Золотая кровь

И пока сознание пыталось определить, где верх, где низ, и понять, реально ли всё вокруг, тело среагировало моментально, откликнувшись быстрее разума. Заставило одним отточенным движением выхватить кинжал из-под подушки и бесшумно скользнуть к двери. Эмбер замерла у стены, крепко сжимая оружие, и инстинктивно потянула ноздрями воздух в поисках источника опасности.

Но источника не было.

Вернее, источник, конечно, был. Не было опасности.

Гонец даже сквозь толстую дверь смачно вонял дешёвым табаком, сапожным кремом, потом, въевшимся в подмышки хлопковой робы моряка, чернилами и немного… дорогим одеколоном. Эмбер выдохнула и тут же погасила чувствительность. Вынести эту какофонию запахов можно лишь с очень хорошим насморком. Ну, или опрокинув в себя пару кружек горячительного пойла, что щедро наливают в таверне местресс Арно.

И да, наконец-то сознание вернулось полностью: она именно здесь, в маленькой каморке, что ютится под крышей развесёлого заведения под названием «Дон Лоро». Эта каморка сегодня служит ей домом, и бежать никуда не нужно.

– Да иду я! Иду! Нечего так тарабанить! — крикнула она, нашаривая спички, и зажгла фонарь.

Быстро оделась и звякнула засовом. Дверь отворилась нехотя, с натуженным скрежетом. Её край слегка просел и при открытии цеплялся за грязные доски пола, отчего на них появился отчётливый светлый полукруг.

Эмбер поставила фонарь на стол и, впустив гонца, с силой захлопнула дверь ногой.

— От Его светлости, – тихо произнёс гонец и протянул ей сложенный вчетверо листок, запечатанный красным сургучом.

– Только письмо? На словах ничего? — спросила Эмбер, взламывая сургуч.

– Ничего.

Впрочем, Его светлость, граф Морено, чересчур осторожен для того, чтобы доверять что-то на словах посыльному, пусть даже надёжному человеку.

Гонец приложил два пальца к плечу, бросил короткий неодобрительный взгляд на сваленные в углу вещи и скрылся в сумраке коридора.

– Иди уже с миром, – буркнула Эмбер, задвигая засов.

В одобрении посыльных она не нуждалась.

Зря, конечно, она назвала Его светлости этот адрес. Вполне бы хватило и склепа на кладбище Санта–Муэрте, где так удобно забирать и оставлять послания. Но дело намечалось важное, очень важное, судя по тому, что Его светлость сказал ей в прошлый раз. И плата за него будет очень щедрой. И, если всё пройдёт удачно, конечно, она сможет сменить эту каморку на приличное жильё, а вскоре и вовсе убраться из Акадии навсегда. Именно поэтому она уступила своей осторожности и рассказала Его светлости, где её можно найти. Но сейчас нехорошее предчувствие защипало в ноздрях отголоском предупреждения. А Эмбер никогда не игнорировала предчувствия.

Ладно. Это был сознательный риск. Ей нужны деньги и быстро, и она съедет отсюда сразу же, как только их получит. Вот сразу же на следующее утро. Его светлость обещал хорошую сумму. И не только. Ещё новое имя. Документы, с которыми ей будет легко выбраться из города и начать где-то новую жизнь. Может быть, не так скоро, конечно. Для начала нужно сделать то, что он попросит. Потом… Потом отомстить. Ну, а потом можно будет и уехать куда подальше из Акадии.

Эмбер решила, что оно того стоит. И хотя это самая крупная ставка и самая опасное дело в её жизни — она не проиграет. Что бы там ни хотел заполучить Его светлость, она это добудет и избавится от каморки местресс Арно, запаха варёных бобов и лука, что проникают сквозь неплотно пригнанные доски пола, крыс на улице и пьяных посетителей, горланящих песни до поздней ночи. А ещё от необходимости всё время бежать.

Записка была короткой.

«Улица Боскоджо, 12. Завтра. На закате».

Она подожгла записку, внимательно разглядывая, как заворачивается обугленный край бумаги. Ноздри уловили слабый аромат одеколона. Письмо оказалось надушено специальным составом. Его светлость себе не изменяет – любовь к роскоши в каждой мелочи. Даже ей, той, кто выполняет для него не самую чистую работу, он отправляет послания на дорогой ароматизированной бумаге.

