Золотой дракон

– Стерла память, - жестко процедила сквозь зубы мама.
– Эй, король! Пусть этого охранника отправят в госпиталь, а потом на пенсию. Заслуженную!

– Не дурак, - огрызнулся отец.

Через пятнадцать минут два эльфа уволокли бесчувственное тело Михая. На спецплатформе доставили в госпиталь для военнослужащих в Зируанополисе. Еще через час Михай пришел в сознание. Он прошел недельный курс реабилитации и с диагнозом: "инвалид" был комиссован, лечение, за которым пристально присматривал сам король, закончилось...

Ярость выбросила меня из кресла получше катапульты. Мысли бешено метались в поиске жестокой мести, и тут я увидела совершенно трезвый взгляд Михая, наполненный страхом, даже ужасом. Трик оказался в коридоре и через дверь смотрел затравленным волком, готовым биться, но не сдаваться.

Я же их всех любила! И вот, вместо любви ко мне в душу вползла и подняла мерзкую голову змея ненависти... Ну нет! Так просто меня не взять! Я всеми четырьмя руками безжалостно свинтила гадине башку, лучше ничего, чем это... и все перегорело.

Пустота и равнодушие, вот что остается, если исчезают чувства, убитые собственным желанием.

– Плевать.
– Я опустилась на ковер, закрыла лицо руками и больше ничего не хотела.

– Как больно, - тихо пожаловался Михай.

– Ей сейчас еще больнее, - Трик осмелился войти в комнату и устроился на освобожденном мной кресле.
– Если меня мутит от малой толики, то что творится с ее душой!

– Я думал умру на месте, - признался Михай.
– Так сильно испугался!

– Ха! Ты, брат мичман, тут не одинок.

Хлопнула входная дверь - вернулась хозяйка. Я слышала, как она пошла на кухню, выложила покупки, сходила проведать детей, только после этого вошла в гостиную.

– Ой! Что с императрицей?
– испугалась она, увидев меня сидящую на полу с отрешенным и безразличным видом.

– Душевная травма, глубокая, - объяснил Трик.
– Ее почти предали самые близкие.

– Что значит почти?

– Воспитание дракона нелегкое дело, а императрицы вдвойне. И от этого ей очень больно, - грустно произнес шаман и внезапно обеспокоился: - Как бы в кому не впала.

– Даже не надейся, - мой голос прозвучал безжизненно.

– Это уже хорошо.

– Почему ты не смотришь на меня?
– Я уронила руки на колени.
– А пялишься в угол?

– Я боюсь встретиться с Ней глазами.

– С каких пор тебя пугает Смерть?

– Такая Смерть, какая стоит сейчас за твоей спиной испугает самого отчаянного авантюриста.

– О чем вы!
– всплеснула руками Ксения.
– Ее пожалеть надо, помочь чем-нибудь с горем справиться! А вы...

Она опустилась на колени рядом со мной и обняла за плечи, шепча что-то на ухо успокоительное, я не разбирала, в голове запульсировала кровь, глуша звуки.

– Бесстрашная у тебя жена, Михай. Цени ее!
– слова Трика донеслись как сквозь вату, но они почему-то сильно уязвили меня.

– Бесчувственные чурбаны! Видите как ей плохо!
– прикрикнула на мужчин Ксения и зашептала дальше: - Бедная, одинокая, несчастная девочка...

Она говорила и говорила, и ее бескорыстная печаль, словно бальзам, лилась на меня, смягчая обожженное сердце. Еще пять минут утешений, и я практически вернулась к прежнему состоянию, усталости и путанице в мозгах. Конечно, это была уже не я прежняя, что сразу заметил шаман.

– Ты изменилась.

– Сильно?
– спросила я, со стороны всегда виднее.

– Взгляд стал жестче, и...
– он заколебался, но закончил: - Смерть выросла.

Я кивнула и, от этого или нет, в голову пришла мысль, давно лелеемая, но не находящая приемлемого ответа, а тут что-то замкнуло или наоборот разомкнуло в мозгах.

– Вы тут чем-нибудь займитесь, стол накройте, поговорите, - встрепенулась я, - а мне по делу срочно надо, да и обещала ящерам, успеть бы...

Не вставая, ушла в надпространство и вынырнула на Земле-44.

Комната моего старшего, одного из, сына никогда не меняется. Цветная мозаика окон раскрашивает стены как абстракционную картину, стойкий табачный дым не выветриться уже никогда, а в камине догорают угли, играя последними жалкими язычками пламени. Динлорд сидел за освещенным свечей столом, что-то писал и одновременно давал ценные указания старому слуге Тиму.

Еще до того как "нарисоваться" в рабочем кабинете сына, я предусмотрительно накинула невидимость. От Динлорда, конечно, этим не прикроешься, сама учила видеть сквозь иллюзии и волшебство, а вот челядь вопить: "Призраки!!!" не будут.

Сын приподнял левую руку и показал один палец, типа через минуту. Я облокотилась на камин и шутки ради погасила сигару, которую Динлорд держал в уголке рта. Он усмехнулся и зажег ее снова, но я усилила заклинание и почти целая сигара вмиг обернулась маленьким окурком, греющим губы. Дин небрежно бросил его в пепельницу, поставил подпись под документом и, махнув рукой Тиму, что тот может идти, потянулся за новой сигарой. Слуга забрал стопку бумаг, поклонился и вышел, осторожно прикрыв дверь, а вот сигары вели себя вредно, скакали по столу и в руки Динлорду не давались.

– Мам, перестань, - не поймав ни одной из двух десятков, взмолился сын.

– Ладно, - смилостивилась я и сложила сигары обратно в коробку.

– Ты по делу или как?
– поинтересовался граф Динлорд, прикуривая от ароматизированной свечи на столе.

– Конечно, приду я просто так, - хмыкнула я.

– Ну и?
– Не очень вежливо со стороны любящего сына, будем воспитывать.

– Ты когда женишься?

– Зачем?
– удивился Дин, этого никак не ожидал, правда, я тоже...

– Тебе уже тридцать три, святой возраст, и ни жены, ни детей!
– ух какая мысль мне пришла, сегодня не день, а творческая буря.

– Внуков что ли мало? Попроси Селену и Этара, они мигом сообразят.

– Им нельзя, разве что девочку и то нежелательно, да и мне больше парни по нраву.

– Жени Клима, - резонно предложил Динлорд, но я нацелилась на него самого, а не на брата.

– Он в своей столице совсем с девками запутался, завел десяток любовниц, и выбрать не может, а ты в этой глухомани засел как сыч.