Зови меня Златовлаской

— Знаешь, желание за тобой, но я не позволю тебе еще раз меня сделать в бассейне, — неожиданно заявил он.

— Ты о чем?

Он развернулся и направился в сторону лестницы, ведущей к вышкам. Кира, разгадавшая его намерения, направилась за ним, пытаясь отговорить, но у нее ничего не вышло.

Через минуту Влад стоял на том же месте, с которого прыгала я. Мне стало хорошо от мысли о том, что сейчас он чувствует то же, что чувствовала я, стоя там. Он прыгнул, а через несколько мгновений из воды показалось его довольное лицо.

— Ну почему ты все время стремишься что-то кому-то доказать? — обрушилась на него Кира.

Она обиженно фыркнула и направилась к выходу. Выбравшись на сушу, Влад последовал за ней.

— Почему Ревков все время такой упертый? Знает же, что Кира из-за такого психует, — раздраженно отозвалась Виолетта.

— Вилка, ты Владоса не знаешь, что ли? Если что-то надумал, то все, расшибется, но сделает, — ответил Платон.

— А помнишь, как он до четырех утра в переходе надрывался, чтоб косарь заработать? — со смехом обратился Артем к Платону.

— В каком еще переходе? — заинтересовалась Юля.

— Когда Ревков стал музыкой заниматься, его отец говорил, что все это — блажь. Короче, не воспринимал все это всерьез и был уверен, что музыкой сыт не будешь. Влад ему говорил, мол, что мне сделать, чтобы доказать, что это не так? А отец поразмыслил и отвечает: «Тысячу рублей заработаешь за сутки, тогда закроем тему». А Ревкову тогда сколько уж лет было? — говорил Артем.

— Лет тринадцать, — ответил Платон.

— Ну вот, Ревкову тринадцать, ему надо за сутки косарь заработать, причем музыкой. Ну, он пошел в переход и целых семнадцать часов там голосил, прикиньте? Но деньги заработал. С тех пор ему отец слова про его музыку не говорит.

— Ну, он же мог просто у друзей одолжить, зачем так убиваться? — недоверчиво произнесла Юля.

— Нет, ну как, Юль? Это же обман бы получился. А для Владоса это дело принципа, — вмешался Стас, как будто обижаясь, что Юля могла так подумать о его друге.

— Да уж в детстве все зарабатывали, кто как мог. Я вот бутылки собирал, потом сдавал. Стасян коров пас, — Илья с улыбкой предался воспоминаниям.

— Ты коров умеешь пасти? — удивилась я, обращаясь к Стасу.

— Ага, было дело.

— И что, много заработал? — спросила Виолетта.

— Нет, но на цель мою хватило.

— А какая цель была? — полюбопытствовала я.

— Только чур не угорать, — улыбнулся он. — Меня же мама с бабушкой воспитывали. Из игрушек только машинки да конструктор покупали. А мне автоматик хотелось, чтоб как у других пацанов. А они мне "нет, ни к чему тебе оружие, оно несет смерть". Пацифистки они у меня, в общем. Но мне в девять лет разве понятна эта философия была? Я просто играть хотел. Вот и подорвался соседских коров летом пасти, пока у бабушки был. На автомат накопил.

— Здорово, — восхитилась я. — А я огурцы и помидоры продавала на небольшом уличном рынке среди бабушек.

— А откуда товар брала? — спросил Стас.

— А у нас на даче в то лето такой урожай был, что девать некуда было. Мама сказала: «Иди продавай. Что заработаешь — все твое». Мне поначалу так стеснительно было. Все думала, что бабушки меня к себе не пустят. Конкуренция все же. Но они добрые оказались, даже торговать помогали.

— Да ты у нас юный бизнесмен, — Стас ласково потрепал меня по волосам.

Остаток вечера мы резвились в бассейне и болтали, развалившись на лежаках. Влад с Кирой так и не вернулись. Через полчаса, глянув на большие настенные часы, я поняла, что мне нужно собираться домой, иначе мама будет волноваться. Я сказала Стасу, о том, что поеду домой на такси. Он вызвался проводить меня, но я заверила его, что это ни к чему.

Покинув просторный зал с бассейном, я прошла по неосвещенному узкому коридору и повернула в сторону женской раздевалки, в которой горел свет.

Закрыв за собой дверь, я привычным движением распустила завязки верха купальника на спине, через голову стащила лиф и стянула плавки. Сжимая мокрый купальник в руке, я прошла мимо многочисленными шкафчиков для хранения вещей. Повернув направо в сторону душевых, я вскрикнула от испуга и удивления.

На скамейке у входа в женские душевые кабины сидел Влад. Я резко дернулась в сторону, пытаясь спрятаться за стоящий рядом шкафчик и больно ударилась об него головой.

— Какого хрена? — заорала я, прижимаясь спиной к металлической дверке шкафчика и сгорая от стыда.

— Саш, прости, мы сидели тут с Кирой… Я думал, вы еще купаетесь в бассейне, — донесся до меня смущенный голос Влада.

— А вы могли сидеть в другом месте, а не в женской раздевалке?! — вопила я.

— Черт, мне жутко стремно. Извини. Но я ничего не видел. Ты так быстро сиганула, что я даже не понял, что это ты. Сильно ударилась?

— Жить буду, — проворчала я.

Обратно натянув на себя купальник, я вышла из-за шкафчика и рассерженно уперла руки в бока.

— Ревков, назови мне хоть одну причину, по которой я не должна убивать тебя?

— Саш, ну согласись, даже смешно получилось? — ямочки на его щеках мгновенно остудили гнев.

— Ты точно ничего не видел?

— Точно.

— Выметайся отсюда. И на будущее: женские раздевалки предназначены ТОЛЬКО для женщин!

— Я все понял, я ухожу, — сказал он, еле сдерживая улыбку.

После душа, переодевшись в сухую одежду, я вызвала такси. Каждый раз, вспоминая этот дурацкий случай, я заливалась краской. Неловкие ситуации — мое второе имя.

Меня отвлек звонок Ады, которая сначала долго и нудно посвящала меня в свои планы мести Муслимову, а потом заявила, что послезавтра мы с ней идем на День рождения к Анохину.

Меня и Анохина трудно было назвать друзьями. Но он хорошо общался с Антоном, а его лучший друг Никита Ящук хорошо общался с Адой. Было очевидно, что меня пригласили за компанию с друзьями, но я не возражала. Ада сказала, что подарок от нас троих Антон уже купил, так что от меня требовалось просто скинуться.

Перед сном я получила сообщение от Влада:

"Златовласка, мне очень жаль, что ты испугалась и ударилась головой. Простишь меня?"

Подумав и решив, что трагедии по большому счету не произошло, я ответила: