрывая землю, и разрушает убежища насекомых, мышей и кротов. Даже пчела, собирающая мёд, и кажущаяся просто воплощением добродетели, так как приносит лишь пользу всему окружающему, таит зло в самой себе.

— Но, как же, свет и тьма, тепло и холод, жизнь и смерть, наконец! — выпалил Фрост, и осёкся. Они со Свейном старались вести себя незаметно в столь высоком обществе. Отвечали на вопросы, когда их спрашивали, но сами вопросов не задавали, как бы не хотелось. Ведь, одно дело, общаться с другом детства, пусть и вице-королём, совсем другое, с королём соседнего государства и наследником своего. Хотя, в Альсе они вели себя с Инисом несравненно вольнее. Но то было в Альсе.

На его смущение никто не обратил внимания, так как спросил он как раз то, о чём задумались все остальные, но не успели сказать.

— Вам кажется, что это обратные стороны друг друга, антиподы, но это не так. Противоположность — это верх и низ, право и лево. А тьма не есть противоположность света, это просто его отсутствие. Холод — недостаток тепла. Свет и тепло не всегда несут с собой добро. Свет может безжалостно выжечь, и тогда спасением является та самая тьма, которую люди так боятся и считают чем-то ужасным. А излишнее тепло способно погубить с не меньшей вероятностью, чем холод. Да и жизнь некоторых созданий вызывает лишь омерзение. Смерть… тоже не конец, а только этап на пути… Так и Исенгар не является обратной стороной Бастры, как думают лангайцы.

— А что думают лангайцы? — Арну показалось, что между губ Ксоры мелькнули клыки. А вдруг, в моменты спонтанного гнева или опасности Наксатры могут оборачиваться хищными кошками? Очень хотелось об этом спросить, но он удержался.

— Они думают, — спокойно продолжила Ксора, умело скрыв свой гнев, — что могут обуздать волчицу Исенгар, в которой заключена разрушающая энергия хаоса. Именно эта энергия не позволяла Первооснове упорядочить создаваемые миры. И именно поэтому Исенгар поместили в пространство, которое люди называют преисподней, сковали ста двадцатью одной зачарованной цепью. Но, даже оттуда иногда доносится её свирепый рык, и этот мир отзывается трепетом.

— Землетрясения? — сейчас первым догадался Шарль.

— Да. Землетрясения, извержения вулканов, гигантские волны, смерчи и ураганы. Всё это порождения грозной Исенгар. И лангайцы вознамерились освободить волчицу.

— Зачем?! — дружно высказались присутствующие.

— Они думают, что освобождённая тёмная богиня будет им служить, как служат цепные псы, не понимая, что стихию нельзя удержать на привязи, если только сам не обладаешь достаточной силой.

— На что же они надеются? На тех магов, которых похищают по всему миру? — всё встало на свои места: странные криминальные действия лангайцев, их великая цель и безумная идея. Арн возблагодарил богиню Бастру, за то, что она так своевременно направила к нему Анху и, судя по всему, помогла спастись Мерлою. Иначе, так и не узнали бы они, какая опасность нависла над миром.

— Нет, маги им нужны, чтобы разбить оковы, удерживающие Исенгар.

— А они смогут? — засомневался Шарль. Пример мэтра Хуакина слишком ярко стоял у него перед глазами, а этот джент имел весьма посредственную квалификацию в специальности, которой занимался.

— Лангайцы уверены, — голос Ксоры приобрёл металлическое звучание. Всё-таки раздражение, которое она так тщательно скрывала, прорезалось наружу, — что некрос магов достаточно ядовит для этого.

В кабинете повисла тишина. Одно дело считать, что маги, пусть и по принуждению, должны будут творить какие-то магические ритуалы, чтобы выпустить на свободу вселенский хаос. И совсем другое, наверняка знать, что их всех принесут в жертву этому хаосу.

— А зачем им понадобилась Наксатра? — с тихим ужасом спросил Арн. Он уже был готов хватать Анху, срываться с места, мчаться в Гнёзд и прятать её в самой глубокой штольне, чтобы ни один человек не смог туда добраться.

Ксора посмотрела на него одобрительно, словно прочла мысли. Но пояснения её снова всех повергли в шок.

— Это сосуд, тело для Исенгар. Не один человек не выдержит первородной сущности. Молодая Наксатра же, ещё не тратившая силы на рождение ребёнка, но уже достаточно взрослая, годится для этих целей, — ужас в глаза слушателей заставил Ксору тут же внести ясность в этот вопрос. — Но, это всё только предположения. Ведь Исенгар закована с начала времён, и, разумеется, никто и никогда не пытался её освободить. Мне кажется, что это не по силам даже Бастре, но я не спрашивала её.

— Тогда, мне ничего не угрожает, — взбодрилась Анха, которая уже была готова забиться в какой-нибудь труднодоступный уголок. Или это слишком громкие мысли Арна заставили её так думать.

— Стать сосудом для Исенгар тебе не грозит, — согласилась Ксора, — а вот опасаться наёмников и лангайцев всё-таки стоит. Если эти фанатики поставили себе цель, то будут переть к ней с упорством потерявшего разум слона. Тебе всё равно грозит опасность Анха, так как завтра на свадьбе я должна буду сказать дженту Юсташ-Кину, что ты в Лангай не поедешь, так как он обязательно спросит.

— А если он начнёт угрожать тебе? Или, вообще, попытается похитить?!

— Я им не нужна. Да и поймать Наксатру очень трудно. Не переживай.

— Мне кажется, надо всё рассказать отцу… э-э, его величеству, — от того, чтобы немедленно отправиться в Радужный дворец, принцепса останавливала лишь грядущая свадьба сестры. — Завтра, после бала, — Инис подумал о том, что короля, возможно, и не стоит пока отвлекать от более насущных дел, но вот министра правопорядка он бы оповестил немедленно. Наёмники уже давно бесчинствуют на трактах, и следовало бы это пресечь. — Съезжу ка я дженералу Креми. Пусть своих подчинённых растрясёт, — ехидно улыбнулся Шарль, — а то мышей ловить перестали.