Золотые пески Шейсары. Трилогия

Рейнар кивнул. Он привык доверять своему другу безоговорочно. За все годы их знакомства Хекс еще ни разу не обманул его. Рейнар вообще подозревал, что у аватаров огня может быть какое-то врожденное табу на ложь. Однажды дракайн попытался поиграть с Хексом в игру “Верю – не верю”. Маленький огонек с глазами даже не понял правил. Он просто не мог солгать.

– Что ж, значит Фатель и впрямь хотела помочь, – задумчиво проговорил он, приняв решение дать Арлин зелье через пару дней. Если подтвердится, что рана не заживает.

Однако буквально через несколько мгновений, когда он зашел в комнату к девушке, то понял, что думать уже поздно. Пока он был в других помещениях, его связь с Арлин, похоже, прервалась. И губительное воздействие раны на организм феи перестало делиться пополам.

Арлин лежала в постели едва дыша. Ее лоб был покрыт испариной, одеяло перепуталось и упало на пол. Губы посинели.

Вчера, когда Рейнар принес фею к себе после всего случившегося, он быстро, почти не глядя снял с нее одежду, положил на живот и, очистив поврежденные ткани обеззараживающим раствором, запустил на спину девушке Хекса. Аватар огня обладал особой способностью выжигать раны, заставляя их быстро рубцеваться.

В тот момент кровь остановилась, а кожу Рейнар умелыми движениями стянул с помощью хирургической нитки и иглы. У него всегда было несколько наборов экстренной медицинской помощи на случай, если придется лечить самого себя.

После всех предпринятых мер мужчина спрятал швы под тонкими липкими полосками ткани, благодаря которым всю грудную клетку не потребовалось обматывать бинтами. Затем он осторожно надел на фею новую сорочку, которую купил для него один из прислужников в академии. И на этом успокоился.

Однако прямо сейчас было видно, что сквозь липкую ткань проступила кровь. Защитные полоски почти оторвались, вся сорочка пропиталась алым.

Вокруг было столько крови, что Рейнар едва понимал, какого тролля вообще происходит.

– Арлин! – выдохнул он в ужасе, беря девушку на руки.

Сморщившись от резкой боли, он мгновенно восстановил связь между ними, и Арлин задышала спокойнее. Однако… она так и не очнулась.

– Яд действует, – проговорил чуть в стороне Хекс, потрескивая в камине.

Рейнар сжал челюсти. Гадать, сработает ли зелье Фатель, было уже некогда. Он откупорил крышку и влил его в горло феи, помогая ей его выпить и не захлебнуться.

От бутылька пахнуло легким ароматом магии, и буквально через несколько секунд после того, как жидкость оказалась внутри девушки, цвет ее лица посвежел.

Рейнар вздохнул с облегчением. Губы Арлин снова становились розовыми, синева уходила. Дыхание выровнялось. Кроме того дракайн почувствовал по возобновившейся связи, что в ране феи начали происходить положительные изменения. Его собственную спину уже так сильно не пекло.

– Если бы я понял еще вчера, что она отравлена, – стиснув зубы, прорычал Рейнар, осторожно опуская Арлин на кровать.

Его кончики пальцев все еще были холодными от пережитого шока. Он на миг сжал руки в кулаки, почувствовав, как в груди растет жажда убивать. При воспоминании об Иваре сущность дракайна начинала сходить с ума.

Ему хотелось отомстить. Это была бы справедливая месть, не глупое жестокое убийство на почве ненависти, а наказание для человека, который заслужил смерть.

Рейнар заставил себя расслабиться. Медленно раскрыл ладони, не позволяя увеличившимся когтям вспороть кожу на кистях, глубоко вздохнул, возвращая себе полностью человеческий облик.

Он знал, что может убить Ивара. Причем может сделать это незаметно. Черной тенью влететь под покровом ночи в его особняк, устроить кровавую баню и скрыться, никем не обнаруженным.

Вот только это было бы началом конца. Безумие монстров Разрыва всегда ходило рядом с ректором Вечерней академии. Стоило сделать лишь шажок навстречу бездне, как она заглотила бы его, и из нее невозможно было бы выбраться.

Но с этим дракайн умел бороться. Раньше он боролся ради самого себя, а теперь понимал, что хочет делать это ради феи. Вдвоем им будет сложнее скрываться, и от Рейнара потребуется все самообладание. Все связи, сила и уважение, которыми он обладал, все это теперь должно было начать работать на них обоих.

Чтобы его фее больше не пришлось жить в страхе.

Рейнар втянул когти обратно, приподнял одеяло и укрыл Арлин, одновременно склонившись над ней, чтобы коснуться ее губ…

…как вдруг увидел в вырезе ее сорочки что-то странное. Очертания какого-то рисунка. Его было почти невозможно не заметить, и Рейнар не понимал, как не увидел его раньше.

Вчера, когда он переодевал Арлин, вокруг был полумрак, а все внимание дракайна оказалось сосредоточено на ее спине. Когда они занимались любовью, все, о чем он мог думать в ночной тьме, это ее прикосновения, ее голос и хриплое дыхание. Ее стон и ее страсть…

А сейчас в свете утреннего солнца, пробивающегося сквозь распахнутые шторы, он, наконец, смог осмотреть ее целиком.

И то, что он увидел, заставило его подавиться собственным дыханием.

Он стянул пониже вырез сорочки, не веря своим глазам.

На молочно-белой коже ярким черно-золотым узором светилась роза. Брачная печать фей Атлантита. Вступившая в силу печать…

Его фея была замужем.

Глава 13

Арлин открыла глаза, когда солнце уже было в зените. Сперва она нахмурилась, вновь не сразу сообразив, где находится. Просыпаться в чужой спальне оказалось слишком непривычно. Однако, стоило вспомнить события вчерашнего дня, как на лице сама собой возникла улыбка.

Арлин осмотрелась по сторонам, пытаясь найти Рейнара, но его нигде не оказалось. Быстро встав с постели, она обнаружила, что ее спина совершенно не болит. Кожу стягивали липкие бинты, и двигаться было не слишком комфортно, но кроме этого никакого прочего неудобства фея не испытывала. Словно и не ее недавно подвергли наказанию, которое могло привести к смерти.

Стараясь не вспоминать пережитое, девушка встала, накинула халат-мантию с символом академии, что лежал на стуле рядом, будто специально подготовленный для нее, всунула ноги в мягкие туфли того же цвета, и осторожно выскользнула из спальни.

Ей хотелось увидеть Рейнара. Она так соскучилась по нему, так хотела прикоснуться к его горячим рукам, почувствовать, как они обнимают нее… что не могла думать ни о чем другом. Это при том, что, вообще-то она ужасно давно не ела, во рту пересохло от голода, и было бы неплохо принять хоть какое-нибудь подобие душа.