Эмбер на мгновение представила, как граф сидит в лиловом бархатном халате за массивным столом из тёмного дерева, украшенным витиеватой резьбой, и размашисто пишет драгоценным пером, небрежно скользя по лаковой поверхности белой кружевной манжетой. А его служанка-джумалейка*, чёрная, как эбеновое дерево, Малфа, медленно поднимает и опускает над ним опахало из павлиньих перьев. Его светлость, конечно, тоже всего лишь посредник. Истинный заказчик её работы Эмбер был неизвестен, хотя она и догадывалась, что это кто-то из грандов* Лазурного двора. Небожителей, что сидят у трона Его величества и царят на Голубом холме, далеко от Нижней Акадии и заведения местресс Арно. Но грязное бельё друг друга они предпочитают полоскать именно здесь.

Бумага истлела. Бросив её на пол, Эмбер растоптала пепел каблуком, зевнула и присела на край кровати.

Завтра вечером…

Его светлость мог бы послать гонца и засветло, к чему все эти ночные побудки? Но Его светлость осторожен, как кладбищенская неясыть, и не хочет, чтобы хоть одна живая душа узнала о его тайных делах. Вообще-то и для неё это хорошо. Никто не должен знать, кому она служит днём, а кому ночью. Никто не должен знать, что она получает плату из двух рук. Эти два мира Эмбер старалась тщательно разделять. Ведь если господа, которым она служит одновременно, узнают друг о друге, то её, разумеется, убьют. Причём дважды. Для спокойствия каждого из господ. Но ходить по краю пропасти уже давно стало для Эмбер обычным делом.

Что же, недолго осталось, скоро она станет свободна. Если то, что она получит от Его светлости, прибавить к тем деньгам, что спрятаны в склепе на кладбище Санта–Муэрте, то уже совсем-совсем скоро она упорхнёт отсюда, как птичка. Предварительно поквитавшись с теми, кто…

…неважно. Сейчас она не станет думать о них.

Эмбер только потянулась, чтобы снять обувь, и тут же снова выпрямилась. Сзади что-то легонько ударило в закрытую ставню.

Кого ещё нелёгкая принесла? — она задула фонарь и глянула в щель между ставнями.

Из окна виднелась утопающая в сумраке улица Бургун — главная торговая улица в каджунской* части города. Извиваясь, словно водяная змея, она спускалась вниз по холму к портовым складам и пирсам. Внизу у кромки моря ежедневно кипела деловая жизнь: шла бойкая торговля, погрузка и выгрузка товаров в порту, сновали посыльные, коляски и подводы. И конторы по продаже хлопка, риса, красок, табака и чая, как соты в улье, громоздились одна над другой позади здания огромного рынка. Поднимаясь по холму вверх, улица Бургун из деловой постепенно превращалась в улицу развлечений: таверны, кантины*, гостиницы и игорные дома в изобилии процветали в двухэтажных зданиях, стоящих друг к другу вплотную, как зёрна в початке кукурузы. Эмбер снимала каморку в одном из таких домов с яркой оранжево-зелёной вывеской «Дон Лоро», на пальмовой ветви которой восседал облезлый деревянный попугай. Напротив такое же заведение украшала обезьяна в шляпе, и прямо под этой обезьяной, держащей в лапе красный фонарь, Эмбер и увидела тёмную фигуру в легко узнаваемом котелке.

– Люк?! Проклятье! Н-да уж, ночь полна сюрпризов! — пробормотала она и, пригладив волосы, направилась прочь из комнаты.

В заведении местресс Арно уже почти не осталось посетителей. Тучная Мария в грязном фартуке устало скребла столы, а у окна дремал на лавке один из нищих завсегдатаев. За пару сентимо и ужин он делал для хозяйки всякую грязную работу, и ночевать, как правило, оставался прямо здесь, с одним условием: чтобы к утру и духу его в заведении не было.

Эмбер набросила капюшон, спрятав под ним тёмные волосы, и быстрым шагом пересекла обеденный зал. Даже если Люк и видел гонца, ей не стоит опасаться, что он заподозрит неладное. Мало ли завсегдатаев выходит из этих дверей? Всего лишь какой-то моряк… Хотя не стоит недооценивать Люка, нюх у него отменный, как и у любого эмпата*.

Улица встретила Эмбер тёплой влажностью и сладким запахом цветущей жакаранды*, столь сильным, что он перебивал даже смрад улицы Бургун. Такой сильный аромат означал лишь одно — завтра будет дождь. Радовало только то, что сезон дождей уже завершался. Скоро полнолуние, и свежий северный ветер, наконец, унесёт тучи, и паршивое время в Акадии закончится. Особенно в Нижнем городе и в Лагуне, где влажный сезон приносит только грязь, вонь и духоту…

Тёмная фигура отделилась от стены.

– Какого беса ты забыл здесь посреди ночи? — спросила Эмбер, поправляя ремень и оглядываясь.