Зов предков
Шрифт:
А ведь все это произошло каких-нибудь двести лет тому назад, подумала Бриджит. Монархия, республика, Наполеон — вот в какую бурную эпоху довелось жить Вачиви и Тристану! Просто удивительно, как им удалось уцелеть — Наполеон хотя и стал императором, старую аристократию тоже не жаловал.
— Интересную роль в этих событиях сыграли женщины, — сказала Бриджит задумчиво. — Я имею в виду королеву Марию-Антуанетту и Жозефину. Их история послужит прекрасной иллюстрацией для моих гендерных исследований. Быть может, я когда-нибудь напишу о них статью… — Идея эта пришла к ней в голову неожиданно, но она ей уже нравилась.
— Не забудь о куртизанках, их роль тоже нельзя недооценивать, — посоветовал Марк. — Они пользовались при дворе огромным влиянием, а в некоторых случаях
— Какая книга могла бы из этого получиться! — улыбнулась Бриджит. — А я-то потратила семь лет на изучение борьбы женщин за избирательные права, полагая, что это может быть кому-нибудь интересно. Да по сравнению с влиянием французских куртизанок на политическую жизнь Франции это просто ерунда!
Впрочем, она знала, что склонность к интригам — чисто французская черта, и Марк вполне с ней согласился, когда Бриджит сказала ему об этом.
— Это и делает нашу историю такой интересной. На поверхности — одно, но на самом деле… Тайные пружины любых важных событий зачастую скрыты, и приходится долго и глубоко копать, прежде чем поймешь, что к чему. Кстати, как ты относишься к тому, что среди твоих предков оказались индейцы? — спросил он неожиданно.
— Мне это даже нравится, — без колебаний ответила Бриджит. — Правда, сначала я думала, что мама может расстроиться — она очень гордилась нашими аристократическими корнями, и мне казалось, ей будет неприятно узнать, что среди наших предков не только французы, но и индейцы. Но история Вачиви произвела на нее очень сильное впечатление. Что касается меня, то я рада, что среди моих предков есть такая удивительная женщина. Ведь все эти аристократы с титулами и прочим — такая скучная публика! — Она бросила взгляд на Марка. — Извини, я не хотела тебя задеть, но…
Марк рассмеялся.
— Не за что извиняться, среди моих предков не было ни одного графа или маркиза — только простолюдины.
— Судя по твоей книге, это не помешало им быть людьми достойными — мужественными и храбрыми, — заметила она.
— Я думаю, что упрямство и стремление идти против течения — наша национальная черта, — сказал Марк. — Мы, французы, никогда не делаем то, что следует делать: в нас сидит самый настоящий дух противоречия. Ведь устроить революцию или организовать сопротивление гораздо интереснее! Даже друг с другом мы никогда не соглашаемся. Ты, наверное, заметила, как любят французы поговорить о политике? Это исключительно для того, чтобы можно было с кем-нибудь поспорить.
Бриджит кивнула. Она действительно обратила внимание, что посетители кафе и бистро чаше всего обсуждают друг с другом именно политические события и новости.
Так они проговорили до самого Сен-Мало. Когда они наконец добрались до города, было уже совсем поздно, поэтому осмотр замка пришлось отложить до завтра. Зарегистрировавшись в гостинице, в которой Марк забронировал номер, они отправились на небольшую экскурсию. Маленький старомодный порт Сен-Мало совершенно очаровал Бриджит. Когда-то давно, сказал Марк, когда у французских берегов еще водились киты, это был городок китобоев, да и впоследствии здесь жили в основном мореходы и рыбаки.
На набережной они купили по мороженому и сели на удобную деревянную скамью. На рейде стояло несколько больших рыболовных траулеров и пассажирских судов, и Бриджит сказала:
— Только представь, каким крошечным по сравнению с современными судами был парусник, на котором приплыла во Францию Вачиви. — И она замолчала, задумчиво глядя на расстилавшиеся перед ней морские просторы. Чего только не натерпелась Вачиви за это путешествие. И качка, и штормы, и смерть любимого человека. Все-таки она была очень храброй и мужественной.
— И думать об этом не хочу, — шутливо отозвался Марк. — При одной мысли об этом у меня начинается приступ морской болезни.
