Зов скитальца. Том третий
Шрифт:
— Чему я учил тебя, Кайлан? — спросил Архиус.
— Что? — я опешил.
— С нашего первого дня знакомства. Чему я учил тебя? — повторил он.
— Эм…Соблюдать правила? — предположил я.
— Все верно. Мастер Тарагриэль рассказал мне, что произошло, — он склонил голову, как бы сочувствуя мне и одновременно разочаровываясь, что ему вновь приходится мне что-то объяснять. — А теперь подумай вот о чем. Если бы с Леоной действительно что-то произошло? Если бы она встретила такого противника, с которым не смогла бы справиться?
Я молчал. Правильнее будет сперва дослушать
— А если бы с тем, с кем не смогла справиться волшебница, не смог бы справиться никто из вас? Сколько купидонов вернулось бы тогда в Олимпус? И, возможно, один из двух артефактов, которые могут пожирать души Вестников Смерти был бы утерян. А что, если навсегда?
Понятно, на что он намекает. У палки всегда два конца. У него своя правда, а у меня своя.
— Отдай мне кольцо, — старый маг протянул свою ладонь.
Я схватил артефакт, висящий у меня на шее. Отрицательно покачал головой.
— Ты не едешь, — холодно заключил Архиус. — Только потому, что с тобой в отряде риски умереть оказались выше, чем без тебя. Ну все. Ты и сам все прекрасно понимаешь, мальчик, — он похлопал меня по плечу. — А теперь отойди с дороги. Скитальцы идут.
Архиус отодвинул меня в сторону и взошел на сцену.
Убеждать волшебника дальше — дело гиблое. Я обречен. Обречен остаться в Олимпусе, когда Леона и другие отправятся рисковать своей жизнью, сражаясь с Вестником Смерти.
Злость вновь начала закипать внутри меня. Но я должен побороть ее. Попытаться. Нельзя допускать прежних ошибок. Нужно играть по правилам. Если не получится — сбегу. Что мне еще остается? Покидать Олимпус под покровом ночи, в конце концов, мне не впервой.
Кто-то сзади взял меня за плечо и отвел в сторону. Я подчинился.
Все студенты образовывали живой коридор, чтобы выпускники могли пройти к пьедесталу. Сирена выключилась. Вместо нее заиграла торжественная музыка.
По живому коридору шел Борро. Следом ступала Леона, а замыкал цепочку Гроггер. На всех одета новая амуниция. Доспехи шили специально к выпускному. У меня тоже снимали мерки. Только похоже мои доспехи еще долго будут лежать без дела.
На груди каждого вышит герб его факультета. Справа. Слева, где сердце, у всех один и тот же знак — изображение, как на печати скитальца. Как будто того, что есть на теле каждого не хватает…
Выпускники выстроились на сцене. По команде смирно. Без нее, конечно, но держа осанку и сохраняя неподвижность. Архиус сделал шаг вперед. Музыка затихла.
— Сегодня, братья мои, в этом израненном мире появятся еще трое… Трое тех, кто с честью будет защищать наш континент от чудовищ. Приветствуйте этих скитальцев!
Он начал бить посохом по каменной поверхности, взывая к овациям. Позволил новым выпускникам насладиться зрелищем и принялся называть имена купидонов, прошедших обучение:
— Гроггер Тонмер! Борро Грорх! Леона Энатейн! Вот имена тех, кто своим трудом, храбростью и верой заслужил с сегодняшнего дня с гордостью носить звание… Скиталец!
Студенты зааплодировали, искренне радуясь за купидонов. Я, скрепя зубами, сделал тоже самое.
Нет, я радовался за них. Но этого было недостаточно для того, чтобы
перестать злиться на себя и искренне поддерживать тех, кто в отличие от меня, оказался умнее и прошел все испытания.— Прежде чем, отпустить вас в путь, который благословит пресвятая Айревия, я прошу вас принести свои клятвы! Приклоните колено и повторяйте за мной!
Площадь накрыла тишина.
Архиус и выпускники встали на одно колено. Открытой ладонью правой руки коснулись каменного пьедестала, на котором стояли.
— Пресвятая Айверия… — произнес старый маг.
— Пресвятая Айверия, — повторили купидоны хором.
— Я отправляюсь в путь…
— Я отправляюсь в путь…
— Защищать континент от нечисти и нести свет в непроглядную тьму…
— Защищать континент от нечисти и нести свет в непроглядную тьму…
— Благослови меня, как это делают мои братья и сестры…
— Благослови меня, как это делают мои братья и сестры…
— Не позволь трусости или любой другой моей слабости…
— Не позволь трусости или любой другой моей слабости…
— Предать свою честь, нарушив кодекс…
— Предать свою честь, нарушив кодекс…
Вот почему Архиус не допустил меня. Простая клятва, которую все купидоны произносят, прежде чем стать скитальцами, заставляет прозреть. Как я мог бы сейчас стоять там, на пьедестале, рядом с другими купидонами и произносить эти слова, если проявил слабость? Я бы не заставил себя открыть рот. Однозначно — нет.
Может я действительно был бы угрозой для всего отряда, если бы отправился с ними? Но что теперь гадать. Единственное, что мне остается — взяться за учебу и не допускать прежних ошибок. Я буду ждать, когда Леона вернется. И до последнего надеяться, что это произойдет.
Ректор еще некоторое время произносил слова клятвы, внимательно слушая, как выпускники повторяют за ним, а затем встал и попросил остальных подняться.
— Сейчас вы принесли свои клятвы! Перед ликом святой девы. Покровительницы, которая будет сопровождать вас в ваших скитаниях. Но прежде, чем открыть перед вами ворота, я прошу каждого из вас утолить свою жажду.
На сцену поднялась монахиня. Она держала в вытянутых перед собой руках чашу. Подошла к ректору. Он взял сосуд.
— Зелье, которое налито в эту чашу…
— Расступитесь! — тревожный голос перебил ректора. Громкий. Пронзающий.
Все купидоны тут же растеряно оглянулись.
По площади шел конь. Он нес на своей спине скитальца. Купидон лежал на коне и мертвой хваткой вцеплялся в гриву скакуна. Седло было испачкано в грязи и крови.
— Расступитесь… — крикнул из последних сил тот, что прервал церемонию.
Когда лошадь прошла мимо меня, я увидел стрелу, торчащую из его спины. Доживет? До того, как сообщит известие. Он здесь явно за этим. Никто не посмеет прервать выпускной просто так. Без особой причины.
— Мне нужен…ректор! — произнес раненый.
Измученный голос скитальца в полной тишине был слышен каждому на площади.
— Я ректор! — Архиус отдал чашу монахине и сделал шаг вперед.
— Мастер Архиус… — купидон постарался выпрямиться в седле. — Король Ободор со своей армией движется на Олимпус…