Зов ааори

Наших раненых оттаскивали под телеги. Возле них уже дежурили десятки Ножа – как последняя линия обороны для лазарета. Сотни Пуза и Суча сейчас рубились на стене, бойцы Хмура затыкали дыры в обороне под частоколом, а основной удар на себя принимали копейщики. Один из таранов, наконец, измочалили в щепки, но второй продолжал долбиться в брёвна стены, продавливая их внутрь. По наклонной поверхности повалили нападающие, но пока на своих двоих – гор-кирри там проскочить не могли.

– Подоприте брёвна! – закричал кто-то в месте прорыва. – Не дайте завалить частокол!

По голосу я так и не узнал, кто это предложил, но идея была неплохая. Для подпорки использовали несколько сломанных копий, которые обронили раненые бойцы. Бить по наклонённому внутрь частоколу и так было неудобно, а теперь и вовсе таран потерял всю свою боевую мощь. В то же время подчинённые Кри-аны продолжали выполнять мой приказ, постепенно стирая толстый ствол мудростями.

Над крепостью поднимался белесый туман от тушения многочисленных пожаров. Кочевники ещё не теряли надежды поджечь крепость как внутри, так и снаружи. Под одним из участков частокола они даже сложили и запалили костёр. Однако обмазанные глиной брёвна никак не хотели заниматься.

Напор нападающих начал ослабевать к обеду. К этому времени под телегами лежало больше сотни бойцов, которые уже не могли сразу вернуться в строй. Однако и кочевников осталось немного. За стенами степных воинов уже не было вообще – они все перебрались внутрь частокола, тем самым загнав себя в ловушку. Шаманы себя больше никак не проявляли, и – судя по тому, что часть гор-кирри уже ускакала в степь – их просто убили в ходе битвы.

Оставшись без защиты шаманов, женщины и дети степняков ушли вслед за животными, а те мужчины, что остались внутри частокола – были зажаты между строем защитников и стенами. Чтобы не потерять связь со своими бойцами, мне пришлось покинуть площадку для стрелков – но, как я видел, ни одну из них мои бойцы не сдали. Крупным группам врага к складам и лазарету прорваться не удалось, а с одинокими «счастливчиками» разобрались стрелки и бойцы Ножа. Однако теперь мечники стояли без дела.

– Нож! – крикнул я, подходя. – Рассеките их строй где-нибудь в районе ворот! Пора разделить их на мелкие группы и добивать!

Мечников у Ножа было около шестидесяти человек. Их вооружение стало отряду в копеечку, но теперь эти бойцы в тяжёлых доспехах были живым тараном. Когда такая плотная группа врезалась в ряды слабого противника, большая часть врагов гибла даже не от мечей, а под ногами наступающих. Вот и в этот раз так и получилось. Выбрав место для прорыва, мечники сбились в плотную группу и пошли вперёд, сминая сопротивление ослабевших врагов. За ними в прорыв потянулись бойцы с копьями – и вскоре остатки степных воинов оказались разбиты на две части. Нож вывел свою сотню, выбрал новое место и повторил прорыв – уменьшая массу врагов, разделяя их и давая возможность другим ааори окружать отдельные отряды.

Кочевники не были смелыми воинами. Как только пропадало их бесстрашие, вызванное чувством плеча, они пытались сбежать. Однако в этот раз бежать им было некуда – они сами загнали себя в ловушку. К наклонённым брёвнам, по которым они могли бы вылезти, и к воротам их не подпускали. А залезть на высокий частокол без крюков и лестниц, оставленных снаружи, они не могли. Поэтому бежать степные воины не пытались, но и назвать их сопротивление отчаянным уже было нельзя. Некоторые опускали оружие и просто давали себя убить, некоторые вяло отмахивались – и чем меньше вокруг них оставалось сородичей, тем легче сдавались изменённые. Последние минуты боя напоминали какую-то жестокую расправу над безоружными.

Однако конец боя уже не застал, отправившись к тяжелораненым. И весь остаток дня только и делал, что лечил – пока отряд под руководством сотников разгребал трупы и готовил погребальные костры. Обозников и рабочих отправили к Пуще рубить деревья. С ними в охрану услали три десятка моих бойцов, у которых десятники имели метку Гано-имиса.