Доев мороженое, они двинулись в обратный путь. У каждого из них
был крошечный номер, в котором едва помешалась кровать, и общая ванная, зато стоили они сущие гроши. Каждый платил за номер сам. Марк, правда, предложил заплатить за нее, но Бриджит ему не позволила. Это он, сказала она, приехал в Бретань, чтобы помочь ей, поэтому по-хорошему платить за оба номера должна она. Кроме того, Бриджит не хотелось чувствовать себя обязанной Марку, но об этом она говорить не стала.В гостинице предоставляли только завтрак, поэтому они поужинали в ближайшем рыбном ресторанчике. Еда здесь была очень вкусной и недорогой, а Марк заказал еще и бутылку отличного вина. Ну и конечно, они снова разговаривали о разных вещах и приятно провели время. Бриджит наслаждалась разговорами с Марком, который, казалось, знал все на свете. Особенно ее поражало, как он умудряется помнить огромное количество исторических дат. В американской истории Марк тоже разбирался едва ли не лучше ее. Во всяком случае, когда речь зашла о современной политике США, он подкреплял свои слова такими историческими примерами, проводил такие исторические параллели, что Бриджит только диву давалась. При этом Марк нисколько не бравировал своими обширными познаниями и не выглядел самодовольным болтуном, что, как знала Бриджит, встречается довольно редко — особенно у мужчин. Она сама была знакома с несколькими профессорами, которые жили в полном отрыве от реальной действительности, но полагали, будто знают все на свете. Марк же при своих обширных познаниях держался скромно, да еще и подшучивал над собой. Его чувство юмора Бриджит весьма импонировало, и она весело смеялась, когда по дороге из ресторана в гостиницу он рассказывал ей о своей студенческой жизни в Бостоне.
В гостинице, пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим номерам. Переодевшись в любимую фланелевую ночную рубашку, Бриджит чистила зубы в ванной комнате, когда туда вошел Марк, — она забыла запереть дверь, а он не услышал, что внутри кто-то есть. Марк был в трусах и майке; на плече у него было полотенце, и выглядел он как самый обыкновенный, уставший от долгой дороги путешественник, мечтающий поскорее завалиться в кровать. Ничего Сексуально-французского в нем не было. Это был просто Марк — вполне реальный и земной. Марк торопливо извинился за вторжение. А Бриджит даже не успела смутиться, к тому же длинная рубашка скрывала ее тело от шеи до самых пяток.
— Очень соблазнительная ночная рубашка, — усмехнулся Марк, когда Бриджит приняла его извинения. — У моей сестры была точно такая же, когда мы учились в школе.
О том, что у него есть сестра, Бриджит уже знала. Марк как-то упомянул, что она сейчас живет на юге Франции — у нее муж и четверо детей, хотя сестра была младше его на пять лет. Марк, впрочем, ее очень любил и часто ездил в гости к ней и к племянникам. «Совершенно нормальная женщина, — так отзывался он о сестре. — Это я такой урод: не женился и не завел детишек». Жанетт — так звали сестру Марка — была юристом, а ее муж — судьей в небольшом провинциальном городке.
— Не думаю, что она соблазнила бы его подобной рубашкой, — заметил Марк, продолжая поддразнивать Бриджит.
— Я еще не открыла сезон охоты на мужчин, — парировала Бриджит, — поэтому свои лучшие ночные рубашки я оставила дома.
На самом деле она не покупала сексуальное белье уже много лет. Пока у нее был Тед, оно ей было просто не нужно.
— Как жаль! А то я готов был пасть первой твоей жертвой, — невозмутимо заметил Марк и, выдавив на зубную щетку с полдюйма пасты, как ни в чем не бывало склонился над раковиной рядом с ней. Пару минут оба сосредоточенно чистили зубы, потом Бриджит пришло в голову, что это выглядит как-то нелепо. В конце концов, она знала Марка не так хорошо, чтобы вести себя с ним настолько по-свойски. Впрочем, честно призналась себе Бриджит, она была совсем не против. За несколько дней знакомства они стали настоящими друзьями, хотя Марк ее то поддразнивал, то заводил речь об отношениях.Бриджит, однако, на его провокации не поддавалась — она твердо решила, что ничего менять в своей жизни не будет.