Золотая Вспышка

вычеркнуть его из списка своих знакомых.

– Мама, пожалуйста, - Роза схватилась за голову и мешком плюхнулась обратно на диван.

Могла ли она знать пять минут назад, чем обернется эта невинная беседа?
– Mама, не делай

этого. Все что угодно, но не это. Я буду ходить в школу и добиваться наилучших оценок, я

буду перемывать за всеми посуду, готовить вам обеды, но не отрывай у меня Леона.

Вид у нее был довольно-таки жалкий, и у Олив шевельнулось сострадание. Но не в ее

характере было уступать и Роза знала это, у нее было слишком много времени для того

чтобы это выяснить.

– Ты не понимаешь, - сказала она, уже безо всякой надежды, - ты не знаешь, что делаешь!

Прости за то, что я сказала, я не держала себя в руках. Но без Леона я не смогу.

Брови Рафа поползли вверх и он посмотрел на жену. Та бросила на него удивленный взгляд,

в котором читалась растерянность. Она еще никогда не видела, чтобы Роза сдавалась так

быстро. Обычно ей требовалось для этого около часа. Но она не могла отступить, это

противоречило ее натуре.

– Я не собираюсь сваливать на тебя посуду с обедами, - сказала Олив. - Tакже и не

собираюсь выбивать из тебя лучшие оценки. Но про Леона тебе лучше пока забыть. В твоем

возрасте эта привязанность лишь мимолетное увлечение.

– Тогда мне придется не послушать тебя, - странным, испугавшим Олив голосом, отозвалась

Роза.
– Я не могу сделать того, что ты от меня требуешь. Это выше моих сил.

– То есть как?

– Олив, - Раф усадил окаменевшую жену обратно на диван и посмотрел на не закрытую

ладонями часть лицa дочери.
– Дорогая, мы ведь хотим как лучше, ты знаешь нас. Мы не

хотим чтобы ваше увлечение вылилось в последствия, которых ни ты, ни я, никогда не

захотели бы. Ты должна понять.

Роза покачала головой и вздохнула:

– Почему вы тогда отпустили нас одних в далекое путешествие, в другую страну? Если вас

послушать, это был смертный грех.

– Мы полагались на тебя, и на Леона тоже, естественно. Мы ведь не настолько слепы, чтобы

не видеть, как он к тебе относится. Он не из тех, кто обманул бы доверие близких. И Элиза

дала нам клятву, что Леон никогда не причинит тебе вреда. Она ведь следила за вами, хоть

вы и не видели этого. Да, возможно, сейчас он хорошо к тебе относится, но... разве мы

можем знать, надолго ли это продлится?

Эта новость, услышанная раньше, могла бы удивить Розу, но сейчас она лишь вызвала

легкое покалывание в груди. Ей было все равно: что следили за ними, что не следили...

Какое это может иметь значение?

Наконец она смогла отнять руки от лица и посмотреть вначале на мать, потом на отца. Те

напряглись:

– Я уважаю и люблю вас, - деревянным голосом сказала она, - но при всем моем уважении, я

не могу вас послушаться. Именно в этом случае я собой не распоряжаюсь.

Олив от изумления и негодования раскрыла рот и что-то беззвучно прошептала. Раф молча

смотрел на дочь. В его взгляде читалось уважение и, одновременно, негодование:

– Что?

– Я постараюсь, говорю вам искренне, постараюсь держать его на расстоянии, но совсем его

не видеть я не могу.

– Ты ведь понимаешь, как малоубедительно это звучит?

– Понимаю.

Собирая все оставшееся силы в кулак, Роза встала. Ее слегка пошатывало. Она понимала, на

что нарывается, но не могла этого избежать. Слыша, как вдалеке щебечут птицы, и как кто-

то идет по направлению к гостиной, она медленно пошла вон.

Глава 12: На крыше

Успокоительно щелкнул дверной замок, и в следующую секунду она свалилась на одеяла. Ее

душили слезы, но она не допускала их. Где-то в глубине души она понимала, что ее

родители правы, но не могла себе позволить согласится с ними полностью. Впервые в жизни

ей предстояло пойти им наперекор и отвечать самой за свои действия.

Она не сомневалась в том, что они сейчас сидят в гостиной и обсуждают ее, как и знала то,

что они ждут ее извинений и прихода. Но она не извинится. Она не может сделать этого.

Всей душой надеясь на свою стойкость, она чувствовала, как в ней зарождаются первые

ростки раскаяния, которые затем должны будут превратится в гигантов и задушить ее,

вынуждая сделать то, что она ни в коем случае делать не должна.

Впервые в жизни она попала в ситуацию, из которой нет выхода. Она не сможет быть

полностью с ними откровенной, как и с собой. Если она даже и даст им обещание, сообщит

о своем разрыве с Лео, рано или поздно ей придется изменить этому обещанию.

Почему-то всегда так бывает, что когда тебе кажется, что все вокруг как никогда близко к

идеалу, непременно должно появится что-то, что должно будет омрачить твое счастье.

Человеку не свойственно быть долгое время абсолютно счастливым и с этим она теперь

согласна.

Раздался стук в дверь. Роза вздрогнула, нo не подала признаков жизни, а лишь сильнее

вцепилась пальцами в одеяло на котором лежала, как будто боялась, что встанет против

воли.

Стук в дверь продолжался все настойчивей, она съежилась и застыла, готовая к самому

худшему.

Видя, что дверь не открывают, посетитель должен будет уйти. Ее здесь нет, она превратилась

в приведение.

Она так сжала в руках одеяло, что пальцы онемели.

– Открой мне, или я взломаю дверь, - раздался знакомый голос, от которого Роза вздрогнула,

– я знаю что ты здесь.

– Уходи.

– Ладно, считаю до трех.

Роза не шевельнулась.

– Ты ведь понимаешь, что это глупо?
– cпросил Леон, досчитав.
– Я видел твоих родителей и