Золотой торквес (Изгнанники в плиоцен - 2)

Подняв глаза от бокала, Брайан встретился с ее диким взглядом, все еще не понимая смысла ее слов.

– Знаешь, что они со мной сделали?.. Что сделал со мной этот золотой торквес? Я стала творцом!.. Но не тем, кто из иллюзий создает произведения искусства. Нет, лучшие творцы тану способны собирать энергию и направлять ее в нужное русло. И я теперь умею вызвать молнию, сконцентрировать световые лучи, накалить или охладить что-нибудь одним взглядом. А еще я умею то, чего не может ни один тану: из воздуха, из воды, из летящей пыли, из старого тряпья создавать самые немыслимые вещи. Вот, взгляни!

Она раскачала яхту, вытянула руки к небу - богиня, собирающая ветер, и грязь, и болотную тину, и клетчатку, и сахар, и кислоты, и травяные эфиры... Вспышка, взрыв, и...

Она протягивала ему полные пригоршни черешни и смеялась как безумная.

– Я прочла о ней у тебя в мозгу. Тебе было жаль, что ты не можешь угостить любимую женщину любимыми ягодами! Что ж, вот они! Неплохое завершение для пикника, который мы так долго откладывали? Мы съедим их вместе с золотыми яблоками из сада Гесперид!

Все вздор, сказал себе Брайан. Только Мерси реальна в этом мире. Оттого он не перестал улыбаться и не потерял спокойствия, когда она бросила черешни на салфетку, покрывавшую стол. Ягоды были свежие и холодные... сгущенные капли росы и пряного сока в форме сердечек.

– Я еще только учусь пользоваться своей силой. И нет никакой гарантии, что сумею ее полностью передать ребенку, так как высший дар непредсказуем. Но кто знает?.. Может быть, когда-нибудь я научусь управлять своими генами. Ноданн, в отличие от Гомнола и Грегги, считает это вполне возможным. Если же нет, я все равно буду творить чудеса! Невероятные чудеса!

– Ты сама - чудо, - откликнулся Брайан. "Только вот ребенок - чей он?"

– Глупенький!
– воскликнула Мерси с притворным негодованием. Тагдала, конечно, первенец всегда должен быть от него. Ты же слышал о здешнем праве первой ночи... Для тебя это важно?

– Для меня важно только то, что я тебя люблю. И всегда буду любить, кем бы ты ни была.

– А кто я, по-твоему?
– Она заглянула в его мысли, и на этот раз гнев, сверкнувший в ее глазах, был неподдельным.
– Я не наложница Ноданна, я его жена. Из всех он выбрал меня!

"А до тебя еще шестнадцать танусок и четыре сотни латентных женщин, тоже очень талантливых..."

– Мне все равно, Мерси. Перестань читать мои мысли! Они рождаются помимо нашей воли. И ничего общего не имеют с моей любовью к тебе.

Она отвернулась и окинула взглядом заболоченное пространство.

– Он одолеет Тагдала и станет королем, когда завоюет полную поддержку воинской братии. Невзирая на Мейвар, он бросит старику вызов и одержит победу на Поединке Героев. А я буду его королевой. Его прежним любовницам со мной нечего тягаться. Все тануски пустоцветы, за исключением пяти, которые родили дочерей и умерли. Что же до прекрасных плодоносных женщин... ни одна из них не могла похвастаться такими талантами, как у меня, и всех он отверг. А меня не отвергнет. После того, как я рожу Тагдалу ребенка, у меня будут дети от Ноданна. Пускай я не смогу манипулировать генами, но обязательно научусь расщеплять зиготу и стану приносить ему не по одному, а по два, по три ребенка. С помощью Кожи я буду рожать их спокойно, без боли, одного за другим... Я рожу сотни детей! И буду жить долго, тысячи лет. Что ты на это скажешь?

– Я уже сказал, что желаю тебе только счастья.

Когда Мерси увидела, в какую бездну отчаяния повергла Брайана перспектива ее возвышения, она словно оттаяла. Слегка расставив ноги, он стоял на раскачивающейся палубе. Мерси подошла, обвила голыми руками его шею, прижалась к нему всем теплым, душистым телом.

