Золотая клетка для светского льва
Шрифт:
– Подходи, налетай! – зазывала старушенция, размахивая пушистыми варежками. – Не забудьте купить маленькую приятность для ваших близких!
И Дашенька налетела! Купила целую кучу пакетиков и коробочек, сунула их в сумку и вприпрыжку устремилась к автобусной остановке. В душе ее наконец-то замелькали лампочки гирлянд, а в нос ударил терпкий, приятный еловый запах. Новый год! Новый год! Новый год!!!
В магазине первые десять минут с ее лица не сходила счастливая улыбка: все блестит, переливается, зовет и манит. Затем в душе вновь зазвенели звоночки, и настроение стало то подскакивать
Огромный Дед Мороз в центре зала… очень похож на того, с которым она немного поболтала около «Заводной утки»…
А вот искусственный снег в коробочке… почти такой же, какой сыпал в ту ночь, когда она встретила Егора около «Заводной утки»…
А вот плюшевая утка…
Хватит, хватит!
Дашенька вновь растянула губы в улыбке и пошла вперед к полкам, заставленным всевозможной ерундой. Надо выбрать подарок Тихону – самый лучший подарок, такой, чтобы он от радости подпрыгнул до потолка! А уж потом она выберет подарки всем остальным. Кому? Евдокии Дмитриевне, Вадиму, Леночке, Берестову, Егору…
– Я сошла с ума, – уверенно сказала Дашенька. – Я точно сошла с ума!
– Вы что-то хотели? – раздался приветливый голос девушки-продавщицы.
– Ой… нет, – торопливо ответила Дашенька, – я еще выбираю…
«Лучше я куплю подарок Илье Зарубкину и его матери, вот они обрадуются», – подумала Дашенька и, не сдержавшись, захихикала. Дальше дело пошло веселее.
Подарки для Тихона были куплены быстро. Мысли завертелись юлой, и больше ничто другое обрадовать глаз уже не могло. Дашенька купила трубку, скрипку, клетчатый плед, большую лупу и собаку. Скрипка и собака были маленькими – игрушечными, но это не имело значения – именно о таком наборе мечтал Тихон, когда ему доверили отыскать брошь. Кажется, он еще хотел трость, но в магазине ее найти не удалось.
– Заверните, пожалуйста, каждый предмет отдельно, – попросила Дашенька курносую упаковщицу. – Очень красиво заверните.
Домой она шла бодрым шагом, надеясь, что ее родитель еще не вернулся – надо же успеть припрятать подарки, чтобы не испортить сюрприз.
Дашенька сунула ключ в замок и повернула его очень осторожно: если Тихон все же вернулся, то у нее должно быть две-три минуты на то, чтобы запихнуть коробки в шкаф. Будет лучше, если ее появление он заметит не сразу.
– Не повезло, – прошептала Дашенька, глядя на полоску света, тянущуюся из кухни.
Она медленно, стараясь не издавать никаких звуков, приоткрыла дверцу шкафа, отправила на нижнюю полку пакеты с подарками и прислушалась…
Слова, которые долетели до слуха, заставили ее резко подняться и шагнуть в сторону света…
– Привет, – сказал Егор, чувствуя, как заноза в его душе вертится и впивается глубже. – Я принес твой шарф.
Он нарочно сказал это, чтобы и у Дашеньки, и у Тихона было время прийти в себя. Пусть всего несколько секунд, но этого хватит.
– Я его как раз искала… – ответила она и шмыгнула носом.
Егор улыбнулся и, повернувшись к потерявшему дар речи Тихону, сказал:
– Спасибо вам большое, но мне уже пора…
Уходить не хотелось, но он прекрасно понимал – сейчас он здесь лишний.
– Заглядывай, когда время будет, – выдавил из себя Тихон и молниеносно
отправил в рот сразу три кусочка колбасы. Один за другим. Он всегда, когда нервничал, начинал много есть.– До свидания, – сказала Дашенька.
– До свидания…
– Спасибо за шарф.
– Не за что.
Егор прошел мимо нее, снял с вешалки куртку, сунул ее под мышку и вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.
– Не за что, – передразнил он самого себя и, махнув рукой на выпитый коньяк, направился к «Мазде».
– А я это… – начал Тихон, но тут же запнулся. Он встал, одернул джемпер, кашлянул и добавил: – Оно самое… как его…
– Я слышала…
– И что? – спросил он, чувствуя, как сердце сжимается в маленький болезненный комочек.
Дашенька ничего не ответила: она бросилась на шею к Тихону и зарыдала.
Под утро, когда, наговорившись, они наконец-то решили улечься спать, она вышла в коридор, достала все сумки, купленные когда-то для новой жизни, и выбросила их в мусоропровод. Ее больше не интересовала никакая другая жизнь – в душе все наконец-то успокоилось. И все, что ей теперь было нужно, находилось именно здесь. Рядом.
Глава 22
Сыщики с большой дороги
– …а потом мне приснилась еще одна женщина. Красивая и аппетитная, как сдобная булочка с изюмом… Помнишь, такие булочки продавались в хлебном на Тверской? Продолговатые, слегка обсыпанные рублеными поджаренными орешками… Объеденье! Ты меня слушаешь или нет?
– Слушаю, – буркнул Тихон. Повернулся на другой бок и плотнее прижал телефонную трубку к уху.
Большую часть Санькиного рассказа он пропустил по весьма уважительной причине – дремал. Приятель разбудил его звонком и взахлеб принялся делиться своими эротическими снами (такими он их, во всяком случае, считал), а у Тихона слипались глаза, и он и сам был не прочь погрузиться в царство Морфея и встретить там… ну, например, Евдокию Дмитриевну.
– И эта женщина причесывалась перед зеркалом. Представляешь?
– Честно говоря, нет, – промычал Тихон, старательно поддерживая разговор.
– Вот и я подумал – с чего бы это и как это так?!! Потом она поворачивается… и я вижу располневшую Лизку Курочкину! Я, значит, в пятом классе сходил по нужде в ее портфель, а она, зараза, через столько лет отомстила! Явилась в мой сон и испортила всю картину!
– Это она не права, конечно, – тяжело вздохнул Тихон, понимая, что свой личный сон придется отложить до ночи. Часы показывали десять, и в принципе пора было уже вставать. Нехотя он свесил ноги с кровати и, решив проявить небывалую чуткость, спросил: – А дальше-то что было?
– Дальше она снимает халат и начинает кокетливо вертеть бедрами. А на ней, кроме белой ночной рубашки в зеленый горошек, ничего нет! Я говорю: «Лизка, ты чего?» А она только улыбается и надвигается на меня, как айсберг. И тут я замечаю, что у нее в руках каким-то непонятным образом появился портфель. Тот самый – красный с синими лямками, в который я сто лет назад отчаянно пописал…
– Как пописал? – перебил Тихон, с тоской поглядывая на кофеварку. Вот чего он сейчас уже не сможет сделать, так это выпить кофе.