Золотой Дракон

Целитель же не обращал на вампиршу ни малейшего внимания. Он завис над какой-то книгой, которую собирался убрать в шкаф, и, бормоча что-то себе под нос, листал страницы.

— Кхм.

— А? Извините, я немного отвлёкся. — Улыбнулся целитель. — Леди, а вы не позволите мне отрезать прядь ваших волос?

— Что? — холодно удивилась Тар.

— Прядь волос истинного вампира — очень ценный компонент. А я как раз нашёл удивительно интересный рецепт!

— Хм… А с чего вы взяли, что я истинный вампир?

— Вы шутите? Неужели я не вижу! Вот ваш спутник — обращённый, причём высший. Впрочем, его ещё можно вернуть к прежнему состоянию. Вы же, леди…

— Меня можно вылечить? — Ирис рванул к целителю и вцепился в его рубашку. Ткань затрещала, но выдержала.

Укоризненный взгляд.

Эльф смутился.

— Прости. Вылечи меня!

— Это не сложно. Если, конечно, у меня найдутся все компоненты для зелья. — Целитель поскрёб макушку и обвёл захламленную комнату растерянным взглядом. — Я поищу.

— Может, помочь? — пискнул гоблин.

Целитель просиял. А Ирис и Тар обменялись тоскливыми взглядами. Эльф осторожно спросил:

— А что именно нужно найти?

Ответ прозвучал из-под стола сразу после грохота от падения… чего-то. Магические шары под потолком моргнули. В воздух поднялось облако пыли.

— О, всего лишь несколько трав. И пару камушков. И… где-то здесь должен быть клочок шерсти истинного оборотня. И корень цветущего растения снов. — Кажется, целитель только сейчас осознал объем предстоящей работы и загрустил.

— Они точно тут есть?

— Эээ…

— Ладно, уточните, какие травы, и какие камни. — Смирилась с неизбежным Тар.

— Сейчас я найду рецепт, по нему и будете искать.

Ик сообразил, во что ввязался и издал придушенный писк. Смыться ему не позволил Ирис, отловивший гоблина за шкирку у самой двери.

Лиса

Постоялый двор — так себе. Под ногами — расползшиеся серые доски, сквозь стены задувает сырой промозглый ветер, столы-инвалиды с переломанными ножками. Только лавки новые. Но это не радует — значит, их просто приходится часто менять после драк, когда в дело идут не только кулаки, но и всё, что подвернется под руку. Хозяин мрачный, рожа разбойничья с маленькими быстрыми глазками под нависающими бровями и бритой головой. Шрамы на руках — причудливым плетением узлов и полос. Ходит, то и дело задевая плечами стены, странно, что не бьется макушкой о потолок.

Таверна еще хуже. Готовят хреново. Прислуга наглая. А этим — всё равно. Едят курицу, попавшую в печь после естественной смерти, и закусывают серым хлебом, дошедшим до состояния сухаря. И молчат. Кочевник поминутно убирает падающие на глаза косички. И раз за разом подливает что-то в щербатую чашку, выдаваемую в сем заведении за бокал.

Лизка отодвинула стул.

— Пойду, подышу воздухом.

Демонстративно пройти через всю таверну, покачивая бёдрами. Откинуть голову, что разноцветная грива упала до бёдер. Коса всё равно расплелась — так почему этим не воспользоваться?

Странно, пахнет в этом месте вполне себе неплохо. Откуда бы, м?

Лиса вышла во двор. Тучи. Вот-вот ливанет. Пестрая кошка с разноцветными глазами. Иди-ка сюда… поглаживая и почёсывая зверушку, девушка обошла постоялый двор. Где-то здесь должна быть дверь, ведущая на кухню. На макушку шмякнулась первая капля дождя. Кошка дёрнулась, выкручиваясь из рук.

— Тшш…

Тарам-пам-пам. Вот она, дверь. Приоткрыта. Это хорошо. И запах такой приятный. Рыбку жарят, гады. А нам подали какую-то пакость.

Пробраться через кухню удалось незамеченной. Повар как раз вышел по нужде, а смех девушки-разносчицы доносился из зала. Так, хорошо. А теперь — за присмотренную заранее занавесь, отгораживающую один из столиков от остальной части зала. Посетителей тут нет, к счастью. Как и примелькавшейся уже грязи. Даже ткань при ближайшем рассмотрении оказалась новой и чистой.

Теперь поглядим, что за секреты вы там без меня обсуждаете, господа нелюди. И стоят ли они того, чтобы подслушивать.

— … вот я и говорю: «надо было морковку сеять, а то с капустой ничего дельного не выходит. Вытягивается, гадина, и зеленеет почем зря». Твержу: «выбросить, да и всё». Ни на что больше не годится.

— А она что?

— Да что с бабы возьмешь? Говорит…

Лизка тряхнула головой. Что за бред? Снова осторожно высунула голову из-за занавеси и прислушалась. Обсуждение продолжалось. Только поведение мужчин его теме не соответствовало. Сирит откинулся назад и скрестил руки на груди. Выражение лица было таким, словно его пригласили на похороны любимой тёщи. Кочевник криво улыбался, что-то рассказывая.

«Магия». — Сообразила наконец Лиса. Глупо было надеяться что-то выведать таким простым способом. А её спутники не просты — убедилась. Обратно на кухню гончая не пошла. К чему? Всё равно её появление из-за занавеси никого не удивило. Даже хозяин постоялого двора ограничился невнятным бормотаньем, то ли неодобрительным, то ли совсем даже наоборот.

— С возвращением. — Усмехнулся воин.

Лизка кивнула, садясь рядом с сиритом.

— Итак, меч, который вы ищете, где-то в Готтаре или его окрестностях. Есть идеи, как его обнаружить?

Злой взгляд в сторону нелюдя.

— Можно тебя на секунду?

Он пожимает плечами.

Поднялись. Вышли на улицу. Дождь. По земле бегут первые ручейки.

— Ты ему рассказал?

— Да. — Скучающий взгляд поверх её головы.

— Это запрещено правилами гильдии!

— Я не состою в гильдии.

— Что?

— Ваш король просто попросил меня помочь. Я не вор, не гончая и не его слуга, тем более. Так что правила на меня не распространяются.

— Тогда кто ты?

— Старый знакомый твоего начальника. — нелюдь поморщился. — тебе этого достаточно? Или рассказать ещё что-нибудь занимательное?

— Ты надо мной издеваешься?

— Немного. Но поверь, это не так интересно, как тебе кажется.

— О, прости. Постараюсь исправить это упущение.

— Не стоит. — Нежно улыбнулся сирит. — вдруг мне понравится.

Лизка фыркнула и хлопнула дверью.

— Развлекаешься?

Нелюдь не стал поворачиваться, продолжая наблюдать за водопадом дождя, проносящимся в шаге от него.

— Немного. Она мне не нравится.

— Хм. Это успокаивает. А то я уже начал бояться.

— Смешно. Лучше объясни, почему ты не можешь найти собственный меч.

— Вероятно, потому, что он выбрал себе нового хозяина.

— Тот юноша? Твой погибший ученик?

— Нет. И меня это тревожит.

— Чего ты боишься?