Золотая клетка для светского льва

Все прошло по плану, вот только брошь он просил украсть после Нового года (легкий жест благородства – пусть уж Евдокия Дмитриевна покрасуется напоследок), но вышло иначе, и рубиновая бабочка оказалась в его руках несколько дней назад. Да если бы он знал, что так получится, он бы не стал на время переезжать в дом Корнеевых, все же быть под подозрением – мало радости. Но нанятый Жук, видимо, напутал или попросту поспешил (доверяй после этого людям!), и пришлось отвечать на дурацкие вопросы Тихона. А тут еще эта история с Леночкой… Берестов облизал губы. Хотя эта история пришлась кстати – вроде как и для алиби она роль сыграла, и Вадим со своим шантажом обеспечил ему образ несчастной жертвы. Удачно сложилось, удачно! Эх, вот только Жуку надо было заплатить тысяч на пять поменьше за то, что он поспешил и тем самым добавил волнений.

А этот пухлый Тихон обвинил во всем Феликса – комедия! Астролог, видимо, давно уже умом тронулся, если все взял на себя, не зря его в больничку упекли. Интересно, как же удалось Саньке Жуку пробраться в дом, остаться незамеченным и украсть брошь? Профессионал. Да, одно слово – профессионал!

Но все же брошь теперь у него, и это – самое главное. Максим Леонидович сжал крепче руль и вспомнил свои ощущения в тот вечер, когда заполучил ее. О, такой радости он уже давно не испытывал! Попрощавшись с Ювелиром, пройдясь в танце вокруг стола, он нацепил рубиновую бабочку себе на грудь и целый день ходил, не снимая ее, ежеминутно улыбаясь. Она теперь принадлежала ему! Только ему!..

Подъехав к дому, Берестов хлопнул дверцей машины и бросился к подъезду, пролетел мимо пустующего закутка вахты и, проклиная дур, которые, вместо того чтобы работать, суют свой нос куда не следует, опустил руку в карман пальто. Ключей от квартиры не было.

Этого еще не хватало! Обронил у Корнеевых или в машине?.. Потерял? Черт, черт, черт! Да что же за Новый год такой!

Максим Леонидович ткнул кнопку лифта и, нервно ероша волосы, начал молиться, чтобы дверь его квартиры оказалась нетронутой и все драгоценности лежали на месте.

Его этаж пустовал – ни вахтерши, ни милиции, ни рассерженных соседей, ни слесаря… никого! Берестов бросил взгляд на часы – до двенадцати оставались считаные минуты. Все за столом, как люди! А он?!

А он подошел к двери и увидел, что она не заперта, осторожно толкнул ее и шагнул через порог. Включил свет и почувствовал еле уловимый аромат мужской туалетной воды. Знакомый аромат… мягкий, но с терпкими нотками.

Чувствуя дрожь во всем теле, Максим Леонидович стрелой полетел на второй этаж. Ступеньки, дверь спальни… включенный телевизор, букет роз на столе, ровные стопки одежды и постельного белья на кровати – и распахнутые дверцы шкафа.

– Мои крохотулечки!.. – заныл Берестов, на цыпочках приближаясь к полкам. – Вы же здесь, мои дорогие? Вы же не покинули своего папочку?

«Крохотулечки» все были на своих местах за исключением одной… Вишневая брошь-бабочка исчезла, точно ее здесь никогда и не было. Зато на нижней полке, там, где обычно покоились аккуратно сложенные простынки, теперь стояла круглая, красиво упакованная коробка с большим красным бантом, а рядом лежал белый конверт. Опять белый конверт!

Дрожащими руками Максим Леонидович схватил «подарок» и принялся нетерпеливо распаковывать его. Отложил бумагу в сторону и с изумлением уставился на круглую жестяную коробку, на которой была нарисована аппетитная выпечка и написаны слова «Сказочно вкусное печенье «Сюрприз».

– Сюрприз, – выдохнул Максим Леонидович и гневно сорвал крышку.

В нос ударил тошнотворный запах тухлятины, а по рукам поползло нечто омерзительное и цепкое. Берестов взвизгнул и заорал так, что сирена сигнализации, промолчавшая в этот вечер, в один миг умерла от зависти.

Работающий телевизор не слишком хорошо освещал комнату, и поэтому Максим Леонидович не сразу понял, что же ему подарили. Он бросил коробку на пол и, подпрыгивая, точно его кусали разъяренные пчелы, виртуозно повизгивая, добежал до светильника и дернул за шнурок.

На полу валялась коробка, из которой во все стороны разбегались жирные, блестящие тараканы, а на бежевом ковре, привалившись к жестяному боку коробки с надписью «Сюрприз», мирно покоился увесистый кусок тухлой рыбы.

Берестов, смахивая с себя существующих и несуществующих насекомых, закрутился на месте волчком. В голове пульсировала только одна фраза: «Как встретишь Новый год, так его и проведешь…» В ближайший час Максиму Леонидовичу предстояло только одно занятие – ловля тараканов и препровождение их обратно в коробку…

– Я убью, я убью эту сволочь! – взвизгнул он, хватаясь за голову. – Кто посмел?! Кто?!!

Вспомнив о конверте, он на секунду замер, а потом бросился к шкафу.

Кто? Вадим?

– Убью, убью… – бормотал он, отрывая склеенный край.

Глаза побежали по строчкам, а по ноге побежал таракан, но на него сил уже не было…

«Не советую…» – было написано на небольшом листе бумаги. Дальше шла подпись: «С наилучшими пожеланиями. Тихон».

Берестов всхлипнул, дернул ногой в отчаянной попытке смахнуть таракана и побрел к телевизору. Все, что ему оставалось, – это выслушать поздравительную речь президента и забыть о безмятежном сне.

– Ну, где справедливость, где?.. – шмыгнул он носом, и взгляд его упал на тухлый кусок рыбы.

Эпилог

Ветерок пролетел мимо, лишь слегка задев челку цвета карамели. Дашенька накинула на голову капюшон и неторопливо зашагала в сторону дома Корнеевых.

– Только обязательно сделай так, как я попросил! – крикнул ей вслед Тихон. – Развязка должна быть эффектной, обязательно эффектной!

– Ладно, – обернувшись, улыбнулась Дашенька, – только ты сам все не испорти раньше времени.

Она миновала реденький лесочек и подошла к воротам. Приветливо махнула знакомому охраннику и шагнула на территорию коттеджного поселка. Теперь левее – первый дом, второй… третий.

Дашенька обогнула забор, внимательно изучая окна (какое из них открыто?), и остановилась в том месте, где виднелась крыша бани.

– Второй этаж, – тихо сказала она и протянула: – Н-да-а-а!

Но это было все же лучше, чем если бы все окна оказались закрытыми.

Дашенька ловко перелезла через забор, тенью скользнула к дому, огляделась и, подпрыгнув, ухватилась за изогнутый крепеж, на котором держался украшенный коваными узорами фонарь.

– Эх, – выдохнула она, подтягиваясь, – где те старые добрые времена, когда существовали практичные пожарные лестницы?..

Капюшон свалился на спину, и снежинки, терпеливо ожидавшие своего часа, вплелись в волосы и засверкали, точно бриллианты, небрежно рассыпанные щедрой рукой.

Добравшись до второго этажа и слегка толкнув створку окна, Дашенька почувствовала, как нос щекочут иголочки озорства, а в душе растекаются теплые лучи счастья. Она тихонько чихнула, хихикнула и, забравшись на подоконник, спрыгнула на пол.