Зов красной звезды. Писатель

— Нам теперь, брат, не до подобных шуток. Борьба за лучшее будущее продолжается, — и он подмигнул сидящим за соседними столами сослуживцам.

— А может, ты видишь, какое счастье ожидает человека за горизонтом, в будущем? — насмешливо сказал Сирак.

— О, так вот ты куда? Не с той ноги, видно, встал.

— Да с той, с той ноги я встал, — сердито буркнул Сирак и поморщился, как от зубной боли.

Сосед, насупившись, порылся в своих бумагах, потом вскочил из-за стола, грузно надвинулся на Сирака, погрозил пальцем:

— Слушай, терпеть не могу зазнаек, которые дуются без всяких причин.

— Разве я не имею права быть не в настроении?

— Имеешь. Да только если с тобой разговаривают в дружеском тоне, неприлично так вести себя. И как только живут с тобой твои домашние? Конечно, ты имеешь полное право быть не в духе, но лично я люблю людей жизнерадостных. С такими общаться приятно. А когда маячит перед глазами этакий бирюк…

— Неужто я произвожу впечатление мизантропа?

— Да ты, как пеликан, ходишь голову в плечи втянув. Лицо мрачное. На тебя смотреть тяжело. Хотя в душе ты, видать, добрый человек. Неужто у тебя друзей нет, только книги? — Он с наслаждением почесал лысину.

— Хорошая книга дороже иного друга.

— Не спорю. Твоя последняя, во всяком случае, мне понравилась. Не такая тоскливая, как твое лицо. Любопытно было прочитать. А то сидишь рядом с человеком, а что он из себя представляет, не знаешь. Так что давай, пиши дальше!

— Я еще за ту книгу с типографией не рассчитался, — с досадой сказал Сирак.

— Разве тираж не раскупили?

— Раскупили. Но доходы прикарманили торговцы, а мне ничего не досталось. Весь в долгах.

— Зато имя!

— Имя с пустыми карманами! Что за прибыль?

— Для человека главное имя. Что еще остается на его могиле?

— Не будем об этом говорить. Человеческая память коротка. Что думать о могиле? Мне бы сейчас расплатиться с долгами, а имя — пусть бы его и не вспоминали.

— А я-то думал, что вы, писатели, деньгу лопатой гребете.

Сирак рассмеялся.

— Какое там лопатой! Издать книгу очень дорого. А читатель покупает только недорогие книги, если он вообще их покупает. У нас в стране мало у кого есть привычка к чтению. Издателям наплевать на авторов, которые приносят им свои произведения. Это те же торговцы, их интересует только прибыль. И платят они автору лишь десять процентов от нее. Так что с одного бырра писатель получает всего десять сантимов, а из этих десяти сантимов сорок процентов платит налог государству. Вот и считай, сколько в конце концов получает автор? От того, что заботы о судьбе писателей нет, страдает отечественная литература.

— Ну и ну! Сплошная обдираловка, — посочувствовал лысый и вернулся к своему столу. Сирак с облегчением вздохнул. Ему до смерти надоел этот жизнерадостный чудак.

Он снова подумал о Себле. Они познакомились два года назад. Помнится, он пришел к директору по какому-то делу. В приемной сидели несколько человек, дожидаясь своей очереди. Себле читала на своем рабочем месте. Увидев Сирака, она улыбнулась ему, как давнему знакомому. На лоб спадали пряди чуть подкрашенных волос, кофейного цвета. Она показалась ему похожей на куклу. Розы, стоявшие на столе, были такие же алые, как ее губы.

От нее исходил чуть приторный, но приятный запах духов. Он спросил:

— Вы всегда читаете на работе?

Она покачала головой:

— Только когда нет работы.

— Вы любите художественную литературу? Почему?

— Так, узнаешь много нового. В романах жизнь совсем не такая, как наяву. Иногда хочется забыться или, вернее, отвлечься от собственной жизни. Я, между прочим, прочла вашу книгу.

— Ну и как? Понравилось?

— Очень. Название удачное — «Исчезнувшая, как тень». Сюжет занимательный. Правильно вы там пишете, что молодость уходит незаметно, как тень. Печально, но что делать! Я согласна, молодость — преходящий сон. Ее бурные чувства, любовь, самоуверенность — лишь временные привилегии. Хоть в книге много смешного, мне было грустно.

— А меня ругали за то, что я будто смакую секс, не больше, — заметил Сирак.

— Хотя бы и так. Только ханжи притворяются, что секса не существует, — сказала она, покачав головой и слегка выпятив нижнюю губу.

— В нем источник жизни, разве не так? — сказал он с дерзкой откровенностью.

Она засмеялась. Он продолжил:

— Все в жизни зарождается в любви. Человеку нужна любовь, как хлеб, вода и воздух. Только представьте, как миллионы людей каждый вечер, каждую ночь ищут любви! Любовь им приносит счастье. И как несчастны те, кто лишен этого светлого чувства и страдает от одиночества! Что же предосудительного в этой теме? Да, я воспеваю любовь.

Она опять засмеялась.

— А когда вы напишете новую книгу?

— Уже начал. Хотите прочесть то, что я уже написал?

— С удовольствием, — не задумываясь ответила Себле.

С этого дня он стал ей давать главы своей новой книги. Она читала с большим интересом, и это заставляло его работать. Иногда ей что-то не нравилось, и она говорила: «Здесь ты просто играешь словами. Ты не понимаешь психологию женщины. Она в этой ситуации поступила бы не так, а иначе…» Откровенность, вот что он ценил в их дружбе.

Сейчас Сирак не мог совладать со своим настроением. Хотелось подняться и бежать неизвестно куда. К ней? Но что он ей скажет? А почему, собственно, ему не увидеть ее сейчас же? «Ее муж изорвал мою рукопись, а я нанесу ему удар прямо в сердце, — говорил Сирак сам себе. — Неужели все это из мести?» В душе возникали сомнения. И однако, почему же она все время является ему? Появляется неожиданно, как залетная птица, и так же исчезает. «Почему я так много думаю о ней?» В душе Сирака звучала грустная мелодия. Она рождается в его сердце или в сердце Себле? Нет, этого ему не понять. «Может, эта мелодия звучит в наших сердцах одновременно?»

Он проехал на такси через площадь Теодороса до старой скотобойни, а оттуда пошел домой пешком. Погода немного улучшилась, солнце нет-нет да и выглянет из-за облаков. Было обеденное время, и все торопились домой. Сирак проголодался и прибавил шагу.

Он прошел мимо лавчонки, где на пороге сидел господин Бырлие. Этот пьянчужка целые дни проводит за швейной машинкой, не разгибаясь, латает старье, чтобы заработать на жизнь. Вечером же, после работы, отправляется бражничать и орать на всю округу свои песни во славу теджа и новой власти. Проходя мимо, Сирак поздоровался с ним.

Навстречу попался хромой нищий Мандефро. Он семенил мелкими шажками, опираясь на палку. «Здравствуйте, учитель», — с почтением поклонился Мандефро, он почему-то считал Сирака учителем.

— Ну, как дела в квартале, Мандефро? — спросил в свою очередь Сирак.

— Реакция разгулялась, — ответил тот не задумываясь.

Сирак дал ему монетку и направился к дому.

— Это мне на пиво, — сказал Мандефро вслед Сираку, а затем закричал: — Реакция будет обезврежена! Красный террор победит!