Золото. Назад в СССР 3

Общая изнеженность человека такова, что приводит к потере связи не только с природой, но и реальностью.

Латкин надеялся, что я не стану его привязывать в тот вечер. Но я не забыл про бритый подбородок и не стал отказываться от своего намерения соблюдать осторожность до тех пор, пока я не начну ему доверять на сто процентов и не выясню кто он такой на самом деле.

Я повторил процедуру с альпинистским канатом и на это раз.

После отхода ко сну, я не забыл, что собирался обыскать все сусеки и уголки снаружи, для того, чтобы обнаружить и забрать бритву Латкина.

Я вышел из балка, предусмотрительно взяв с собой винтовку. Когда я подошел к поленнице, то увидел,, как из-за угла появился горящий красный уголек, напоминавший волчий глаз.

Глава 15

Латкин надеялся, что я не стану его привязывать в тот вечер. Но я не забыл про бритый подбородок и не стал отказываться от своего намерения соблюдать осторожность до тех пор, пока я не начну ему доверять на сто процентов и не выясню кто он такой на самом деле.

Я повторил процедуру с альпинистским канатом и на это раз.

После отхода ко сну, я не забыл, что собирался обыскать все сусеки и уголки снаружи, для того, чтобы обнаружить и забрать бритву Латкина.

Я вышел из балка, предусмотрительно взяв с собой винтовку. Когда я подошел к поленнице, то увидел, как из-за угла появился горящий красный уголек, напоминающий волчий глаз.

Сначала я не поверил. Мне хотелось думать, что увиденное померещилось. Я же был уверен в том, что волки не станут подходить к балку, зная, что в нем находятся люди.

Но если у волка тысячелетиями сохраняются инстинкты, то и у человека они никуда не делись.

Я буквально кожей почувствовал присутствие зверя. Сознание может не верить глазам, но видимо сигналы поступающие через слуха и обоняние, на каком-то тонком молекулярном уровне сообщают мозгу об опасности.

Мгновение и я на автомате скинул с плеча ружье и направил его в то место, где, как кричало мое шестое чувство, находился хищник.

Пока я это все осозновал, даже не обдумывал, а скорее чувствовал где-то глубоко в подсознании, красный огонек исчез, пропал погас.

Может мне показалось? Может не было никакого глаза? Почему один? Ведь должны светится две точки, два глаза.

Мне не очень хотелось верить в то, что это был зверь. Я с большей радостью принял бы такое предположения, что это всего лишь игра моего воображения, навеянная рассказами и воспоминаниями бабушки об охоте с аэросаней.

Я медленно стал двигаться вперед, выставив вперед и оружие, с готовностью выстрелить в любой момент. Но как только я дошел до угла, то мне показалось, что я увидел мелькнувшую тень. Будто зверь бесшумно отпрыгнул в сторону и скрылся в тени.

Я не могу сказать, что стояла кромешная темнота. Небо все еще было затянуто густыми тучами не пропускающими лунный свет, но все же силуэты окружающих предметов и камней вполне можно было разглядеть.

— Что за хрень, ядрена вошь? — вслух спросил я сам себя и почувствовал чей-то взгляд в спину.

Мне не очень хотелось верить в то, что это был зверь

Я сейчас же резко обернулся и увидел теперь пару отвратительных волчьих глаз за пригорком неподалеку, метрах в сорока. Однако, они тут же исчезли будто кто-то заставил их погаснуть.

Я видел их лишь долю секунды. Мне стало не по себе. Во-первых, потому что мое предположение относительно игры сознания оказалось несостоятельным, а во-вторых, я чувствовал, что этих зверюг не двое, а больше.

Возможно, эта та самая стая, которую мы видели днем. Это их территория. Странным было то, что они решились подойти к нам.

Где-то недалеко находились остальные.

Вдруг, краем глаза, где-то сбоку справа я приметил еще движение. Резко нацелившись туда, я попробовал поймать животное в прорезь прицела, но, как мне показалось, успел захватить только хвост.

Потому-то животное скрылось между двумя большими камнями.

Эти бестии были чертовски осторожны. Мне никогда ранее не приходилось слышать о таком поведении волчьей стаи, а тем более видеть.

Так теперь совсем не до бритвы спрятанной Латкиным где-то здесь снаружи. Я принял единственно верное решение — возвращаться обратно в балок.

Закрыв за собой, я запер ее изнутри на широкий и внушительный металлический засов. Казалось, что он может выдержать настик медведя.

Обернувшись к Латкину я увидел его спокойный взгляд с кровати.

— Ну, чё там? Все нормально снаружи?

Я не ответил и направился к кровати. Андрей проводил меня взглядом.

— Вообщем, не хватало нам с тобой проблем и геморроя, так еще и волки прибавились.

— Волки? Ты же сказал, что они не подходят к жилищу человека без особой надобности.

— Тут два варианта: или я сильно ошибался, или выходит, что такая надобность у них появилась.

— Какая такая надобность, что эти тварям здесь надо?

— Надобность — это голод. Других причин я не вижу. Они бы не стали рисковать и подходить так близко. Видать, волки тоже гурманы. Учуяли твой супер деликатес, кашу со шкварками и пришли на званый ужин.

Я попытался его немного успокоить.

— Близко? Как близко ты их видел? — он немного нервничал и пытался скрыть свое беспокойство. Я не стал его обманывать и успокаивать и сказал как есть:

— Одного видел почти, как тебя. В полутора метрах. Еще двоих подальше. Метрах в тридцати-сорока. Темно там. Толком не видно.

— Может, все таки это были не волки? Может быть это был медведь?

— Нет это волки, сто процентов. Если бы это был медведь, то я бы с тобой уже не разговаривал.

Он закивал. А я продолжил, вспомнив про Петровича и тушу.

— Медведь бы уже напал на таком расстоянии. Да и медведем нам пришлось бы туго. Его не всегда можно завалить с первого раза, даже, если стреляешь в упор.

— Знаю, знаю.

— Откуда?

— Дед рассказывал, что как-то выпустил в медведя весь магазин от ППШа

— И чем закончилось, завалил?

— Нет не смог. Его завалил мужик, который был с дедом, считай без оружия.

— Как это?

— Ну точнее большим ножом.