Остальное читатель найдет уже в поэзии Роберта Сервиса.
Евгений Витковский
Первый сборник «Зов Юкона и другие стихотворения»
Страна, забытая богом
Долины дикие пусты.Закат сгорает, одинок.И гор надменные хребтыТихи, как смерть, сильны, как рок.Закат пылающий умрет,В долины сумерки сойдут;Уперлись горы в небосвод —Их звезды жадно стерегут.Худой, под выпуклой луной,Пронзая бархат тишины,Шлет волк свой заунывный вой,Злой дух отверженной страны.О прокаженная страна!Как в волчьем вое глубокиВся ненависть, чем ты сильна,Вся крутизна твоей тоски.Перевод Э. Горлина
Зов Юкона
Ища золотую жилу, Я спину свернул в дугу.Молодость отдал и силу, Взамен получил цингу.Завидуй мне, соплеменник: Я кучу монет огрёб:Но не всё состоит из денег, Не возьмешь их с собою в гроб.Кто здесь не был – не пикни даже, А кто был – посиди молчком,Вспоминая горные кряжи, И ручьи с золотым песком;Этот мир слепив беззаконно, Господь ушел на покой.Но иным – не жить без Юкона, И вот я-то как раз такой.Ты приходишь стать побогаче — Но тут не ждут чужака;Год пройдет в сплошной неудаче, Только это цветочки пока.Сущий грех: ни врагу, ни другу Не опишешь ты жар в крови;Беды гонят тебя по кругу И поди этот круг прерви.Под разверстым пещерным сводом В мире, тишью наполненном всклянь,Золотым, карминным восходом
Постепенно вскипала рань,В ночь – луна жемчужного цвета, Звезд нахальная чехарда —Мне, наверное, снилось это: Только вновь я хочу туда.Там летние грозы часты, Там солнцем трепещет лог;В речке – хариус плавникастый, В скалах – баран-толсторог.Охотишься, ловишь рыбу, Полно свободы житье:Призывно кричат карибу: Там, Господи, сердце мое!Там зимы лишают зренья, Земля закована в льды,Там требует ужас смиренья, Там полшага до беды.Снег, что старше людского рода, И тень легла на тайгу,Там слиты страх и свобода: Всё забыл бы, да не могу.Безымянны горные кряжи И неведомы устья рек;Там не грех убийства и кражи, И про смерть забыл человек;Там никто никогда не плачет, Лишь безмолвие – в том краю,Там земля, что манит – а значит, Я вернусь на землю сию.Златокопу жизнью роскошной Жить положено испокон.Мне от вкуса шампанского тошно, Скорей бы вновь на Юкон.Я сравнивал оба ада, И я обоим судья,И если уж выбрать надо — Юкон выбираю я.Там золото есть в избытке, Однако в моей судьбеВажней, чем любые слитки, Их поиск сам по себе.Просторы природы дикой Всегда и всюду со мной,Страна красоты великой, Земля тишины сплошной.Перевод Е. Витковского
Сердце Сардо
Туда, где осклабился на луну клыков заснеженных ряд,Туда, где полуденную белизну ложные солнца язвятИ на зов июня свергаются с гор тьмы ледяных громад;Туда, где на тундру снежный покой нисходит в урочный час,Где плодятся безмолвия семена и адское пламя, ярясь,В чашу полночных небес течет, – яшма, янтарь, алмаз, —Туда, где в пенящейся быстрине проносятся льдины, стеня,Где реки в мученьях текут на закат, излучины кровеня, —Туда, собрав свой нехитрый скарб, я уйду на исходе дня.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Я знал, что однажды этот ловец к рукам меня приберет;Нетленный зов, драгоценный зов, зов извечных широт;И ныне – о боги неторной дороги! – как он мне сердце рвет!Холеных божков, показуху, вранье больше терпеть не могу;Мне на запах бобов и бекона идти, устроить «лежку» в снегу,Проложить тропу, испытать судьбу, дать решающий бой врагу.Глухоманью костлявой, разруху и смерть порождавшей во все времена,Я с Севером связан и с ним познал науку борьбы сполна.Мы сражались вместе, плечом к плечу, – но верх одержит Она.Я смеялся над Нею и шел на зов, бесстрашен и одинок,И за владенье этой землей выплатил битвой оброк.Но Глухомань одержит верх, крушенья день недалек.Я бился насмерть, как волкодав, с волчьей землей сцепясь;Содрогалось небо, и на снега потоками кровь лилась;И, как замученный волкодав, встречу я смертный час.Перевод Владислава Резвого