– Брайан, не грусти! Я же говорю: это иной мир. Я не могу обещать, что буду только твоей, но не думай, я тебя не оттолкну. Не оттолкну, если ты будешь тактичен и послушен. Если... поможешь мне.

– Мерси!

Она приникла к нему губами. Их сладкая нежность полностью захватила его, рассеяла все сомнения, все страхи и доводы разума. Он закрыл поцелуями ее дикие глаза, и его собственные тоже закрылись для реального мира, словно бы сгоревшего в огне обоюдной страсти. Их умы и тела слились воедино с такой легкостью и совершенством, точно это было соитие не мужчины и женщины, а двух ангелов. Он боготворил ее; она, принимая, возносила его ввысь, пока оба не насладились друг другом в порыве безграничного блаженства.

– Вот так бывает у нас, - заключила она.
– Только здесь телесная и духовная близость достигает столь сладостной гармонии. И ни с кем у тебя уже больше так не будет.

– Да, - согласился Брайан.
– Да.

– Ты поможешь мне?

– Я сделаю все, чего бы ты ни пожелала.

– Когда проснешься, не забудь о своем обещании, милый... если действительно меня любишь. Если желаешь мне счастья. У меня есть враги, много врагов. Они постараются помешать мне достичь моего высшего предназначения. Ты должен помочь. Я научу тебя - как. Ты мне нужен.

– Только не прогоняй меня, - услышал он свой голос.

– Нет, нет, никогда!

Солнечный свет померк, дыхание зноя слабело, по мере того как Брайан погружался в неведомые глубины.

– Ты будешь со мной, будешь любить меня... Сколько сможешь.

12

Тело в прозрачном саване лежало на черном стеклянном постаменте в большом зале Гильдии Корректоров.

Рыцари Высокого Стола и благородные леди собрались вокруг, чтобы отдать последний долг. Здесь были королева Нантусвель, Идона Покровительница Гильдий, Дионкет Главный Целитель, Мейвар - Создательница Королей, Алутейн - Властелин Ремесел, глава Гильдии Принудителей Себи Гомнол, Кугал - Сотрясатель Земли, сын королевы и заместитель Ноданна по психокинезу. Кроме них, на панихиде присутствовали Имидол, вице-президент Гильдии Принудителей, Риганона, медиум номер два, Королевский Дознаватель Куллукет и Анеар Любвеобильная - всё дети Нантусвель, а также Катлинель Темноглазая - дочь бывшего главы Гильдии Принудителей Лейра. Среди великих не было лишь Верховного Властителя Тагдала, Ноданна Стратега, лорда Тагала Меченосца, девы-воительницы Буноны, Фиана - Разрывателя Небес, Альборана Пожирателя Умов и Блейна Чемпиона; все они отправились охотиться на Делбета.

Глядя на мертвую Анастасию Астаурову, власти Многоцветной Земли в полном согласии умов пели песню. Смертная пелена подернула широко раскрытые глаза покойницы, раздутые ноздри, стиснутые зубы, видневшиеся меж тонких губ, изящную шею в золотом торквесе. Белы и холодны как снег были ее роскошные груди, и тело, опутанное маленькими колокольчиками, и сильные ноги танцовщицы, и руки искусного хирурга.

Умственная речь с быстротой электрических разрядов мелькала средь скорбного сборища, наполняя траурный зал многообразными оттенками.

Нантусвель. Прощай, Таша Байбар! Ты умерла в расцвете красоты, твои земные дары остались с нами, увы, до конца не понятые и не исчерпанные. Даже после коррекции ты жила в муках и смерть нашла в гротескном танце.

Дионкет. У танца с саблями вышла непредвиденная концовка, не правда ли?

Гомнол. Она была гениальна. Ее надо было спасти!

Дионкет. Весь штат моих целителей три недели пытался реанимировать ее в Коже, но ум Таши оказался непроницаем. Слишком много было нежелательных факторов: проникающее ранение, затяжное безумие, отгородившее ее от нашей любви, подсознательная тяга к забвению. Даже в лучшие моменты сосуд ее жизненных сил был слишком хрупким, неприспособленным, беспомощным в своей транссексуальной конверсии.