Золотое руно (сборник)

– Я только раз отключился, – сказал я, – и то сразу после первого запуска. Вы не можете знать, что это происходит всегда.

– Очень даже можем, – сказал Смайт. – Копии вашего разума, похоже, каким-то образом генерируют правила для своих клеточных автоматов спонтанно, без посторонней помощи, без подключения к оригиналу. Мы знаем, потому что мы инстанциировали в искусственные тела множество копий вашего разума – и здесь, на Луне, и там, на Земле – и всякий раз, когда мы это делали, копии самопроизвольно запускались. Даже если мы их отключали, они потом просто запускались снова.

Я нахмурился.

– Но с чего бы мне так отличаться от остальных в этом отношении? Почему мои копии запускаются сами?

– Хотите честного ответа? – спросил Смайт, вскидывая свои платиновые брови. – Я не уверен. Но я думаю, что это как-то связано с тем фактом, что вы дальтоник. Видите ли, сознание – это, по большому счёту, восприятие квалий: того, что существует лишь как порождение разума, таких вещей как горечь или спокойствие. Цвета – это самые базовые из квалий. Вы можете взять красную розу и изъять из неё стебель, или шипы, или лепестки: они являются отдельными, реальным сущностями. Но можете ли вы изъять из неё её красноту? О, вы можете удалить её – отбелить розу – но вы не можете снять с неё красноту и указать на неё как на отдельный объект. Краснота, синева и прочее – это лишь ментальные состояния; нет такой вещи как краснота сама по себе. Так вот, случайно мы дали вашему разуму доступ к ментальным состояниям, которых он никогда ранее не испытывал. Он попытался ассимилировать новые квалии, и не смог – и это привело к крэшу. Вот что случилось, когда Портер впервые вас скопировал – у вас случился крэш, и вы отключились. Но потом ваше сознание перезапустилось, само по себе, словно желая осмыслить новые квалии, встроить их в свою картину мира.

– Это делает вас бесценным объектом для изучения, мистер Салливан, – сказал Брайан Гадес. – Других таких как вы просто нет.

– Других таких как я вообще не должно было быть, – сказал я. – Но вы продолжаете создавать копии. И это неправильно. Я хочу, чтобы вы отключили все незаконно изготовленные копии меня, уничтожили запись, сделанную во время мнемосканирования и никогда больше не делали моих копий.

– Иначе…? – спросил Гадес. – Вы не сможете даже доказать, что они существуют.

– Вы думаете, вам было тяжко с биологическим Джейкобом Салливаном? Поверьте: вам не захочется иметь дело со мной настоящим .

Эпилог

Сто два года спустя: ноябрь 2147

О Господи!

– Что?

О Господи! Боже…

Я не слышал голосов у себя в голове уже больше столетия. Я думал, что они ушли навсегда.

Не могу поверить!

– Алло? Алло? Меня слышно?

Я знаю, они говорили, что будет странно, но… но…

– Но что? Кто это? Джейк? Это ещё один Джейк?

Что за…эй! Кто это?

– Это я, Джейк Салливан.

Что? Это я – Джейк Салливан.

– Я тоже.

Где ты?

– В Лоуэллвиле.

Лоуэлвилле?

– Да. Ну, ты знаешь – самое большое поселение на Марсе.

На Марсе? Нет никаких поселений на Марсе…

– Очень даже есть, уже тридцать лет. Я переехал сюда десять лет назад.

Но… ох. Э-э… Какой сейчас год?

– 2147.

Две тысячи сто сорок седьмой? Ты меня разыгрываешь? Сейчас 2045-й.

– Нет. Ты отстал на столетие.

Но… ох. Правда?

– Ага.

Почему ты улетел на Марс?

– По той же причине, по какой масса народу давным-давно отправилась в Америку из Европы. За свободой культивировать нашу собственную ветвь человечества. Марс – прибежище всех, кто шагает под другие барабаны. Нам отказали в идентичности на Земле. Мы довели дело до самого Верховного Суда США, но проиграли. Так что…

Так что остался Марс.

– Точно. Здесь у нас очень милая община. Множественные браки, однополые браки, множество мнемосканов. По марсианским законам – разумеется, созданным теми из нас, кто здесь живёт – все формы брака законны и открыты. Через три дома от меня живёт семья, состоящая из женщины-человека и самца шимпанзе, генетически модифицированного, чтобы увеличить объём мозга. Мы с ними играем в бридж раз в неделю.

Я пожал плечами, хотя другой я никак не мог увидеть, что я это делаю.

– Если не можешь изменить старую конституцию, уезжай куда-нибудь в другое место и напиши там новую.

Ах. Это… вау. Это круто, да.

– Нереально круто.

Я… Марс – вау. Но постой-ка. Я не на Марсе, а нет никакой задержки сигнала.

– Ага. Я с этим уже сталкивался раньше, когда один из нас был на Луне. Когда бы ни запускали нового меня, он, похоже, оказывается квантово спутанным со мной; квантовая коммуникация мгновенна, как бы далеко ты ни находился.

А мы находимся очень далеко.

– О чём ты говоришь?

Акико Утияма сказала, что меня посылают на 47 Большой Медведицы.

– А где это?

В девяноста световых годах от Земли.

– Световых годах! Что ты такое говоришь?

Она сказала, что отправляет меня – ну, знаешь: передаёт по радио копию моего мнемоскана – к одной из планет, которую они изучали с помощью громадного телескопа SETI на обратной стороне Луны.

– Боже… И ты согласился?

Они, э-э… вообще-то не предложили мне никакого выбора. Но я, похоже, уже там. И это невероятно! Солнце – здешняя звезда – выглядит просто огромным. Она занимает, наверное, восьмую часть неба.

– И ты считаешь, что сейчас по-прежнему 2045? Это тогда тебя… тогда тебя передали?

Да. Но Акико сказала, что она не просто посылает меня; она также посылает инструкции, по которым для меня можно собрать роботизированное тело.

– И ты сейчас находишься в этом теле?

Да. Оно выглядит каким-то неправильным – должно быть, не получились какие-то детали. А цвета! Понятия не имею, правильные ли они, но я теперь вижу столько новых цветов! Но да, я нахожусь в гуманоидном теле. Не могу, конечно, видеть своего лица…

– То есть в том мире есть разумная жизнь? На что она похожа?

Я их пока не видел. Я в комнате, которая выглядит так, будто её вырастили, словно стены сделаны из коралла. Но тут есть большое окно, и я могу смотреть наружу. Гигантская звезда такого цвета, который я не знаю, как называется. И ещё там облака, которые свёрнуты в вертикальные спирали. И… о, что-то летит! Не птица; больше похоже на морского ската.