Три голоса
Я слушал на бреге дикомВолны монотонный слог;Качая верхушки сосен,Мне ветер шептал урок;И пели мне звезды, но их напевыВ слова я облечь не мог.И волны вели сказаньеО дали морских широт,О береге без названья,Что нас в океане ждет,О тех, кто плыл за богатым кладомИ сгинул в пучине вод.И ветер учил быть честным,Свободным, как ураган,Не ведать любви к наживе,Гордыни не пить дурман,Тянуться душой к природе,Как к матери мальчуган.А звезды о Боге пели,Что в каждом из нас живет,О пальцах, плетущих пряжуСтолетия напролет;Ветра и вода, душа и звезда —Лишь нити Его тенет.Закутавшись в одеяло,В костер добавляя дров,Мечтал я, что развернетсяБесшумно ночной покров,Умолкнут волна и ветер,Оставив мне песнь миров.Перевод Ю. Лукача
Закон Юкона
Это – закон Юкона, чья скрижаль проста и крепка:«Посылай ко мне только сильного, не посылай слабака!Того, кому боль не страшна, кто пасть не боится в бою, —Чем круче такой, тем лучше: пусть придет на землю сию.Кто ловчее тигров Сибири, сильней медведей во льду;В чьей крови бульдожья порода – для тех награду найду:Отыщи меж своих отродий лучших по существу,Таких я в сердце приму, сыновьями их назову.К золоту приведет их назначенная тропа:Остальных – растопчет моя карающая стопа,В их глотках будет бесплоден хрип и предсмертный вой:Утаскивай-ка подале убогий выводок свой.Пред мощью моей, скиталец, руки в страхе воздень:Тысяча тысячелетий – для меня как единый день.Под престолом храню богатства, встречи с мужчиной жду —А если дохляк припрется, так разве себе на беду:Стать ему грязной пеной, илом лежать на дне.Выбраковка людского рода – дело как раз по мне.Одного за другим я брал – легче легкого – на измор.Одному за другим выносил я очередной приговор.Пусть потонут они, как крысы, погрызутся, как собачня,От тухлятины ли подохнут, от Антонова ли огня;В аду побывал, кто видел – что такое моя зима.Коростой липнет на лица моя полярная тьма.Я парней избивал буранами, заворачивал их во мглу;Гнулись они, как луки, принимающие стрелу;Воняли хуже волчар издыхающих, и одров;Их ребра – что ксилофоны для смертной пляски ветров.Молясь, но собравшись с силами, чтоб сразу, наверняка —Пальцем ступни дотягиваясь до спускового курка;С трудом плетясь под конвоем, пену роняя с губ,Чеком на миллион живой размахивал труп,И сгорал, будто вошь в костре… не сосчитать пьянчуг,Нырявших купаться в прорубь, где любому мигом каюк;Потому как самое место для них – это ил на дне;Где быстрей сгниют они и надежней, чем у меня в глубине?Ну, а если что заработал – к изгибу реки спеши:Там салуны, там граммофоны: пускайся в пропой души!Даже в городе, ложью набитом, ни к чему подобный балбес,Он – добыча пропастей, кряжей и зимних моих небес!Для меня такой – как чума, пусть подохнет – мне все равно.Слабые тут подыхают – лишь сильным выжить дано!Но есть иные мужчины, что спину не гнут, служа —Чести моей защитники, славы моей сторожа;Они-то знают дорогу чрез ледяные миры,И на моих порогах не боятся они снежуры;Вот их-то и ждут богатства прибрежий моих и гор;По-матерински с такими могу вести разговор.Такому гостю гостинец изрядный принадлежащ —Хранимый в хрустальных водах, в потемках звенящих чащ.Вот это-то гости знают, что я ожидаю вдали:Не то у начала мира, не то на краю земли.А надо мной в глубинах, вкруг меня мерцает беда,Во чреве жутком таящая не рожденные города.Просторы мои широки; и лежу я, силы храня,Ожидая мужчин, которые сумели бы взять меня:Для неженки-горожанина здесь ни тропок нет, ни путей:Но есть – дороги для викингов, с простою верой детей;Отчаянным, несгибаемым в моем ледяном краюОтдам я свои богатства, и плоть им скормлю свою.Привычно полный до края, смотрю я на берега,Исполнен вечной печали, ни в ком не видя врага;Одну великую грезу лелея и день и ночь,Когда же люди устанут, когда ж смотаются прочь;Когда мне дадут свободу от грызни своей, от резни,Ибо дающую руку лишь кусать умеют они.А мне – мечтать о мужчинах, о женщинах, чтящих меня,О детях, что здесь улыбнутся первому свету дня,О жизни, о гордой славе флагов и городов,С которыми поделиться я сокровищами готов».Это – Воля Юкона, поставлена испокон:Здесь слабый – должен погибнуть, а сильный – блюсти законПроклятый и отчаянный, в нем на всё найдется ответ:Это – Закон Юкона, и крепче скрижали – нет!Перевод Е. Витковского
