Золото Ковалёва

Едва заметная колея повернула и повела нас в юго-западном направлении. Последнее, что можно было считать ориентиром, это след от гусениц вездехода, который проходил здесь нечасто. А теперь это глинистое месиво, укрытое сухой травой, сулило только провалы и ловушки. С другой же стороны, если бы не примятая трава, легко можно было бы потерять колею, поскольку других признаков дороги просто не было. Постепенно мы стали привыкать к сложностям дороги без ориентиров. Часов через пять, когда солнце, долго прогуливаясь над контурами горизонта, предпринимало попытки спрятаться за них, попутно ослепляя нас, двигаться дальше стало невозможным. В конце лета в этих местах дни не такие продолжительные, как полярные, но солнце высоко не поднимается, хотя долгота светового дня могла бы благоприятствовать. Однако, при таком низком положении солнца, мы рисковали заблудиться и потерять колею, которая и так была едва заметна под ослепляющим снопом его лучей. Попробуй найди её потом в тундре!

После того как я, потеряв колею, несколько раз останавливался и выходил из машины, чтобы уточнить направление, поперёк дороги встала небольшая река. Воды в ней было не так много, течение – спокойное, глубина – вполне проходимая даже в болотных сапогах. Но скользкие и обрывистые берега не хотели подпускать даже пешком, а вырубить где-нибудь жердь – возможности не представлялось. Тундра же всё-таки! В поисках мели или удобного места для переправы пришлось обследовать весь берег, но ничего так и не нашли. Река петляла, как змея, срезая берега. Ни заехать, ни выехать. Оставалось только вооружиться лопатами. Мокрые и грязные, с трудом переправились.

Но были и положительные моменты. Вода в северных реках потому и ледяная, что берёт истоки от вечной мерзлоты, поэтому для питья и приятная, и полезная. А умывание ледяной водой восстанавливает утраченные силы. Умывшись по пояс и пополнив запасы воды, решили сделать привал, подкрепиться, а заодно и подождать, пока солнце зайдёт за горизонт.

Показания спидометра ничего обнадёживающего не сулили. День был на исходе, а проехали всего пятьдесят девять километров. До заветного базового посёлка трястись по болоту ещё не менее суток, но своими открытиями делиться с попутчиками я не стал. Мы говорили мало. Дорога была незнакома, много неясного было в нашем неожиданно рискованном вынужденном путешествии. Эти обстоятельства требовали от нас особой сосредоточенности, и для траты времени на разговоры не было нужды. Самое неприятное – это неизвестность, а тут она во всём! Куда направляемся? Сколько пробудем в пути? Кого и что можем встретить? Куда приедем? Были сомнения и в безупречности выбора нашего решения, и в том, доедем ли до цели вообще.

К числу активов можно было приплюсовать надёжный транспорт, три здоровых и физически развитых мужика, вооружённость полезной информацией. Другая вооружённость пока не фигурировала. Минусов, конечно, было гораздо больше, но мы, не сговариваясь, старались их не замечать, а решать проблемы по мере их поступления. Так как контейнер с продуктами был доверен Николаю, открыв дверцу его багажника, мы собрались подкрепиться. Повар ещё в столовой прииска заготовил нам достаточное количество еды, заправил три термоса с чаем, но мысли об экономии возникли сразу. Открывать термосы решили по очереди по мере необходимости, чтобы не тратить время на разведение костров, приготовление чая, и чтобы не светиться дымом и огнём. Ковалёв предупреждал о том, что нам нигде светиться нельзя, а тем более в аэропорту Северного. Он опасался за нашу жизнь, намекал на каких-то бандитов, но ничего определённого и сам не знал. Из всего этого нам самим следовало искать слагаемые, поэтому каждый задумывался над разгадками в своих размышлениях, но делиться нам пока было нечем.

Конец ознакомительного фрагмента.