Золушки при делах. Часть 2

– Огня! – крикнул он, сжимая кулаки.

– Ничего не меняется, огнепоклонник, - архимагистр отошла от него. – Итак, мое условие: я не стану вам помогать до тех пор, пока вы не отступитесь от своей веры! Но дабы облегчить муки твоей совести, добавлю, еще кое-что… Видишь ли, я не уверена, что в этот раз мне удастся спасти Тикрей. Хотя, конечно, я постараюсь!

– Это твое окончательное решение? – спросил он, комкая рубище на груди.

Никорин молча пожала плечами. И почему у нее сложилось впечатление, что старик снова колеблется перед выбором?

Следующие события произошли в долю секунды. Селестий схватил тесак, тот самый, с иззубренным лезвием, а Ники вдруг осознала, что щита на ней нет! Однако, вопреки ее опасениям, нож не был предназначен ей. Неотрывно глядя в глаза цвета озерного льда, отступник резанул себя по горлу и завалился на бок, заливая кровью пол пыточной. Волшебница не успела бы спасти его, даже если бы захотела. Оцепенев, она смотрела, как подрагивают в последней судороге конечности, как кровь весело пузыриться в ране.

Селестий сделал свой выбор, не сумев отречься от веры, но давая возможность жить той, что обещала попытаться спасти мир.

***

Ванилла выбралась из-под рук-ног обожаемого супруга, кряхтя, потерла ноющую поясницу. Даже несмотря на то, что они с Дрюней кувыркались в постели весь вчерашний день (и с чего бы такое счастье?) тело казалось окаменевшим и плохо слушалось хозяйку. Охо-хо, мэтр Ожин во время последнего осмотра предупредил: «Вам придется набраться терпения, Ванилла. До родов еще пара седмиц – самое тяжкое время!»

В окна пробивался рассвет. Как ни хотелось остаться в теплой кроватке, сегодня нужно было обязательно побывать в «Старом друге». И так вчера прогуляла целый день! Провалялась… Про… Ванилька хихикнула, нежно накрыла одеялом Дрюню, и принялась одеваться. До трактира давно не ходила пешком – Пип, который в связи с назначением на должность главного королевского повара появлялся во дворце уже в шесть утра, отправлял дочь с одной из повозок, едущих на рынок.

Госпожа рю Дюмемнон любила эти утренние поездки, энергичный пересвист птиц в кронах деревьев, еще пустующие улицы Вишенрога, запах свежего хлеба из пекарен. Любила приезжать в трактир первой и открывать дверь своим ключом. Входить в тихое помещение, отдергивать шторы, распахивать окна, впуская свежий ветер и свет, который чудно играл на акварелях мастера Вистуна, развешенных по стенам зала на первом этаже. Любила разжигать печь на кухне и огонь в камине зала, слушать гудение пламени и треск занимающихся поленьев. Да, иногда она скучала по дворцовой суете, но честно говоря, в последнее время ее больше привлекала камерная обстановка «Старого друга». Тем более что комната для нее и ребеночка была уже оборудована в отделенной от галереи части второго этажа. Каждый раз, когда Ванилла входила туда, ее сердце замирало от счастья, о котором когда-то она и не смела мечтать!

Там стояли комод, трюмо с зеркалом, широкая кровать и рядом – смешная маленькая колыбелька. Такая маленькая по сравнению с кроватью, что глядя на нее, хотелось плакать от умиления. И именно этим утром Ванилька неожиданно расплакалась, стоя на пороге. Она и сама не знала, отчего. От того, что сердце полнится любовью или от раннего утра и облаков на небе? От тяжести собственного живота и боли в ноющих ногах или от тепла, что, поднимаясь из зала по трубе, проходящей через комнату, ласкало кожу? В единый миг такой простой и понятный мир раздвинул границы, даря бывшей королевской булочнице массу новых ощущений, которые оказалось тяжело вынести.

– Хозяйка, вы наверху? – послышался веселый голос Селеста Гриппена – молодого повара, нанятого Пипом себе в помощь еще до назначения главным королевским поваром.

– Да, я уже спускаюсь!

– Морса сделать вам горячего?

– Будь добр!

Ванилла торопливо вытерла слезы краем передника, который уже не висел на талии, а лежал на животе, как скатерть на прикроватном столике, и начала спускаться вниз. Как вдруг острая боль пронзила поясницу, свела внутренности в клубок. Охнув, Ванилла уцепилась за перильца, чтобы не скатиться с лестницы. Ногам стало горячо и мокро. Дрожащей рукой она приподняла подол юбки и увидела под собой лужу. Хотела было испугаться, но представила ребеночка, там, в животе. Ребеночка, который чувствовал то же, что и она. Сжав зубы, чтобы не стонать от боли, Ванилла спустилась вниз и вошла на кухню.

Селест – высокий, нескладный как вешалка, выдающимся носом напоминающий бойцового Узаморского гуся, напевая что-то, колдовал у плиты. В зале уже сновали служанки, расставляя стулья, выставляя на столы салфетки в красивых стеклянных вазочках и тарелки с вафельками – подарок посетителям от заведения.

– Присаживайтесь, хозяйка, - оглянулся на нее повар и изменился в лице.

Бросился к ней, помог дойти до стола и опуститься на стул.

– Пресвятые тапочки, что случилось? Вы ударились? Упали?

– Кажется, я рожаю, - пробормотала Ванилла, - нужно позвать целителя… мэтра Жужина.

– Я сейчас…

– Стой! Куда от плиты, завтрак на носу? Отправь кого-нибудь из девчонок, они быстро бегают!

Повар посмотрел на нее с уважением, - госпожа и в таком состоянии думает прежде всего о деле! – а затем выскочил в зал.

Спустя час Ваниллу перевезли во дворец. В помещениях Ожина находилась специально оборудованная комната, в которой он иногда оставлял своих клиентов для наблюдения. Поскольку клиентами Ожина были в основном люди родовитые, «карантинные» покои отличались не только функциональностью, но и сдержанной роскошью.

К тому моменту, когда Ваниллу переодели в чистую длинную льняную рубаху и уложили на кровать, схватки скручивали ее каждые полчаса.

– Дрюне… кто-нибудь… сообщил? – постанывая от боли, поинтересовалась роженица. – И не сообщайте!.. Пусть... дрыхнет! Скажите только… Ее Высочеству Бруни!

– Уже, - доброжелательно улыбнулся целитель, который сидел рядом и мягко прощупывал ее живот.

Ванилла часто задышала, переживая очередную схватку, и посмотрела на Жужина.

– Мэтр, вы говорили, еще две седьмицы ждать! А оно вон как вышло!

– Бывает, - спокойно пожал плечами тот. – Преждевременные роды, знаете ли, могут начаться от тысячи причин: скушали не то на ужин, слишком энергично вешали белье, были нежны с супругом…

– Мешалки-венчики! – воскликнула Ванилла, не сдержавшись. – Была! Была нежна с супругом. Каюсь!

– Вы лучше дышите, уважаемая, - посоветовал мэтр, - каяться будете потом.

– А кричать можно? – деловито уточнила она. – Уж очень хочется покричать!

– Кричите, - улыбнулся Ожин, - меня вы не напугаете.

Мэтра Жужина, действительно, напугать не удалось. Зато удалось напугать Дрюню, которому кто-то успел сообщил радостную новость, несмотря предупреждение супруги. Шут как раз шел по коридору к покоям целителя, сопровождая Ее Высочество Бруни с секретарем, когда раздался полный страстного нетерпения вопль, потрясший замок.

– Что это? – резко побледнел и остановился Дрюня.

Принцесса встревоженно оглянулась на Григо Хризопраза.

– Крик увеличивает объем легких, что косвенно помогает вытолкнуть плод, - любезно пояснил тот, - кроме того, с ним легче переносятся родовые боли и прочие неудобства. По всей видимости, Ваше Великолепие, мы слышим, как рожает ваша жена!