Сын священника
Он – священника сын; он в лачуге – один; он беседует сам с собой,Когда Арктика льет свет нездешний с высот, освещая снега ворожбой,И мороз – шестьдесят, и собаки скулят, в снег зарывшись голодной гурьбой.«Я в Братство Полярное вписан с почти забытых времен.Я проклял давно край Юкона – но не покинул этих сторон.Я летней порой был иссушен жарой; я мерз, голодал зимой;Я шел за мечтой долиной речной, за золотом шел с киркой.В глаза мне взгляни – два раза они от снега слепли почти;Нет пальцев у ног, и шрамом прожег щеку мне мороз до кости.Я жизнь проиграл средь северных скал, я этой землей клейменНи доллара нет; ходячий скелет; что нужно мне? – лишь самогон.Добыча – игра в рулетку, и рядом с удачей – провал;Я явился сюда среди сотен других; тот выиграл, я – проиграл;Мог быть как Ледью и Кормак – но, Господи, как я слаб! —Все деньги свои растратил на выпивку, карты и баб.Мы жили рыбалкой, охотой – давно, много лет назад,И знать не знали у наших костров, что здесь, под ногами, – клад.Еще закупали пушнину; случалось, что я засыпалКак раз у ручья Бонанза – где после нашли металл.Мы жили единой большой семьей, была у каждого – скво,Жили вольно, без страха; про власть и закон не желали знать ничего;Но тут к нам донесся такой слушок, что любого с ума сведет;Я успел на Бонанзу прежде,
чем за золотом хлынул сброд.Были слава и грех, был открытым для всех город Доусон – вот времена!(Хоть творил меня Бог – от макушки до ног, но внутри сидит сатана).Шли безумной толпой – и злодей, и святой; мимо бабы пройти не могли…И побольше навряд душ отправилось в ад из других уголков земли.Здесь денег было – как грязи; ты – богач, а назавтра – гол.Я на стерву-певичку однажды запал, но паршивку другой увел.Я ушел в запой; через год, больной, в бараке на койке лежал,Где постель грязна; и судьба ясна: срок, мне оставшийся, – мал.С киркой и лопатой провел я на Юконе двадцать лет;Шел по его долинам, встречал закат и рассвет;С холодом здешним собачьим и с каждой горой знаком —Да, здесь двадцать лет провел я… и стал теперь стариком.Плевать на это! В бутылке есть пара глотков у меня.Собак запрягу – и к Биллу отправлюсь при свете дня.А ночь так длинна; валяюсь без сна, и тело горит как в огне;Я утром отправлюсь… утром… и выпадет красное мне.…Иди сюда, Кит, дорогая, твой пони уже под седлом……Убью тебя, Минни, паршивка! Не путайся с этим ослом……Играем! А ну-ка, Билли, ты сколько намыл в ручье?…Отче, иже еси на небеси, да святится имя Твое…»Так священника сын, лежа в койке, один, разговаривал сам с собой,Но огонь погас, и в рассветный час наступил для него отбой;И с рычаньем голодные псы в тот же день его плоть растерзали гурьбой.Перевод С. Шоргина
Зов глухомани
Ты глядел ли на величье – там, где видишь лишь величье,Водопадов и обрывов высоту,Гривы гор, пожар заката, в вышине полеты птичьиИ ревущую каньонов черноту?Ты по сказочной долине и по горному отрогуПроложил ли к Неизвестному пути?Ты души настроил струны на молчанье? Так в дорогу!Слушай зов, учись и цену заплати.Ты шагал ли через пустошь, пробирался ли усталоЧерез заросли, кустарники, полынь?Ты насвистывал рэгтаймы там, где дальше – только скалы,Познакомился с повадками пустынь?Ты под небом спал ли звездным, на коне скакал степями,Ты, под солнцем изнывая, брел вперед?Ты сумел ли подружиться со столовыми горами?Ну так слушай – Глухомань тебя зовет.Ты с Безмолвием знаком ли? То не снег на ветке нежной —В Тишине той лжив и суетен наш бред!Ты шагал ли в снегоступах? гнал собак дорогой снежной,Шел ли в глушь? торил пути? достиг побед?Ты шагал ли к черту в зубы, ты плевал ли на напасти?Уважал тебя любой индейский род?Чуял в мышцах силу зверя, мог ли рвать врага на части?Так внимай же: Глухомань тебя зовет.Ты страдал ли, побеждал ли? Шел к фортуне, полз за нею?Средь величья – стал великим, как титан?Делал дело ради дела? Мог ли видеть – дня яснее —Ты в любом нагую душу сквозь обман?Ты постичь ли смог, как много есть примет величья Бога,Как природа гимны Господу поет?Здесь творят мужчины смело только истинное дело.Ну так слушай – Глухомань тебя зовет.И в привычках пеленанье, и в условностях купанье,И молитвами – кормежка круглый год,И потом тебя – в витрину, как образчик воспитанья…Только слышишь? – Глухомань тебя зовет.Мы пойдем в места глухие, испытаем мы судьбину;Мы отправимся неведомым путем.Нам тропу звезда укажет, будет ветер дуть нам в спину,И зовет нас Глухомань: ну так идем!Перевод С. Шоргина
Одинокий путь
Коль Одинокий Путь позвал – не изменить ему,Хоть к славе он ведет тебя, хоть в гибельную тьму.На Одинокий Путь вступил – и про любовь забудь;До смерти будет пред тобой лишь Одинокий Путь.Как много путей в этом мире, истоптанных множеством ног, —И ты, по пятам за другими, пришел к развилке дорог.Путь лёгкий сияет под солнцем, другой же – тосклив и суров,Но манит тебя всё сильнее Пути Одинокого зов.Порою устанешь от шума, и гладкий наскучит путь,И ты по нехоженым тропам шагаешь – куда-нибудь.Порою шагаешь в пустыню, где нет годами дождя,И ты, к миражу направляясь, погибнешь, воды не найдя.Порою шагаешь в горы, где долог ночлег у костра,И ты, с голодухи слабея, ремень свой жуешь до утра.Порою шагаешь к Югу, туда, где болот гнильё,И ты от горячки подохнешь, и с трупа стащат тряпьё.Порою шагаешь на Север, где холод с цингою ждут,И будешь ты гнить при жизни, и зубы, как листья, падут.Порой попадёшь на остров, где вечно шумит прибой,И ты на пустой простор голубой там будешь глядеть с тоской.Порой попадёшь на Арктический путь, и будет мороза ожог,И ты через мрак поползёшь, как червяк, лишившись навеки ног.Путь часто в могилу ведет – не забудь; всегда он к страданьям ведет;Усеяли кости друзей этот путь, но всё же тебя он влечет.А после – другим по костям твоим идти предстоит вперед.С друзьями распрощайся ты, скажи любви: «прощай»;Отныне – Одинокий Путь, до смерти, так и знай.К чему сомнения и страх? Твой выбор совершён;Ты выбрал Одинокий Путь – и пред тобою он.Перевод С. Шоргина
Сосны
Наша дрема длится веками – первобытных сосен покой;Под мха седыми клоками теснее смыкается строй,Все глубже хватка в стылую хмарь, бессолнечных дней чередой.Штормами изранены склоны – там наши столпились полки;Пускаясь в набег на пустынный брег, песнь поем океанской тоски;От владений морей до владений снегов наша власть крепка, как тиски.Мы скудной страною гонимы, заперты тундрой и льдом;Нами Севера земли хранимы, нам твердыней стоять и щитом,Покуда последней лавиной рухнет мир, как карточный дом.Нам – от глухого начала, сквозь эпохи мертвого сна;Нам – тот удар, когда камни и пар метнула шипя глубина;Нам – ледниковая поступь, медлительна и холодна.С востока ветры, с запада ветры, странствуя там и тут,Ваши песни пойте в вершинах крон, пусть людей сыновья поймут:Несравненные сосны в начале пришли, последними сосны уйдут!Мы столпы благовонного храма; мы венец, где орлы парят;От нависшего полюса ветер падет, и старейшин рушится ряд;Но где воин пал средь крошливых скал – стеною встанет отряд.Из мрачной утробы каньона – в рост; разлеглись на коленях долин;От белесой каймы морской бахромы до небо скребущих вершинМы восходим, и вод златоглазых болот ловим блеск в просвете лощин.Поднимись на горбатый водораздел, огляди открытый простор:Сосны и сосны, и темные сосны – насколько видит взор;Доблестных рыцарей строг легион в верховном владычестве гор.Солнце, луна и звезды, – скажите, разве не ввек,Как нынче, стоять нам стражей, взирая на времени бег,Часовыми безмолвья, в чьей власти земель пустынных ковчег?Перевод Е. Кистеровой
