Зов скитальца. Том первый

— А как дело было сделано Ладарус и нам помог души освободить. Затем очки, зачарованные для живых, выставил и купол создал. Ну это так. Краткое изложение.

Боюсь в таком месте я не готов на ночь остаться. Надо поблагодарить хозяина и по-быстрому покинуть это кладбище.

— Что ж. История что надо, Попс…Зеленоглазый. Но время уже позднее. Я, пожалуй, пойду. К тому же вон, бокс уже начинается.

— Да постой ты, Кай. Я ж тебе самого главного еще не рассказал.

Я облизнул сухие губы и рухнул обратно на стул.

— Купол то этот постоянно подпитывать надо. Иначе он рухнет и все мы разлетимся кто-куда.

— Чем подпитывать? — спросил я, хотя уже сам знал ответ.

— Новыми душами, конечно. Вот твоей, например.

Глава 8. Будущие друзья

Все орки давно покинули бункер. Подземное убежище, что находится посреди заново выросшего леса. Когда впервые сбежавший нелюдь по имени Грузен вернулся и совершенно не пострадал от радиации, главы совета приняли решение снарядить экспедицию и отправить на поверхность самых обученных и бесстрашных орков. Вскоре и они воротились, возвестив о том, что с жизнью под землей покончено. Руины славного града Дардиса пригодны для жизни и теперь община может населить город и заняться его восстановлением.

Большинство орков вышли на поверхность. Но были и те, кто посчитал все это западней и не поддался на убеждения остальных покинуть бункер. Шли годы и в конце концов почти все скептики ушли из «Пристанища 724» — клыкастые нелюди всегда любили незаурядные названия, вот и подземные убежища, в которых они укрывались чуть больше двухсот лет тоже были исключительно пронумерованы.

Лишь одна семья до сих пор опасалась покинуть насиженное гнездышко и уже несколько лет продолжала жить в абсолютной изоляции от внешнего мира.

Медицинская каталка стояла в кабинете с белоснежными стенами, рядом с аппаратом искусственного дыхания. Грудь молодого орка вздымалась и опускалась под простыней в такт издающему писк еще одному медицинскому прибору. Рядом с пациентом на стуле сидел другой орк в белом халате и планшетом в руке. Он что-то помечал на полях истории болезни и хмыкал себе под нос.

Писк прибора участился. Доктор встрепенулся и уставился на пациента. Глаза под веками, лежащего на каталке, забегали. Вот-вот очнется…

— Дидло… Ты меня слышишь? — низким приглушенным голосом спросил врач.

Дидло протяжно простонал, а затем неохотно раскрыл веки. Люминесцентная лампа навязчиво била в глаза и заставляла очнувшегося жмуриться.

— Все…прошло…хорошо? — поинтересовался он сразу после того, как убрал маску, подающую кислород.

— Жизненные показатели в норме.

Доктор встал со стула, подошел к медицинскому аппарату и переписал цифры с дисплея в планшет.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил врач, убирая покрывало и осматривая грудь пациента.

Прямо посреди груди орка синел послеоперационный шрам. Нити крепко схватывали зеленую кожу и доставляли больному мучительный дискомфорт. Дидло простонал, когда врач притронулся к нему своим стетоскопом.

— Грудь болит… — ответил он. — Но главное жив. Надеюсь, моему великому позору пришел конец.

— Благодаря искусственному сердцу, порок из-за которого тебя не принимали в ряды воителей больше не грозит твоему здоровью. Однако нужно понаблюдать за твоим состоянием еще некоторое время. Такую операцию проводили лишь однажды.

— Не нужно, — орк сел на кровать, скинул с себя простынь и отлепил концы проводов подцепленные ко всему его телу. — Где моя одежда?

— Еще рано вставать, сын, — вернись в постель.

— Что? — удивился Дидло. — Моя грудь болит не больше, чем тот шрам, который мне оставил Рогги в бою на арене.

— Это другое. Нужно проследить, чтобы твой организм не отторгал имплантат. Контролировать реакцию остальных органов. Все не так просто. К тому же, твои ощущения обманчивы. Попробуй встать, и ты тут же окажешься на полу.

Спесивый орк сжал зубы и поднялся. Доктор был прав. Дидло не устоял на ногах и упал. Отец нарочно не подходил к нему еще некоторое время, дописывая показатели в карту болезни. Затем он отложил планшет, а его тень нависла над сыном.

— Теперь ты понял, что не нужно противиться мне, — поучал он. — Мне лучше знать, что правильнее для моего сына.

Дидло кивнул и протянул руку, чтобы отец помог ему подняться.

— Хорошо, — согласился он, как только снова оказался в кровати. — Я долго ждал шанса вернуться к нормальной жизни. Могу подождать еще немного.

Больше двух месяцев Дидло приходил в себя. Мать, отец, сестра и бабушка по очереди дежурили у его постели. Сначала орк с трудом вставал с кровати. Через неделю он смог передвигаться маленькими шагами, но до сих страдал от тяжелой одышки. Но с каждым днем ему становилось легче и физические нагрузки увеличивались, в зависимости от состояния прооперированного нелюдя. Беговая дорожка, гантели, жим от груди пятисоткилограммовой штанги… Наконец Дидло полностью пришел в себя.

Старый граммофон играл в комнате орочий джаз. Дидло в смокинге и бабочкой на шее прихорашивался перед зеркалом. Он достал флакон с одеколоном и несколько раз прыснул себе на шею. Затем опустил ладонь под струю воды и пригладил волосы. В дверь постучали.

— Открыто, — откликнулся он.

Дверь распахнулась. На пороге стояла высокая орчанка в длинном красном платье.

— Хорошая музыка, — улыбнулась она и прошла в комнату, озираясь по сторонам.

Типичная комната подростка. У нее такая же, только девичья. В углу стоит большая односпальная кровать, над ней широкий постер из фильма про космические войны, который был популярен в год, когда началась ядерная война. Телевизор с игровой приставкой, перед ним пуфик. На небольшой тумбочке фотография орчанки. Не ее. Другой. С белоснежными волосами, красными губами и родинкой над щекой. За телевизором стоит стеллаж с настольными играми, серией энциклопедий для школьников и аквариумом, в котором в илистой воде плавает большая золотая рыбка.

— Ты собираешься дольше девчонки, — бросила орчанка и села на край желтого, но потемневшего от старости дивана.

— Бабуле не каждый день исполняется сто пятьдесят лет. И не каждый день в этом вонючем бункере предоставляется возможность надеть отцовский смокинг.

— Если бы такая возможность предоставлялась тебе каждый день, то от смокинга уже ничего бы не осталось, — улыбнулась девушка и взяла рамку с фотографией с тумбочки. — Ты что вырезал Моралду Феленморд из журнала про кинозвезд?