Среди защитников погибших было немного. Трое разведчиков и шестеро моих бойцов. В основном – безымянные и новички. Но был и ветеран среди погибших – Втык… Его зажали у стены, не давая отступить, и зарубили топорами до состояния кровавого месива. Уже умирая, он прикрыл раненого новичка-безымянного. Когда бедолагу нашли, тот ещё дышал, что позволило вытащить его моим умением. А вот Втыка было уже поздно спасать…

Вечером меня шатало от усталости, и Пятнашке пришлось поддерживать меня во время ходьбы. Однако больше опасных ранений в отряде и среди разведчиков не было. Всех остальных можно было поставить на ноги и мазями за несколько дней. Ковыляя, я пришёл лишь проститься со своими бойцами. Сжигание трупов кочевников меня совершенно не интересовало.

– Неважно выглядишь… – заметил Плекс, кивнув мне и Пятнашке, когда мы подошли.

– Это быстро пройдёт, – ответил я. – Остаться без сил на один вечер и спасти несколько десятков жизней. Считаю, что это хороший размен.

– Да, слышал про твоё умение! – Плекс улыбнулся. – Если бы ещё все так умели…

– Тогда бы я не был таким уставшим…

Дрова погребальных костров, облитых маслом, занялись быстро. За несколько минут пламя взметнулось на высоту пары десятков шагов, посылая в небо яркие искры. Траву вокруг предусмотрительно выкосили, но даже так на ночь, пока не прогорят дрова, выставили стражу. А я не стал долго ждать – доковылял до крепости, съел поздний ужин и отправился спать.

Глава 15

Кочевники откатились ненадолго. Разбитые кланы нашли себе помощников — не прошло и двух дней, как разведчики принесли новость, что несколько тысяч изменённых устремились в сторону Пущи и нашей крепости. В бой они не рвались, но любые попытки разведчиков пройти вглубь степи заканчивались бегством. Как только кочевники поняли, что взять крепость они не смогут — тут же переключились на охоту за небольшими отрядами.

Теперь наша крепость и в самом деле превратилась в оплот спокойствия. Обозников отправили в Угель под охраной нескольких десятков разведчиков. Тем предстояло встретить войско Форта и предупредить о возможных неприятностях в пути. По моим прикидкам, оно уже покинуло город, и теперь его авангард должен был достигнуть степи. Однако прошло несколько дней, а вестей о силах Форта Ааори всё не было.

То ли войско задерживалось, то ли разведчики не могли прорваться мимо кочевников. Так или иначе, всем обитателям крепости оставалось лишь ждать вестей. Зато разведчики смогли подобраться к Тулье и принесли не слишком приятные новости. Вокруг города творился сущий ужас – в самом прямом смысле этого слова. Обочина сельской дороги, вдоль которой пробирались разведчики, была заставлена крестами, на которых висела распятая нежить.

Когда Плекс пересказал мне доклад, у меня мелькнуло смутное воспоминание о крестах — но я не смог вспомнить ничего конкретного. Просто был уверен, что знал про подобный способ казни в предыдущих жизнях. За городом разведчики понаблюдали издалека – между ними и стенами Тульи раскинулся лагерь восставших. Те вели себя беспечно, даже не выставив секреты – и при желании им можно было устроить какую-нибудь пакость, но тем самым и выдать своё присутствие.

В тревожном ожидании пролетело ещё несколько дней. Путь до Тульи был разведан с подробностями, а войско Форта всё ещё не появилось. Я уже хотел попросить Плекса отправить туда ещё одну группу, но не пришлось. Вечером того дня, когда я уже почти потерял терпение, появился хорошо охраняемый обоз. Состоял он почти из сотни телег, нагруженных сверх всякой меры, и двигался медленно. Попадись он кочевникам, ему бы не поздоровилось – даже несмотря на охрану из трёх-четырех сотен нори.

Я вышел встречать вновь прибывших к воротам вместе с Плексом.