Наваждение
Глушь зовет меня – послушай – запустение рыдает!Догадалась, испугалась, хочешь силой удержать?Плачешь ты во сне, и слезы на щеках твоих мерцают —Слышишь дали отголоски, что зовут меня бежать?Заклинают: брось подругу! Просят, молят дни и ночи,Север стонет, запад стонет – плач с равнины, с диких гор;День и ночь – ты, верно, слышишь? – ну, а мне уж нету мочи:«Возврати, кого взяла ты: нам он отдан с давних пор».И преследуют, терзают окаянные просторы —Хнычут, воем завывают, будто в каждом есть душа:Это полюс ограждают коченеющие горы,Мрака стылые пустыни, одиночеством страша.По кострам моим тоскуют: не мелькнет ли бесшабашныйБлеск на ледяной равнине, где царит одна пурга.Я друзей мечтал найти в них – одинокий и отважный,И меня, как прежде, любят верные мои снега.Кличут снова – впору сдаться: бесполезно отрекаться;Зачарован, как ребенок, кроток, как зверек ручной —Наяву, во сне страдаю; не уйти от них, я знаю:Тихих голосов оковы – власть Безлюдья надо мной.Я боюсь сказать, родная; мне не вынести прощанья;Потихоньку, до рассвета, от любви твоей сбегу.О, жестоко, как жестоко! – слышит Бог мои рыданья;Но создавший всё, Он знает – у Пустыни я в долгу.Перевод Е. Кистеровой
Песня добровольного раба
Когда окончится длинный день, и Хозяин даст мне расчет —Думаю, в адскую пропасть меня пламя не завлечет.И поповский рассказ про дорогу в рай, полагаю, тоже брехня;Надеюсь только, что миг тишины – миг отдыха ждет меня.На лицо мое грубое посмотри, неловким словам внемли:Я, Господи, выполнил Твой наказ, трудясь на лоне земли.Мелких хозяев обслуживал я, чтоб крупными стали они;Я, поденщик, как пес в канаве умру – мои окончились дни.Я использовал силу, что дал Ты мне, и ничего не таю:Шесть десятков лет проработал я, и всё – во славу Твою.Нынче, Хозяин, я сломлен, согбен, и душат хрипы в груди.Но всё же я сделал дело свое, строго меня не суди.Ты знаешь, как часто бывал я глуп, как часто бывал я слаб,Сколько денег мне дьявол велел просадить на виски, на карты, на баб.Сколь часто я, как последний дурак, вел себя на долгом веку,Утехой служа льстецу, подлецу и шлюхиному кошельку.А потом всё равно возвращался туда, где жернова и кайло,Я жил трудягой, и потому не было мне тяжелоНичто, кроме тяжкой работы ума (кто бы мне его одолжил?).Я, как зверь, тратил зверскую силу свою: как приказывали, так и жил.Одинокие дни и дороги мои были радости лишены:Поцелуя любимой я не познал, не изведал ласки жены.Женщины видеть хотели во мне животное естество,А я бы на виселицу пошел ради взгляда любви одного.Обладал я силой двоих мужчин, одичал я в глухом краю.О, как дорожил бы женщиной я, о, как берёг бы семью!В сотворенном Тобою мире я жил, пусть Тебя и хулил со зла,Но я прожил жизнь, и по мне она не самой подлой была.Рабочий, вечно по пояс гол, и уж некуда быть грязней;Я копал канавы и спал в хлеву, где другой держал бы свиней.Я прорубался через тайгу, минуя стремнины рек,Зарывшись в глину, строил дворцы, каких не видал человек;Я шахты рыл, я дороги стелил среди болотных пучин,Ибо решителен был я и тверд – мужчина в мире мужчин.Я, Господи, выполнил Твой наказ, я ныне к Тебе иду, —За грехи осуждать меня не спеши, но суди меня по труду.Я, Господи, сделал всё, что мог… До смерти подать рукой.На Западе гаснет последний свет… Я заслужил Покой.Перевод Е. Витковского