Золотая Вспышка

– Зачем?
– oтозвался тот.
– Это произошло слишком стремительно для меня самого... Я не

хотел вас беспокоить, да и к тому же ей всего шестнадцать.

Элиза как-то странно вздохнула и отошла к мужу.

Где-то сбоку раздался странный, булькающий звук, и обернувшись, все посмотрели на Олив.

Та прижимала к глазам кружевной платочек.

– Девочка... моя, - сдавленно пробормотала она.

Раф похлопал ее по плечу и посмотрел на Леона:

– Это все настолько серьезно?

Роза не смотрела на отца, и потому не видела, как у него с лица сошла ухмылка, когда он

заметил выражение лица Леона.

Теперь она понимала, почему со времени их знакомства ощущала с Леоном странную,

духовную близость, как будто их связывала сверкающая нить, тоненькая, но достаточно

прочная, чтобы не порваться.

Она не смогла ничего ответить, когда Раф что-то спросил, не смогла поднять глаз на Леона,

который упорно пытался поймать ее взгляд. Ее тело словно бы окаменело, как будто боялось

реакции, которая могла последовать, если бы она могла двигаться.

Остаток дня пролетел для нее в сплошном тумане и она смутно помнила, как легла спать.

Но на следующий день, с первым проблеском осознанной мысли, она вдруг резко осознала

все то, что сказал накануне Леон, и ощутила невероятную потребность увидеть его.

И, когда это желание сделалось слишком сильным, когда оно заполнило каждую клеточку ее

тела, она не смогла больше лежать в одеялах и резко встала.

Ею владела странная лихорадка, лицо пылало, а глаза блестели как изумруды. В голове

молотком стучала мысль увидеть Леона. Эта мысль подгоняла ее, пинками толкала вперед.

Не замечая, что и как делает, она умылась и уже собиралась открыть дверь, когда та

открылась сама.

Подняв глаза, она увидела его. Леон стоял на пороге и смотрел на нее внимательным,

сосредоточенным, золотым взглядом. Вид у него был такой, как будто он не спал всю ночь.

Видя ее пылающие глаза и пушистые волосы он вздохнул и, протянув руки, нежно обнял ее,

прижимая к себе. Роза чувствовала, как вся дрожит в его руках. Только теперь она осознала,

какой он сильный, если сам хочет этого. Его руки скользнули у неe на талии и слегка

приподняв, он коснулся губами ее пылающей щеки. У нее закружилась голова и потемнело в

глазах, и она едва нашла силы, чтобы не упасть. Хотя, впрочем, она и не упала бы, он держал

ее слишком крепко. В его руках она чувствовала себя в безопасности, как будто во время

шторма ее кораблик заплыл, наконец, в тихую гавань, куда не попадали волны, с

оглушительным ревом разбивающиеся о скалы в каком то метре от нее.

Чувствуя его лицо так близко у своего собственного, она прижалась к нему щекой и

услышала, как отчаянно бьется сердце у нее в груди, мешая даже дышать.

Какое-то мгновение они и стояли так, а потом где-то этажом ниже хлопнула дверь, и она

отодвинулась от него. Нехотя выпуская ее из рук, как будто расстается с последним куском

хлеба, Леон однако, не давал ей отвести глаз.

– Прости, - сказал он тихим голосом, - я знал, что не стоит говорить этого... Ты не должна бы

знать.

Когда изумление от его слов исчезло и дар речи снова к ней вернулся, Роза спросила:

– За что?

– Не нужно было говорить тебе об этой нашей особенности. Я действительно слишком

быстро все рассказал, надо было подождать хотя бы год. Ты еще так молода...

Чувствуя, что вся тает от его взгляда, как масло на солнце, Роза попыталась взять себя в

руки:

– Я очень рада, что услышала это, - сказала она со всей искренностью, которой могла.
– Тебе

не из-за чего извиняться.

Видя, что она говорит серьезно, Леон просиял.

– Ох Роза...

– Что с тобой? Ты весь серый.

– Ерунда, - махнул рукой тот, - сейчас намного важнее то, как ты восприняла все что на тебя

свалилось.

– Мне кажется, я давно не чувствовала себя такой легкой на подъем и счастливой.

Ее сияющая улыбка выдавало ее с головой и Леон совсем повеселел. Они медленно пошли

по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж. Неожиданно осознав, что улыбается до

ушей, Роза попыталась убрать улыбку хотя бы на две трети, и мысленно стала перебирать

возможные темы для разговора. Все как-то улетучилось у нее из головы.

– Да, кстати, - по возможности спокойно спросила она, - чем кончился тот разговор? Я

совсем забыла.

– Анабель сказала, что подумает над всем этим, так что я в полном недоумении. Прежде чем

ей на глаза не попадется тот, кого она ждет, о чем-либо думать нет смысла.

– А Элиза что думает по этому поводу?

– Она выказала свое полное одобрение на ее раздумия, сказала, что не торопит ее.

– Значит, мы можем прожить здесь годами, прежде чем ей повезет, и она встретит "того

самого"?

– Именно.

– А...
– Роза залилась краской, - что было со мной до конца дня? Разговор ведь мы проводили

утром...

– Твоя мама увела тебя наверх, a вернувшись, сказала, что ты прилегла. Она сказала, что

когда она уходила, на тебе лица не было.

Леон помрачнел и Роза закусила губу. Но прежде чем она смогла хоть что-то сказать, из-за

угла на них налетела Элиза, и взялась пойти с ними в гостиную, где Розу ждали родители.

По дороге она то и дело кидала на них взгляды, значение которых Роза истолковала для себя

как смущенно-любопытные переглядывания. Сама она была не способна как-то ответить на

них, и сообщить Элизе то, о чем та просто жаждала слышать, так что делала вид, что ничего

не замечает.

В груди у нее еще громко стучало сердце, отдавая барабанной дробью в ушах, и она с

некоторым беспокойством ждала встречи с Олив, которая наверняка прольет на ее плече