Золото. Назад в СССР 1

Здесь мало солнца и в туманные дни кажется, что часы тянуться бесконечно, вызывая у «белых» если не депрессию, то сильный стресс и напряг.

Тогда они начинают ходить и искать выход из тумана.

Первые, те кто ищет в тумане выход, часто погибают, а вторые всегда находят дорогу домой в этом суровом крае.

— Что с ним стало дальше?

— Выкван ходил на то место, куда ты сказал. Но человека там не нашел.

Я силился вспомнить, но снова белая стена не давала работать памяти. Ничего. Ни единой мысли или образа в голове. Меня коснулась ужасная мысль. А вдруг я убил, того человека?

— Вы заблудились в тумане и ты пошел искать помощь, а человек оставался.

— Почему мы не пошли вместе?

— Ты сказал Выквану, что у него или перелом, или вывих.

Фух, повезло. Значит я ни кого не лишил жизни. Я расслабился.

— А ты все время была со мной?

— Угум, — ответила она мне тоненько приятным голосом

— А где моя одежда?

Она указала рукой на стену, где на веревке аккуратно висела моя одежда. Я посмотрел на свою «больничную пижаму». Кровь прилила к лицу. Я почувствовал, что густо покраснел.

— А кто меня переодевал?

Она звонко засмеялась, стрельнула глазками в сторону моих штанов. Смех послужил ответом. Но в этом чистом смехе не было ни намека на пошлость или грязь.

Мне стало неловко. Выходит, что она меня переодевала и видела абсолютно нагим.

— Не переживай, я не разглядывала тебя. Хотя ты хорошо сложен. Ты сильный мужчина.

Это прозвучало буднично и искренне, будто Таня рассказывала о том, что за окном на улице пошел дождь.

Назвала меня просто мужчиной. И именно это служило мерилом правды. В ее словах не было лести, комплиментов, желания понравиться. В ином случае она назвала бы меня охотником или воином.

Её интонация меня как-то сразу успокоила.

Я снова разглядывал Таню. Она была несказанно хороша. Как какая-то принцесса из неведомой далекой страны.

Если бы сейчас были бы средневековье или древнеримские времена, то я наверно решился бы ее похитить, как Руслан Людмилу или гражданин Рима сабинянку.

— Ты сказала, что учишься в педагогическом?

Она кивнула.

— Угум,

— На кого? Учитель истории, литературы?

— Я еще не решила. Буду преподавать детям или математику, или биологию.

— Математику?

— Да, я с детства умела очень быстро считать в уме.

— Правда?

— Можешь проверить. Назови два пятизначных числа и реши, что мне с ними делать: складывать, вычитать, умножать? Запиши и посчитай ответ.

Гм, ну что же. Я достал блокнот и карандаш из рюкзака. Записал два пятизначных числа, как она просила. А потом зачитал их Тане.

— А можешь, все три действия произвести? Сложение, вычитание и умножение.

— Конечно.

Буквально через пару секунд она выдала мне три ответа, которые попросила записать и проверить.

— Я тебе не предложила деление, потому что не знаю, умеешь ли ты быстро делить.

Я был ошарашен скоростью ее мышления.

Минут через пять я понял, что результаты сошлись

— Как тебе это удается?

— Не знаю, само получается, в детстве зимой делать было нечего я просто в уме выполняла арифметические действия. Я математику очень люблю. Мои преподаватели в «Педе»*(Педагогический институт или техникум) не верили по началу, что я могу так быстро решать сложные задания. Потом привыкли.

— Здорово.

Повезет кому-то, кто возьмет ее в жены. Похоже, что она умна, красива и здорова.

Мы болтали с ней о учебе, о жизни в тундре, о разных пустяках пока я снова не почувствовал усталость. Болезнь все-таки ещё не прошла.

Она заметила это и настояла на том, чтобы я лег поспать. Я хотел спать в своем спальном мешке, но Таня отговорила и отправила меня в полог.

Я не сопротивлялся, тем более, что мне нужно было обдумать всё, что я осознал.

Пробравшись в свое «укрытие» я попробовал разложить всё по «полочкам». Снова взяв карандаш и блокнот, я стал записывать при свете лучины все, что знаю.

Итак. Что мы имеем? Я помню, даже знаю некоторые факты о себе, но полной картины не имею.

Мои знания очень отрывочны. Порой граница между знанием и «белой стеной» возникает в сознание совершенно неожиданно.

С одной стороны, я не забыл значений слов, понятия и способен мыслить. Маленький математический эксперимент это наглядно показал.

С другой, я почти ничего толком не помню о своей биографии.

Я инженер-геолог. Бурцев Илья Назарович. На дворе одна тысяча семьдесят седьмой год. Я гражданин СССР. Мне лет двадцать-двадцать пять.

Точнее сказать пока сложно. Документов у меня при себе не оказалось.

Я нахожусь на удаленном участке Зоны, где я с коллегой проводил геологическую разведку.

Зона это Северо-Восточная область верхнего течения реки Мар и левых притоков реки Такин-жам.

Что-то произошло. Какие-то серьезные обстоятельства заставили меня оставить товарища и отправиться на поиски помощи. Или травма, или увечье.

Двигаясь по тундре, я заболел и сбился с пути. Меня нашел старейшина одного из местных племен — Выкван, который занимается охотой и выпасом северных оленей.

Я успел ему сообщить, что я не один и мой коллега, второй геолог нуждается в помощи. Сообщил его примерное местонахождение.

Заболев, я провел в бреду больше семи дней. Пока меня лечила и присматривала за мной его внучка Таня, Выкван сходил на поиски моего коллеги, но никого не нашел.

К моему огромному удивлению у себя в рюкзаке я нашел три килограмма золота, а возможно и больше.

Я явно не являюсь ни старателем, ни мойщиком золота. Очевидно, что мы были отправлены на геологическую разведку и поиски новых золотоносных пород.

Скорее всего, мы нашли не просто породы и месторождения, похоже, что мы нашли целую золотоносную провинцию.

Три мешка с размеченными и написанными районами, могли свидетельствовать о такой находке.

Все мои вещи остались в целости и сохранности. Возможно, мои рабочие записи тоже сохранились.

У меня наблюдаются странные видения, которые я ошибочно принимаю за реальные воспоминания.

Я как будто вижу, как в будущем, в две тысячи двадцатых годах, то есть через сорок с чем-то лет, я попадаю в авто аварию.