Золотой торквес (Изгнанники в плиоцен - 2)

Слышен был невообразимый физический и умственный гвалт, свист, хлопанье, топот. Тагдал покинул ложу и спустился по ступеням на арену. Секунданты Маршала Спорта бросились открывать заграждения, чтобы Стейн мог подойти к монарху. Викинг при виде короля снял свой изумрудный шлем.

По трибунам пронесся рокот. С противоположного конца арены выехал на черном халикотерии маленький всадник, закованный в стеклянные, сверкающие золотом латы. В то самое мгновение, как Стейн почтительно склонился перед королем, Эйкен Драм резко осадил скакуна в метре от Стейна и торжествующе ухмыльнулся.

– Все это он сам!
– заявил Эйкен.
– Без какой-либо помощи от меня, Могущественного!

Маршалу Спорта пришлось быстро настроить свой психокинетический аппарат, чтобы поднятые Эйкеном клубы пыли не окутали растерявшегося короля. Распорядитель состязаний выступил вперед и объявил:

– Прошу тишины для акколады - посвящения в рыцари!

Стейн покосился на Эйкена.

– Терпение, малыш, ты еще получишь все, что тебе причитается.

Тагдал вытащил цепь с большим медальоном, на котором была выгравирована королевская эмблема.

– Сланшл!
– взревела толпа.

Король надел цепь на шею победителя.

Под приветственные клики королева Нантусвель послала вниз салфетку, продетую сквозь великолепный перстень (Стейн и не заметил, что салфетка немного перемазана банановой мякотью). Тануски вопили от восторга, рыцари изо всех сил сдерживались, чтобы не показать свою зависть. Служитель подвел к Стейну халика, и тот покинул арену.

"Это мой парень!" - выкрикнул Эйкен на верхнем регистре умственной речи.

Тагдал вернулся в ложу, распространяя вокруг себя атмосферу раздражения и досады.

– Ну, Тэгги, не расстраивайся!
– уговаривала его королева.

– Не понравилось?
– пискнул Грегги.

Раздался оглушительный удар грома.

– Вот вам в точности мои чувства!
– прорычал Верховный Властитель Многоцветной Земли.
– Прошу у всех прощения. Я должен совершить монарший отлив.

– Не любит он людей.
– Глуповатая мордочка лорда Грега-Даннета вдруг озарилась светом мудрой проницательности.
– И вы не любите, моя королева, и весь ваш род... Король терпит нас как необходимое зло, а по вам, лучше бы "врата времени" и вовсе не открывались.

– Как тебе не стыдно, шалунишка!
– возмутилась Нантусвель. Кому-кому, а тебе-то известно, что люди - мои лучшие друзья. Что подумает Брайан? На-ка лучше, съешь яичко.

Мастер генетики взял резную серебряную тарелочку со сваренными вкрутую яйцами и озадаченно уставился на нее.

– Яйца! Вот от них-то и все раздоры! Только представьте, светлейшая леди, в человеческих яичниках их содержится двадцать пять тысяч! И угораздило же Мать Природу так щедро напичкать женщину яйцами!
– Он покосился на Брайана, взял яйцо, обмакнул в вазочку с горчицей и задумчиво осмотрел со всех сторон, прежде чем откусить.
– Знаете, доктор Гренфелл, как в плиоцене зовут Мать Природу? Тана!.. Или Тэ, если придерживаться верований фирвулагов.

– Грегги, дорогой, не болтай с набитым ртом, - строго сказала королева.

По гладким щекам безумца заструились слезы.

– Если б можно было заставить ее размножаться вегетативным путем!

Брайан понял, что речь идет уже не о Матери Природе.

– Вы не поверите, Гренфелл, моя старая лаборатория в университете Джона Хопкинса и то была оснащена лучше, чем здешние!
– продолжал лорд Даннет.

– Не отвлекайся, Грегги, - перебила его Нантусвель.
– Видишь, Агмол выезжает?

Леди Идона бросила на Брайана оценивающий взгляд.

– Вы уже сделали какие-то предварительные выводы, профессор? Помимо генетических проблем, тану очень обеспокоены растущей зависимостью от человеческой рабочей силы и технологии. За несколько недель вы наверняка заметили, что молодые тану не проявляют интереса к сельскому хозяйству и таким отраслям, как горное дело, градостроительство, обрабатывающая промышленность.

– То есть к основным видам деятельности, находящимся в моей епархии, - раздраженно добавил лорд Алутейн.
– Гильдия Творцов переполнена музыкантами, танцовщиками, скульпторами, модельерами... А знаете, сколько студентов поступило в этом году на факультет светотехники? Пятеро! Через два столетия наши города будут освещены лампадами на оливковом масле и сальными свечками!

– Ваша тревога вполне обоснованна, - осторожно заметил Брайан.

– Уже пошли разговоры о том, чтобы отделить науки от искусств!
– в негодовании воскликнул Властелин Ремесел.
– Дескать, тану будут почивать на лаврах, а производством пускай занимаются люди! Как вам это нравится?

– Тут не обошлось без Гомнола!
– невозмутимо заметила Идона.

– До каких же пор мне тянуть лямку!
– не унимался Алутейн.
– Ведь я из тех первых пришельцев, кто, заручившись поддержкой Бреды, бросил вызов федерации. Таких, как я, среди тану раз, два и обчелся: Тагдал, Дионкет, Мейвар, леди Идона, лорд Меченосец, старина Лейр, прозябающий в Пиренеях... Ну вот, и я уже пользуюсь географическими названиями, принятыми у людей! Всего-то шестьдесят с лишним лет существуют чертовы "врата времени", а тысячелетия культурного развития Дуата выброшены на свалку! Лучшие наши борцы - и те одни гибриды! Весь наш древний мир с дерьмом смешали!

– Выбирай выражения, брат-творец!
– вмешалась королева.

Грег-Даннет обнажил в ухмылке желтые зубы.

– Вы не можете загородить дорогу прогрессу.

– Даже так?
– улыбнулась в ответ Нантусвель.

– Его высочество лорд Ноданн Стратег с супругой!
– возвестил лакей в сером торквесе, отодвинув портьеру.

Брайан едва не ослеп от сияния розово-золотых доспехов на высоком стройном красавце.

– Сын мой!
– воскликнула королева.

– Мама!

– Я так рада, что ты будешь присутствовать на этом испытании!

Губы Аполлона сложились в ироническую усмешку.

– Ну что ты, разве можно пропустить такое зрелище! Я даже привез маленький сюрприз любимцу Мейвар.

Королева расцеловалась со старшим сыном, затем взяла за руку женщину в великолепном наряде и головном уборе цвета зари и подвела ее к остолбеневшему антропологу.

– А вот и для вас сюрприз, Брайан. Мы ведь обещали! Мой дорогой Ноданн наверняка захочет поближе посмотреть выступление Эйкена Драма, а вы пока садитесь рядышком и возобновите ваше знакомство. Ты помнишь Брайана Гренфелла, дорогая Розмар?

– Как я могу его забыть?
– Мерси наклонилась и запечатлела на губах антрополога нежный поцелуй. Потом обратила кокетливый взор к своему красавцу лорду.
– Ты не должен ревновать, мой демон. Мы с Брайаном старые, очень старые друзья.

– Да пожалуйста!
– небрежно бросил Стратег.

Он открыл заграждение и по ступенькам сбежал к арене. Толпа на стадионе и грозовое небо разразились громом восторга.

На противоположной стороне арены Эйкен спрашивал лорда Меченосца: