Золотая лихорадка (др. изд.)

– Катя, садись, – сказала Ксеня.

Катерина налила себе похлебки, взяла ложку, но не стала есть и положила ее.

– Лодка идет! – сказала она.

Подошла лодка. В ней четверо солдат. Василия с ними не было. Катя быстро отнесла похлебку, не прикоснувшись к ней, вылила в котел.

Ксенька пошла отпускать солдатам хлеб.

– Его, наверно, для расчета вызвали, квитанцию дадут, чтобы потом в интендантстве получить деньги, – сказала она. – Вася сам говорил, что квитанции с них попросит.

Солдаты прошли с мешками. Они сложили все на крыльце и вдруг бегом кинулись за пекарню, где бил родпик. Попили воды, поплескались и зашли в дом. Унесли мешки с хлебом, и лодка их ушла.

– Они че-то обратно идут! – сказала Катерина через некоторое время.

Двое солдат остались в бате, а двое старших, оба с нашивками на погонах, возвратились.

– Хозяйка, зайди в пекарню, – сказал старший. Ксеня и Катерина живо вошли в дверь. Катя настороженно поглядывала то на одного, то на другого солдата.

– Саша! – крикнула Ксеня, опасаясь, как бы не случилось чего плохого.

Сашка вошел в пекарню.

– Поедешь с нами! – сказал ему солдат.

– Зачем? – спросила Ксеня.

– Маленько надо помочь, а то разобьем лодку.

Катя чувствовала, что солдат врет.

– Ладно! – сказал Сашка.

Катерина стояла в дверях и как бы не хотела выпускать Сашку. Он отстранил ее своими мягкими, осторожными руками и вышел. Молодой солдат пошел за ним.

– Вот так-то, барышня! – сказал Кате усатый солдат.

– Зачем он вам? – спросила опять Ксеня.

– А ты его знаешь?

– Знаю.

– Кто он?

– Рабочий у нас. А что? Куда вы его?

– С нами уедет! – ответил молодой солдат загадочно. Он хотел идти, но задержался. – Мы на родник пошли и встретили его за амбаром, – сказал он порадушней. – Товарищ его признал. Мы когда поехали, я спросил: «Ты видел китайца?» Он говорит: «Видел. А ты узнал?» Я говорю: «Похожий». – «Давай, – говорит, – вернемся». – «Неужели он?» – «Кажись, он». Он что у вас делал тут, этот китаец? Далеко он забрался.

– Да он не китаец, а русский, – сказала Катя.

– Мы его встречали. Это хунхуз! Его искали.

– Какой хунхуз! Он русский!

– Ну, спасибо, бабоньки, мы поехали! Больше уж не придем. Завтра с утра домой! Осторожней в другой раз работников берите. Кого тут только нет у вас! Он мог бы и вас тут всех перерезать на резиденции и уйти с добычей.

Хмурые горы стали еще сумрачней, и как-то ненужно и чуждо было яркое солнце. Под сопками виден мыс и разоренные разработки с уничтоженным городом приискателей на Силинской стороне. Жерди торчат там, где был веселый ресторан и магазин японских шелков. Не дымят трубы плит, сложенных на особицу. «Нет Ильи, увезли Сашку, нет мужа, отец ушел… – думает Катя. – Что делать?» Катя чувствовала себя беззащитной.

Она взяла лопату и пошла нагружать тачку. «Я поеду отца искать!» – вдруг решила она.

Ксеня встретила ее на крыльце.

– Ты знаешь, меня что-то страх берет, мне кажется, что сейчас кто-то в кустах бродит, подходил сюда…

Катерина, казалось, не слыхала ее.

– Я сейчас уеду, – сказала она.

– Катька, мне че-то страшно, – молвила Ксеня. – Дрожу, как осиновый лист.

– Но бойся, это кажется. Я живо съезжу, отца привезу.

– Я боюсь, как бы староверы не подошли, которые отца стреляли.

Катя села в лодку, убрала весла, пустила ее вниз по течению. По правому берегу солдат не было, и там никого не гнали.

Солдаты были по левому берегу, проверяя, не остался ли кто. Они шагали следом за последними старателями и торопили тех, кто задерживался.

– Два дня дадено было! Что же ты, чертова кукла, думала? Где была? – кричали они на толстуху с родимым пятном. – За двое ден не схлопоталась!

– А на лодках есть проезд?

– Лодки задерживают и проверяют… Списки пишут. Иди! Задерживаешь! Скоро обедать уж надо, а мы с вами возимся…

– А ты откуда? – спросил солдат Катю, вышедшую на берег.

– Я с резиденции! За отцом приехала. Он тут больной ждет меня, – ответила Катя.

Солдаты пропустили ее.

– Беги…

– А что будет тому, кто не уйдет? – спросила Катя.

– А таких уж, кто сопротивляется, целый баркас уже отправили сегодня в тюрьму в Николаевск, – сказал солдат, опираясь на ружье и закуривая.

Катя побежала на участок китайской артели.

* * *

Федосеич сразу нашел своего знакомого в большой толпе.

– Земляк! – воскликнул он.

– Служивый!

– Не стреляй своих! – Федосеич шутя поднял руки вверх.

– Знакомый? – спросил поручик.

– Да, свой… – отвечал фельдшер.

Шумела толпа, ожидая проверки. Некоторым разрешали садиться в лодки и уезжать.

– Свой, матрос! Приятель мой, ваше благородие, – сказал фельдшер, – служили вместе на конверте.

– Кого только сюда не занесло! Пропусти его! – сказал офицер фельдфебелю.

– Там ничего не станется, не беспокойся, – говорил фельдшер. – Еще солдаты подошли. Всюду теперь стоят войска, и никакого насилия или безобразия быть не может. У меня и заночуешь.

Федосеич прошел через цепь солдат и подошел к большой лодке, около которой был в двух палатках госпиталь для больных. На берегу стояло множество лодок.

Солдаты дали Федосеичу котелок, и он с удовольствием стоял в очереди за солдатскими щами.

– Вот, хунхуза поймали! – сказал усатый солдат.

– Ты кто? – спросил урядник у Сашки. – Как фамилия? Есть у тебя вид на въезд в империю?

Урядник Попов но очень верил солдатам. Сам он много лет прожил на Амуре, китайцев встречал, но с трудом отличал их друг от друга и полагал, что солдат зря хвастается.

– Зачем мне в империю? – отвечал Сашка. – Я русский.

– Паспорт есть?

– Есть паспорт.

– Гляди, у него паспорт! – сказал урядник Попов писарю.

Тот посмотрел документ и с уважением отдал его Сашке.