Зона Надлома

— А если я ничего не помню?

— Помнишь, каждое слово, — спокойно сказал колдун. В голосе не было и тени угрозы, но почему-то становилось страшно. — Я чувствую ложь.

— Тогда, может быть, ты сам «увидишь» все, что захочешь? — что творилось на душе у осужденного, оставалось только гадать, перед нами возвышалась непроницаемая каменная глыба.

— Может быть, — Ярослав потушил костер, поворошил, чтоб ни одной искры не сохранилось, и счел уместным пояснить: — Это не лучший вариант. Любое магическое влияние на твой разум на протяжении двух месяцев приведет либо к смерти, либо к сумасшествию. Мне жаль моей работы.

Потерпевший закрыл глаза. Слишком много сил уходило на разговор, он чувствовал, что вновь теряет сознание. Ярослав присел рядом.

— Поешь, тебе нужна энергия, — мягко произнес колдун. Мужчина не ответил, но от еды отказываться не стал.

Когда больной заснул (еле дождалась!), я набросилась на колдуна:

— Зачем ты с ним так?! Он же и так едва живой!

— Именно, — заявил мой спутник холодно, — а как держится! Не один год натаскивали.

Я вспомнила взгляд серо-зеленых глаз…

— Но ведь это не повод!

— И кровь он не только в кино видел.

— Но приговор… Я знаю — он невиновен!

— В том, что придумал дознаватель — да. А что ты еще видела? — поинтересовался Ярослав вкрадчиво.

— Ничего, — выдохнула раздраженно.

— Вот видишь, — заметил колдун, заканчивая спор. — Он проснется ближе к вечеру, тогда и побеседуем. Ни во что не вмешивайся, я скажу Яне, и больше не будет никаких фокусов. Еще не хватало потом убеждать, что ты вовсе не летала — это так, почудилось. Он поверит своим глазам, чтоб они там не рассмотрели.

И хотелось возразить — и сказать нечего. Драконы притихли, мужчина начал собираться.

Наверное, уже давно стоит привыкнуть — здесь нет ни минуты покоя. Только жизнь начинает налаживаться, приходить в более-менее приемлемую колею, как судьбе кажется, что мы заскучали. Переубедить ее в обратном абсолютно невозможно. Послеобеденный переход набрал такой стремительный темп, что сил о чем-то думать не осталось. Я, конечно, пыталась, пока едва не наступила на ежика. А потом только внимательно смотрела под ноги…

Уходило время. Стрелки часов методично, безвозвратно отсчитывали минуты. Тик-так, тик-так… Оседали на дне песчинки. Можно ли прыгнуть в неуловимо уносящийся поезд и остаться в живых?

* * *

Его называли горной жемчужиной. О нем слагали легенды и песни. Исчезли целые народы, пали древние, величественные государства, озеро оставалось неизменным: глубоким и кристально чистым. В воде отражались закатные облака: бело-серые, с желтой светящейся каймой. На склонах дремали деревья, их длинные тени окрашивали воду зеленым.

Полуостров врывался в озеро двадцатиметровой зеленой дорожкой. Лунной ночью, когда серебристый свет спутника Земли становился его продолжением, дорога уводила в иные миры. Так повествовали менестрели. Одни рассказывали о чудесной тропе, другие обещали исполнение желаний. Сколько правды в каждой из легенд, а сколько вымысла Яна не знала, но бережно хранила в памяти. Драконы любили сказки.

Когда-то недалеко от озера располагалось селение, но беспощадное время уничтожило малейшие следы. На пепелищах выросла трава, скрылись под толщей земли глиняные кувшины и миски, сгнили резные лавочки. Только на камнях иногда встречались охранные символы и неизвестные руны.

Весело потрескивал костер. Как оказалось, у нас даже котелок был, и не один! Поцарапанные при чистке, драгоценные камни смотрелись на нем совершенно неуместно. Ярослав проследил за моим взглядом и улыбнулся, а потом показал топор из подобной серии. Простенькое, зато острое лезвие, а вот рукоятка — и камни, и резьба. Она больше подходила музейному экспонату, чтобы лежать на красном бархате под стеклом. Непохожесть этих вещей сразу бросалась в глаза: на орудии труда и обороны чувствовалась рука мастера, а котелок украсили дорого и небрежно.

— Это чтоб всегда под рукой находились, — пояснила Яна. — Рюкзак и так тяжелый, не прицеп же за собой тащить.

— А что у вас еще есть?

— Лопаты нет, — мгновенно ответил колдун.

— А не помешала бы, — протянула драконица.

Ярослав сделал вид, что не услышал и принялся помешивать ужин. В котелке кипела диетическая еда на вид совершенно несъедобная — толи каша, толи суп, — не разобрать. Ярослав убеждал, что месиво полезное и предлагал вместо привычного ужина. Но подобное блюдо не польстило даже драконов. Так что спящий мужчина остался его единственным «счастливым» обладателем.

Яшка с Яной принесли белых грибов, я нанизала на палочки и пристроила для готовки. Добытчики к еде не проявляли ни малейшего интереса, они страдали от обжорства и собственной жадности. Даже веки смежили, чтоб лишний раз не поддаваться соблазну.

На небе расползалось все больше желтых полос, солнечный диск готовился скрыться за горизонтом. Облака менялись каждое мгновение, складывались в причудливые фигуры, играли красками. Озеро, словно огромное зеркало, отражало мельчайшие детали. У берега воду окрасили черным тысячи крошечных головастиков, что грелись на мелководье. Брошенный сухарик мгновенно облепили мальки форели. Он крутился, словно колесо, медленно отдаляясь от берега.

От костра тонкой струйкой потянулся новый аромат: кажется, скоро приготовится грибной шашлык. Рот моментально наполнился слюной, в предчувствии необычного ужина. Однозначно сегодня хороший день, даже усталость, после глотка целебной воды, отступила. И бывший пленник хоть и спит беспробудно, но выглядит намного лучше.

— Как ты думаешь… — начала я, но колдун знаком велел замолчать.

Его лицо мгновенно скрыла маска. Взгляд спрашивал: «Ты все помнишь?» Я только досадливо тряхнула головой.

— Добрый вечер! Уже ужин готов.

— Добрый вечер! — отозвался бывший пленный.

Как шепнула интуиция, в том, что вечер именно такой мужчина сомневался. Впрочем, главное, он жив, а иное приложится.

Ярослав пересыпал содержимое котелка в тарелку, серебряную, с роскошным узором, но немножко потемневшую от времени. Колдун помог мужчине сесть, приспособив широкий ствол дерева как спинку, протянул миску.

— Выглядит не слишком привлекательно, но другого после голодовки нельзя.