Золотая клетка

Разочарованная, она не скрывала этого.

— Прошу тебя, Дашенька, родная! — взмолился Петр. — Ты ведь поймешь… моя честь… моя вина… Не могу, не имею морального права через это переступить… даже если обидишься и… и бросишь меня совсем!..

Однако Даша уже справилась с собой.

— Нетушки! — горячо заявила она, дрожа и целуя его. — Я так долго мечтала… о нашем счастье… Сумею потерпеть… еще немного, будь спокоен!

Весь многочасовой полет до Москвы Петру скрашивали воспоминания о трех прекрасных днях, проведенных с Дашей в Голливуде. Рождество отпраздновали в компании Дашиных коллег. Петр неохотно согласился на это, опасаясь конфликта с Андрисом, сплетен ее подруг… Но ничего такого не произошло, видно, все знали о их несчастливой прежде судьбе.

Конечно, его терзало сожаление, что они не были близки, что вновь не познали свое несравнимое счастье. Не сделал ли он непростительную ошибку, выдерживая траур? Что, если Даша ему не простит?.. Нужно ли всегда следовать законам совести, размышлял он, и не правильнее ли жить естественно, как требует человеческая природа?

В то же время он сознавал, что чувствовал бы себя ужасно, нарушив табу. Так и не разрешив мучивших его сомнений, решил: ладно, надо и это пережить; жизнь покажет, правильно ли он поступил; если Даша любит его — дождется…

В международном аэропорту Шереметьево Петра встретил только отец.

— А где мама? Все в порядке? — тревожась, первым делом спросил он, когда обнялись и расцеловались.

— Да, да! Не смогла просто приехать — премьера у нее сегодня. А дома за девочками бабушка смотрит. Дед тоже будет — только позже. Кому-то оппонирует, а то бы тебя встретил.

— Как они устроились на Зубовской? Довольны квартирой? — поинтересовался Петр, когда в машине отца уже ехали в город. — Тяжело им дался переезд?

— Переезжать всегда нелегко. У профессора одних книг целая гора! Представляешь, одних полок сколько пришлось крепить, ну и стеллажи, конечно… Но бабушка так прямо счастлива!

— Еще бы! Это почти ее район — привыкла ведь за долгие годы жить в центре. Что ни говори, Марьино — гиблое место.

— Так-то оно так, но радуется она в основном, что теперь мы близко друг к другу. Ей к нам ехать всего ничего по Садовому кольцу, и маме теперь помочь может. Одна беда…

— Что еще такое? — насторожился Петр.

— Там у них хоть и плохонький, но гараж был, а здесь машину приткнуть негде. Платная стоянка далеко, да не по карману им.

Ох, ну и виноват же я! Совсем забыл… Оплатил же подземный гараж, строится через два дома. Должно быть, готов; надо сказать деду, успокоить его.

На Патриарших, когда с двумя огромными чемоданами поднялись к себе на этаж, на лестничной площадке их уже поджидали Вера Петровна и близнецы.

— Петенька! Петенька приехал! Покажи скорее, что привез? — запрыгали вокруг него девочки.

— Погодите, стрекозы! Дайте срок! — Петр схватил сестренок в охапку, внес в гостиную и поместил на диване. — «Будет вам и белка, будет и свисток»! — И рассмеялся, глядя, как они барахтаются.

— Да оставьте вы брата в покое! Дайте передохнуть с дороги! — распорядилась Вера Петровна. — Иди, Петенька! Проголодался?

— Что ты, в полете нас закормили. А вот душ принять надо. Да и устал порядком, — признался Петр. — С удовольствием прилягу на часок-другой.

— Вот и славно, Петенька. Постелю тебе в кабинете. Отдохни, пока все не соберутся.

Беспробудно проспав часа три, Петр проснулся бодрым и свежим, словно не было долгой, трудной дороги. Встал, сделал небольшую разминку и снова отправился в душ. Из гостиной доносились голоса родителей и Степана Алексеевича, — значит, все в сборе, можно садиться за стол. Интересно, чем угостит бабушка? В Америке так вкусно готовить не умеют!»

Стоило ему появиться в гостиной, как все сразу поднялись. Стол накрыт, ждали лишь, когда он проснется. Сначала, опередив дочь, обнял его старый профессор.

— Быстро нынче мужает молодежь! — Он поцеловал внука. — Ты выглядишь, пожалуй, старше своих лет, Петенька. Или так устал от учебы, от жизни на чужбине?

— Папа прав! — вторила ему Светлана Ивановна, вдоволь нацеловавшись с сыном. — У тебя, Петенька, изможденный вид, и похудел сильно… Ты проверял там здоровье?

— Регулярно! — поспешил успокоить ее Петр. — У них спорт в почете, и я, как бы ни был занят, не пропускал тренировок. Просто устал, мамочка… Вот и прилетел к вам немного отдохнуть, и душой и телом.

Прежде чем перейти в столовую, Петр преподнес всем новогодние подарки. Из-за ограниченного багажа он привез немного, но сумел всем угодить. Маме — эффектный жакет и набор лучшего грима; отцу — самый современный прибор ночного видения; бабушке — портативную швейную машину; деду — настоящую ковбойскую шляпу и удобный насос для опрыскивания сада, а маленьких сестер осчастливил яркими майками и красивыми ранцами.

Когда все уселись за стол и выпили за встречу, Петра забросали вопросами — как там жизнь в Америке его собственная, ну и вообще… Он подробно рассказал обо всем: кто сосед по комнате, о своей учебе, как проводил свободное время. Не скрыл и то, что встретился с Дашей в Голливуде.

— Я твердо решил: мы поженимся, как только кончится траур! — объявил он родителям, опасаясь возражений. Их, однако, не последовало, а бабушка тут же его поддержала:

— Это замечательно, что вы сумели пронести свою любовь через столько преград и испытаний судьбы. У меня нет сомнений — ты, Петенька, будешь счастлив с Дашей!

— Жаль, что она не прилетела вместе с тобой, — оттаяла наконец Светлана Ивановна. — Теперь и я вижу, что Даша — твоя судьба. Хорошо было бы вместе отпраздновать твой день рождения…

— У нее жесткие условия контракта, — объяснил Петр. — Скоро он кончится, и тогда сможем быть вместе.

— Надеюсь, этого не произойдет до свадьбы? — все же сказал Михаил Юрьевич. — Ее надо сыграть, сразу как сдашь там экзамены.

— Прости, папа, но, может быть, хватит водить меня за ручку? — вспыхнул Петр. — Я достаточно сдерживал свои чувства! У нас ничего не было и не будет до окончания траура. И в церкви обвенчаемся. Но большего от меня не ждите.

Взял себя в руки и уже спокойно промолвил всем: