Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Тут, наконец, вмешался Келкад.
– Мой подчинённый отрицает причастность к убийству Клита.
Перес слегка поклонился в его сторону.
– При всём уважении, сэр, это обычное дело при подобных обстоятельствах.
Громкость натурального голоса Келкада увеличивалась, как обычно, к концу фразы, однако голос, которым транслятор воспроизводил перевод, звучал совершенно ровно.
– Я ручаюсь за члена своей команды.
– У вас будет возможность сделать такое заявление в должное время и в должном месте.
– Но…
– Я пойду, – сказал Хаск. – Нам нужна их помощь; сотрудничество оправдано.
– Я надеюсь, вы
– Спасибо, доктор. А теперь, если не хотите оказаться соучастником сопротивления при аресте…
– Не давите на меня, Перес.
– А вы на меня, доктор. Человека убили. И эта ситуация за пределами вашей компетенции. – Он снова повернулся к Хаску. – Идите за мной.
Хаск двинулся с места.
– Не волнуйтесь, – сказал Перес. – Мы дадим вам адвоката.
– Назначенного адвоката? – воскликнул Фрэнк. – Господи Иисусе, кто бы говорил о пределах компетенции! Хаск, никому не говорите ни слова. Вы меня слышите? Ни слова до тех пор, пока мы не найдём вам адвоката.
*9*
Фрэнк немедленно вернулся в свою комнату и принялся звонить по сотовому телефону в Вашингтон; он переговорил с десятком людей. Два часа спустя первый из тех, с кем он разговаривал, перезвонил. Фрэнк поднёс телефон к заросшей щетиной щеке.
– Нобилио, – сказал он.
– Доктор Нобилио, с вами будет говорить Олимпус.
Фрэнк прождал около минуты, слушая потрескивание статики, потом из телефона донёсся знакомый голос:
– Фрэнк?
– Здравствуйте, господин президент.
– Фрэнк, у нас там большая проблема, не так ли?
– Да, сэр. Боюсь, что так.
– Телефоны не умолкают с того самого момента, как об аресте сообщили по «Си-эн-эн». На земле нет ни одной страны, которая не высказала бы неудовольствия по поводу намерения Калифорнии судить одного из пришельцев.
– Представляю себе, сэр, – сказал Фрэнк. – Я не юрист, конечно, но разве это дело попадает под юрисдикцию штата?
– Убийство попадает под федеральную юрисдикцию только когда оно совершено на федеральной земле, или бежавший преступник пересекает границу штата, – сказал президент, сам юрист по профессии. – Ни одно из этих условий здесь не выполнено. – Он вздохнул. – Некоторые послы спрашивали, почему мы просто не замели всё это дело с Колхауном под ковёр и…
– Нет, сэр.
– Простите, Фрэнк?
– Нет… видите ли, сэр, Клит был моим другом. Он… – Фрэнк замолк, услышав, как его голос предательски дрогнул. – Он был хорошим человеком, сэр, и хорошим другом. Я… я понимаю, за границей думают, что, отдавая пришельца под суд, мы заходим слишком далеко, но мы не должны забывать про Колхауна. Никогда, сэр.
– Я знаю, – мягко ответил президент. – И, как мои помощники попытались объяснить послам, исполнительная и судебная власти у нас жёстко разделены. Я не могу напрямую вмешиваться в судебный процесс, но…
– Да, сэр?
– До супервторника [189] осталось не так много времени. Вице-президент уже дал согласие появиться в «Primetime Live» [190] ещё до того, как всё это случилось; Сэм
Дональдсон насадит его на вертел. Похоже, все будут спрашивать, почему Вашингтон дал этому скандалу разразиться.– Я понимаю, – сказал Фрэнк. – Кого вы пришлёте сюда для контроля ситуации?
– Никого, Фрэнк. Этим займётесь вы. Вы – мой человек.
189
В политическом жаргоне США – вторник в феврале или марте года президентских выборов, когда в наибольшем количестве штатов проводятся выборы делегатов партийных конференций, на которых происходит официальное выдвижение кандидатов в президенты. В этот день потенциальный кандидат может завоевать наибольшее число сторонников своего выдвижения.
190
Ежедневное новостное шоу, в разном формате выходит в эфир с 1989 года и по сей день (2014).
– Я, сэр?
– Я бы с радостью оправил к вам половину генеральной прокураторы, но прямое вмешательство станет для меня самоубийством. Вы уже там, вы с самого начала находитесь рядом с тосоками и поэтому имеете законное право там находиться, формально вообще не будучи связанным с делом об убийстве. Вы сможете координировать усилия по защите Хаска, не привлекая ничьего внимания.
– Как насчёт денег, сэр? Мне придётся нанять адвоката.
– Это проблема. Мы не можем показывать, что стоим на стороне защиты.
Фрэнк вздохнул, обдумывая масштабы стоящей перед ним задачи.
– Сделаю всё, что смогу, сэр.
– Я знаю, что могу на вас рассчитывать, Фрэнк.
Телефон щёлкнул, и Олимпус отключился.
Фрэнк вошёл в комнату Келкада в Ванкур-Холее.
– Капитан, – сказал он, – нам нужны деньги, чтобы нанять адвоката для защиты Хаска.
– Деньги? – переспросил Келкад. – Эти зелёные бумажки? Я уверен, что наш инженер Рэндо сможет наделать их на базовом корабле столько, сколько нужно.
Фрэнк позволил себе слегка улыбнуться – впервые с тех пор, как узнал о смерти Клита.
– Нет, так нельзя. Изготовление денег – это преступление.
– О. Но своих-то у нас нет.
– Я знаю, – сказал Фрэнк. – Но я думаю, есть способ…
За шестьдесят семь лет своей жизни Дэйл Райс был свидетелем того, как официальное название того, чем он являлся, менялось с «цветной» на «негр», потом на «чернокожий» и, наконец, на «афроамериканец». Когда он родился, ещё были живы люди, которых когда-то называли рабами.
У Дэйла были белые волосы, но чёрные брови, и большущие мешки под слезящимися глазами. Нос у него был широкий и бесформенный. Его трёхсотфунтовое тело напоминало ацтекскую ступенчатую пирамиду, одетую в угольно-чёрный костюм от Армани с брюками на подтяжках.
Его широкое гладкое лицо видело многое. Дэйл родился в Монтгомери, штат Алабама. Он был молодым человеком, когда в 1955 году там арестовали Розу Паркс за отказ уступить белому место в автобусе [191] .
191
Широко известный эпизод в истории борьбы чернокожих США за гражданские права.