Золотое руно (сборник)

Я медленно кивнул.

– Ты так думаешь. Но знаешь, чему я научился, а ты нет, никчёмный сукин ты сын? Я узнал, что когда ты любишь кого-то, и кто-то любит тебя, то у тебя больше нет слабостей . Неважно, что ты сделал в прошлом, неважно, что ты чувствуешь в самых тёмных закоулках своего разума. Вергилий сказал, что amor vincit omnia, а он был очень смышлёным парнем – любовь действительно побеждает всё.

Внезапно раздался какой-то гудящий звук.

– Что это? – спросил я.

– Видеофон, – ответил Джейкоб, указывая на устройство, висящее на стене рядом с дверью шлюза. – Ответь.

Я подошёл к видеофону, отыскал кнопку приёма звонка и нажал её.

На экране возникло лицо Смайта.

– Прошу прощения, что прерываю вас, – сказал он. – Но, я думаю, вы тоже хотите это услышать. Звонили с Земли. Дешон Дрэйпер. Он говорит, что присяжные возвращаются, и…

– Не сейчас! – прорычал я.

Я повернулся к Джейкобу, но не отключил видеофон. Смайт по-прежнему будет всё слышать, хотя поле его зрения и ограничено.

– Видишь, Джейкоб? – сказал я. – Я полностью в твоём распоряжении. Ты для меня главнее всего. – Я сделал пару шагов в его направлении, пытаясь сократить дистанцию, которую увеличил, отойдя к видеофону. – Давай решим это миром, а?

– Конечно, – сказал Джейкоб. – Просто дай мне то, что мне нужно.

– Я не могу. У меня собственная жизнь. У меня Карен. – Я не хотел быть жестоким – правда не хотел. Но он никогда не видел так ясно, как сейчас вижу я: во всех нюансах и оттенках, во всём великолепии. – Кроме того, ты не будешь знать, что делать со своей жизнью там, на Земле; ты никогда этого не знал. Ты плыл по течению, проживал фамильные деньги. Господи, Джейкоб, во многих отношениях ты был так же оторван от реальности, как и папа. Но я теперь вижу, я вижу всё. Жизнь – она не для того, чтобы быть одному, а чтобы быть с кем-то.

– Но у меня есть кто-то , – ответил Джейкоб. – Ребекка.

– Ах, да, Ребекка. Хочешь позвонить ей на Землю?

– Что? Нет.

– Почему? Стыдишься того, что сделал? Боишься, что она никогда не посмотрит на тебя теми же глазами?

Джейкоб неловко поёрзал в кресле.

– Потому что я знаю, каково это, когда на тебя смотрят по-другому . Я ходил к ней после сканирования. Она не могла смотреть мне в глаза; она всё время норовила куда-то уйти, когда я оказывался рядом. Она даже имени моего произнести не могла.

– Это ты, – сказал он.

– С тобой будет то же самое, когда она узнает, что ты тут устроил. Думаешь, она не спросит тебя, что стало с твоей копией-мнемосканом? Думаешь, она об этом просто забудет? – Я покачал головой. – Ты не можешь здесь выиграть; просто не можешь.

Джейкоб медленно поднялся на ноги, но не выпрямился в полный рост.

– С тобой всё в порядке? – спросил я.

Он держал пистолет одной рукой, а другой яростно тёр макушку.

– Джейкоб? – позвал я. Он скривился; я и забыл, как сильно может деформироваться плоть. – Джейкоб, ради Бога…

– Ты в этом участвуешь, – произнёс он сквозь стиснутые зубы. – Ты тоже в этом участвуешь.

– Участвую в чём, Джейкоб? Я просто хочу помочь.

– Ты лжёшь! Вы все сговорились, чтобы меня достать.

– Нет, – сказал я там мягко, как только мог. – Нет, вовсе нет, Джейкоб. Что-то не так у тебя в мозгу – но это временно.

Джейкоб вдруг резко наставил на меня пистолет; он словно бы стал продолжением его руки.

– Я убью тебя, – прошипел он.

Я едва заметно пожал плечами.

– Ты не сможешь.

– Тогда я убью их, – сказал он, направляя пистолет куда-то между Брайаном и Хлоей.

– Джейкоб, нет! – воскликнул я. – Ради Бога, это не… это не мы . Ты знаешь, что это не мы. Это последствия операции. Доктор Чандрагупта может их устранить. Давай опустим сейчас пистолет и просто выйдем наружу через шлюз.

Он снова скривился и согнулся ещё больше. В голосе его звучало насмешка.

– Чтобы они смогли залезть мне в голову?

– Нет, Джейкоб, ответил я. – Ничего такого. Они просто…

– Заткнись! – закричал он. – Просто заткни свою поганую пасть! – Он огляделся по сторонам. – Хватит с меня вас. Хватит с меня вас всех! Думаете, вам удастся отговорить меня от моей жизни ?

Я развёл руки в успокаивающем жесте, но ничего не сказал.

Он снова скривился и сдавленно пробормотал:

– Боже …

– Джейкоб… – сказал я тихо. – Пожалуйста…

– Я не могу сдаться, – сказал он так, словно эти слова отрывали от него клещами. – Обратной дороги нет.

– Раумеется есть, – ответил я. – Прекрати это всё, и…

Но Джейкоб покачал головой, поднял пистолет, прицелился Хлое в грудь, и…

Ш-ш-ш-у-хххх!

Оглушительный рёв воздуха, вытекающего из… из пилотской кабины, у закрытой двери в которую Джекоб как раз стоял. Он обернулся, а Хлоя тем временем поспешно спряталась за креслом.

Дверь в кабину, похоже, была герметичной; по-видимому, не было опасности, что её выбьет, даже если с другой стороны воцарится глубокий вакуум. Эта дверь не двигалась в сторону на направляющих, а поворачивалась на петлях, как дверь в кабину на пассажирских самолётах, и, судя по её виду, открывалась вручную.

– Джейкоб, – сказал я. – Мне не опасна разгерметизация, а вот тебе и твоим… гостям – да. Вам троим нужно по крайней мере спрятаться в шлюзовой камере.

Он не ответил. Мне были видны лишь белки его глаз; пот выступил у него на лбу крупными каплями.

– Собственно, – сказал я, так проникновенно, как только мог, – мы все могли бы пройти через шлюзовую камеру и вернуться в Верхний Эдем…

– Нет! – Это было скорее животное рычание, чем слово. – Я убью…

Ещё один ш-ш-ш-у-хххх!

Внезапно, к моему полнейшему изумлению дверь в пилотскую кабину начала открывать внутрь , в салон. Невероятно – когда с другой стороны вакуум, нужна нечеловеческая сила, чтобы открыть эту дверь. Хлоя, по-видимому, завизжала, но её визг потонул в рёве утекающего воздуха. Дверь продолжала открываться, и…

О Господи всемогущий!

И в салон вступила Карен Бесарян; её синтетические волосы развевались на поднятом вытекающим воздухом ветру. Как только она полностью оказалась внутри, она отпустила дверь, и та с громким стуком захлопнулась.