Золотая рыбка

– Не бойтесь за меня, дядя Кира. Я сильная... Когда хоронят?
– Полина старалась говорить спокойно.

– Вчера, детка. Ты была ещё слаба. А впрочем, я бы тебя все равно туда не пустил. Нельзя засвечиваться. Сохранить жизнь Андрюшиной дочери и сделать её счастливой - генеральная задача господина Рассада. Вернее, товарища, друга.

– Вы говорили с отцом?

– Скончался, не приходя в сознание... У меня впечатление, что кому-то было позарез необходим именно такой расклад. Если б Ласточкин не замолчал сам, ему бы помогли.

– Мама приехала?

– Не стал сообщать Вале. Ни к чему. С ним была Софья Матвеевна... Жаль её, совсем потерянная...

– Жаль. И меня жаль. И ребенка моего жаль. И Глеба, и вас... Скажите, это все ради денег?

– Ради власти, детка. Власти сверхчеловека. Идея-то старая: раса сверхлюдей правит послушными рабами. Деньги - лишь средство. Формы и виды борьбы за власть самые разные. И философия, иногда даже красивая. Очищение человеческого рода от шлаков. Тудыть их в качель...

– А я радовалась нашему богатству.
– Полина посмотрела в глаза Кирилла Сергеевича.

– Моя дочь, зять и даже восьмилетний внук - тоже. Это же нормально жить по-людски. Я-то сам из нищей деревни. У нас там ничего не росло. Свиньи худые, длинноногие, как собаки, на велосипеде не догонишь. У деда Прокла сапоги и пиджак имелись, в которых вся деревня женилась. Он за бутылку напрокат давал, специально чистыми под простыней хранил...Бутылка то вроде твердой валюты была. А все мужики - рвань да пьянь. Размечтаешься о сильных, смелых, мудрых сверхчеловеках. Меня теории Ницше куда больше марксистско-ленинской бодяги влекли.

– Дядя Кирилл, мне необходимо найти Глеба... Я ведь не успокоюсь.

– Понятно. Совсем мне не доверяешь, сама, значит, расследование поведешь...

– С Алкой поговорю. По-человечески. Она не плохая.

– И все ниточки?

– Буду дома сидеть, ждать. Он обязательно позвонит.

– Пока за тобой новый монстрило не явится... Нет, девочка. Никак не могу допустить подобной глупости, ни по возрасту, ни по званию, ни по родству. Ты Андрея родным считала, а вызходит, и я - самый близкий его кореш - твой родной дядя. Изволь слушаться. Но прими мое слово: торжественно обещаю в этот день, что не успокоюсь и не сдохну, пока не выведу всех на чистую воду. И не раздам соответствующие "награды".

– Верю...
– блеклым голосом произнесла Полина. Ее охватила слабость. Пойду прилягу, в ушах звенит.

Рассад помог ей подняться и отвел в спальню.

– Глотай витамины, икру жуй, восстанавливай силы, тебе они пригодятся.
– Он заботливо укрыл девушку одеялом.

– Я буду жить здесь?

– Тебе придется исчезнуть.

– Ис... исчезнуть...
– У Полины слипались глаза.
– Не понимаю...

Посидев с минуту возле задремавшей девушки, Рассад тихонько вышел на веранду.

– Спасибо за все, Верочка. Позаботьтесь о моей племяшке ещё немного. Завтра Полину заберут отсюда. Помните главное: никакой утечки информации, дело необычайно опасное.

– Уже поняла.
– Вера Самойловна с грустной улыбкой взглянула на Рассада.
– У тебя ведь других дел не бывает, Кира.

Одиннадцатого апреля из аэропорта Шереметьево-2 вылетела супруга немецкого бизнесмена Дина Валевски. У неё имелась шенгенская виза, небольшой багаж и рекомендации для устройства на работу в Мюнхене.

Худенькая, тщательно накрашенная блондинка не выглядела счастливой, хотя и старалась произвести впечатление полного благополучия.

– Все кабаки в Москве с дружком прочесали. Я ведь не была здесь полтора года, - сообщила она нехотя соседке по креслу, летевшей в Мюнхен на конференцию.
– Впечатление огромное, башка раскалывается.

Полина закрыла глаза, не снимая темных очков. С перепоя глаза не переносят яркий свет. У неё теперь такой имидж - настырная девчонка из семьи украинских поляков. С мужем-немцем фактически отношения не поддерживает. Фиктивный брак ради возможности свободных выездов в Европу и длительного там пребывания.

– Возможно, весьма длительного, - вздохнул Рассад, усадив Полину в машину.
– Я буду наблюдать за тобой, ты знаешь, как со мной связаться. Не волнуйся, там уже яблони цветут. Люди хорошие. По-немецки ты говоришь прилично, а через месяц будешь болтать вовсю.

– Через месяц?!

– Ах, милая, революцию в два дня сделали, а теперь сколько разбираемся... Здесь торопиться никак нельзя... Куда ни кинь, везде клин. Задеты вопросы международной политики, государственные структуры, затронуты интересы таких персон, что палец в рот не клади... Рубить с плеча нельзя...

Полина вдруг поняла и обомлела:

– Дядя Кира... Ведь это опасно?

– Мне не впервой на голубятню лазать. Мы ж, мужики, любим покуролесить. Вот и кину карту на старости лет, авось, сорву банк.

– Будь осторожен, ладно? Мне теперь прятаться совсем не за кого.

– И ты, Дина, держи хвост пистолетом.
– Он пригляделся к новому облику Полины.
– Будут там ихние мужики приставать - не руби сплеча. Запомни, мы ж легенду не даром прорабатывали - ты женщина свободная, не избегающая приключений.

– Ладно. По мордасам сразу лупить не стану. И вообще... Если честно, мне и впрямь кажется, что я - это не я... Я осталась здесь. Буду стоять за вашим плечом, охранять, помогать... А Дина пусть летит, ловит свою "золотую рыбку".

– Ты песенку рыбацкую помнишь? Андрей её для тебя сочинил.

– Слова Константин Бальмонт в 1903 году написал. А папа музыку. Это уж верно - специально для меня.

И кружили под луной,

Точно вырезные,

Опьяненные весной

Бабочки ночные.

Пруд качал в себе звезду,

Гнулись травы гибко.

И мелькала там в пруду

Золотая рыбка...

Глава 18

Он родился в тот самый день, когда умер Сталин. В больницу Магаданской колонии № 38 эта весть дошла не сразу. Да и Галину Степанцову, отбывающую срок за убийство собственного мужа в состоянии опьянения, она не могла заинтересовать - женщина умерла через три часа после рождения сына.

Мальчика, названного Виссарионом по инициативе удрученного смертью "вождя народов" главврача, отправили в детдом, где он и находился до 1970 года. А потом стал Степанцов пролетарием в качестве ученика слесаря на выгоноремонтно заводе. В досье также значилось, что рабочий Виссарион Степанцов имел постоянные конфликты с законом. Раза три привлекался за воровство каких-то деталей, но был взят коллективом на поруки, окончил ПТУ, женился, попал под суд в результате драки, в которой умудрился нанести милиционеру телесные повреждения. В колонии Степанцов восстановил против себя и начальство, и зэков.