Золотые земли. Сокол и Ворон

Она не ждала, что волхв последует за ней, не ждала, что убережёт от опасности, но была безмерно за это благодарна.

Медведь осторожно спустился по крутому берегу вниз, и под его лапами клубами взмыл в воздух песок. Неторопливо зверь приблизился к воде, наклонил голову и принялся жадно пить. Кровь стекала с его морды, окрашивая реку. Дара наблюдала с восхищением и всё желала дотронуться рукой, чтобы потрогать мех.

– Ты спас мне жизнь, я перед тобой в долгу, – улыбнулась она и прикусила себе язык. Какая же она глупая! Хуже Веси! Сама признала за собой долг перед волхвом.

Зверь лукаво сверкнул бусинками глаз и подошёл ближе.

Дара ждала, что он обернётся человеком, но Дедушка оставался в зверином своём обличье, хотя явно желал что-то сказать. Уже придумал, какую плату потребовать?

– Чего ты хочешь? – угрюмо спросила Дара.

Морда зверя оказалась совсем близко, но нельзя было ничего по ней прочесть.

– Я не понимаю…

Медведь пробурчал что-то невнятное и перевёл взгляд на соседний берег.

– Там Рдзения, верно? – догадалась Дара. – Да, я помню: найти деревню Гняздец, расколдовать Милоша…

Оборотень не издал ни звука, развернулся и молча стал подниматься по склону.

С тревогой Дара смотрела ему вслед.

Сердцем она почувствовала, что однажды волхв потребует плату, и тем больше её напугало, что теперь он уходил, ничего не попросив. Значит, цена окажется немалой. Такой, какую она пока не в силах заплатить.

Медведь забрался наверх, и, когда Дара уже собралась идти дальше, вниз скатилось что-то крошечное и серое. Старое яйцо, из которого так и не вылупился по весне птенец.

Дара выронила яйцо из рук, вскинула голову наверх, надеясь увидеть Дедушку, но он вновь скрылся в лесу.

Только одному богу мог служить медведь-оборотень. Лесному.

Яйцо серело в песке. Дара попыталась разгадать загадку, понять, что желал сказать этим Дедушка, и все догадки, что рождались в голове, пугали одна больше другой. Но нельзя было думать об этом. Стоило поспешить.

Дара пошла вверх по течению. Ей снова повезло. За поворотом у самого берега стояла причаленная лодка, а в ней сидел мужичок с подбитым глазом. Дара предложила ему одно из своих колец и показала окровавленное лезвие скренорского ножа.

– Я заплачу тебе, но убью, если попробуешь обмануть, – предупредила она.

Мужичок опасливо прикрыл плащом какие-то свои пожитки, лежавшие на дне, и, сверкая беззубой улыбкой, пригласил в лодку.

– Прошу, господица, – произнёс он, шипя на рдзенский манер. – Прошу.

Рдзения, Гняздец

Каждая ночь походила на предыдущую. После заката они вдвоём выходили на улицу и шли по дороге к Совину, чтобы поутру Ежи запирал трепыхающегося сокола в клетке и нёс обратно в дом Воронов, а после спал до заката без памяти. С последними лучами солнца он ужинал и готовился к очередной ночи.

Напрасно было запирать Милоша в доме, ибо он увечил себя, пытаясь выбраться наружу. Что в соколином обличье, что в человеческом, всегда и всем своим существом он стремился туда, где был рождён. И как бы ни желал он остановиться, сделать этого не мог.

И потому каждый вечер Милош выходил из дома Воронов на краю Гняздеца и пускался в путь по дороге к Совину. Ежи всегда шёл с ним, они ели на ходу и говорили. Правду сказать, говорил больше Ежи, а Милош внимательно слушал и шаг за шагом становился всё больше похож на себя прежнего. Поначалу и вовсе нельзя было узнать в исхудавшем бледном человеке жизнерадостного Милоша. Не только тело, но и душу измучило проклятье.

Порой к ним присоединялась Веся. Ей было страшно ходить ночью по дороге, но ради Милоша она храбрилась и выдерживала весь путь до самого рассвета. Веся брала Милоша за руку и шла рядом, смотрела с нескрываемым восхищением и преданностью.

Ежи снова стал невидимкой. Даже теперь, когда друг его был лишь тенью самого себя, он затмевал Ежи в глазах Весняны. Словно червяк в яблоко, ревность вгрызалась в сердце Ежи, и он изо всех сил гнал подлое чувство прочь. Он многое готов был вынести ради Милоша, ради своего лучшего друга, почти брата. Их дружба была важнее всего… И всё же Веся на Ежи больше не смотрела.

Вороны не привыкли к чужакам, но вскоре смирились с их присутствием, да и соседство оказалось им на пользу. Стжежимир неплохо платил за постой своего ученика и его товарищей, Ежи носил воду и рубил дрова, а Веся вычистила грязную неухоженную хату. Никто из Воронов не выполнял домашней работы. Беззубая ведьма Здислава сиднем сидела у оконца и всё жаловалась на старческую свою немощь, а двое других постоянно отлучались из Гняздеца и по возвращении тоже не спешили навести порядок или приготовить обед. Вместо них хлопотала Веся. Она старалась изо всех сил, чтобы устроить всё удобным для Милоша способом: каждый день чистила его клетку, убиралась в доме, готовила обед и собирала ужин в дорогу.

Всегда ласково она приговаривала что-то соколу, когда остальные не слышали, и с каждым днём в Ежи всё больше росло отчаяние, потому что он видел, как менялся взгляд Милоша при появлении Веси, как беззлобно он улыбался, как внимательно слушал её весёлый щебет. А Веся перестала смущаться своего шрама и больше не прятала лицо за волосами. С Милошем она никогда не позволяла себе хмуриться, сияла словно крохотное солнце. И только Ежи замечал, как бессильно опускались её плечи, как склонялась голова, когда она уходила на холм у реки, чтобы помолиться Создателю.

* * *

Минуло лето, почти перевалила за середину осень, но жизнь в Гняздеце оставалась неизменной. Тёмные стены старой хаты окружили их словно острог, и никто не ведал, когда придёт тому конец. Ни Стжежимир, ни Вороны не придумали, как снять с Милоша проклятие, и потому они оставались вдали от Совина, где не бывало Охотников.

С наступлением холодов Веся сделалась печальной, всё реже она отправлялась с ними в путь по ночам.

– И что мы будем делать, когда наступит зима? – спросила она как-то шёпотом Ежи. – Замёрзнем ночью насмерть.

Он не знал, что ответить.

Стжежимир предлагал отвести Милоша к вольным детям, он надеялся, что те знали, как бороться с колдовством дочки мельника, но Ежи и Милош опасались встречаться с фарадалами. Даже в другом таборе могли прослышать о рдзенском чародее и ждать его появления, чтобы отомстить за сородичей.

Один раз Вороны отнесли сокола к древнему капищу, где проводили свои шабаши, но все обряды оборотней оказались напрасны, и Милош по-прежнему оставался птицей при свете дня, а ночью становился человеком и снова покидал Гняздец, чтобы всё равно не дойти до Совина.