Зуб дареного коня

– А!
– махнул рукой Стас.
– Это случилось не по любви. Мне надо было начинать с чего-то свое творчество… то есть нужна была большая квартира, которую я смог бы превратить в настоящую мастерскую большого художника.

– Я тоже была замужем по расчету, - просияла Ася, - поэтому я тебя понимаю как никто другой. Но сердце требует любви и гармонии в любой ситуации.

– Верно сказано, нимфа моя!
– рука Стаса похотливо поползла вверх по бедру Аси, она игриво прервала сей смелый поступок.

– Ну, так что у нас с женой?

– А я не знаю, где она!
– беззаботно ответил Стас.

– Как это?

– Уехала месяца два назад, вроде как по рабочим делам. По каким делам, трупы, что ли, собирать? Она у меня директор морга, - пояснил художник, - сначала я недоумевал, как она могла так подло бросить меня, а потом ничего… привык. Правда, Люда оставила вместо себя какую-то ненормальную особу, она имела наглость заявиться сюда, вела себя очень вызывающе, приставала ко мне…

Ася закашлялась.

– Но я не поддался, чаровница моя, - отмел все подозрения Стае, резко накренившись вправо, - нет, она не на того напала! Эта самозванка вынудила меня выйти на работу, хотя я ей даже благодарен за это… В целом работа в морге мне понравилась, но там стали твориться странные вещи, погибли двое сотрудников, морг наводнила милиция, меня выперли как не соответствующего занимаемой должности… Заведующая Янка и вовсе оказалась подставой, как я всегда и подозревал, еще пугала меня, мол, из квартиры выгоню! Ну и где она сейчас?! В психушке!! А я здесь, в своей квартире!
– Стас самодовольно улыбнулся, а Ася еле сдержалась, чтобы не вцепиться ему в лицо.
– Знаешь, муза моя, ведь до меня дошли слухи, что Людку-то мою тоже пристукнули. Поселимся здесь вместе и будем возбуж… то есть вдохновлять друг друга и творить!!! Давай прямо сейчас и начнем с обнаженной натуры!!
– почти закричал Стас и принялся стаскивать с Аси платье.

Ася, собрав всю свою волю, поддалась, так как не выудила еще из него интересующей информации.

Она приняла по возможности соблазнительную позу и спросила:

– Стасик, напряги память. Мы должны быть уверены, что твоя женушка не нагрянет, как гром среди ясного неба, и не спугнет наше внезапно нахлынувшее чувство.

– Меня уже и милиция допрашивала, где моя жена. Не знаю я!
– ответил Стае, облизывая губы и смотря на Асю, как голодная собака на кость.
– Ты прекрасна, фея любви!
– Он встал и еле дошел шаткой походкой до мольберта и нанес несколько неровных линий карандашом.

– Может, у твоей жены были друзья, подруги, к которым она могла уехать? Может быть, она полетела на свою малую родину?
– продолжала свой допрос Ася, понимая, что еще немного - и Стас отключится.

– Да кому она была нужна? По сравнению с тобой это был просто гиппопотам, - Стас облизнул губы, рассматривая Асю.

– А как же рубенсовские женщины?
– возразила ему Ася.

– Поэту, то есть творцу, необходимо разнообразие… - художник с трудом сфокусировал свой помутневший взгляд на натурщице.
– Нет, не было у нее друзей и подруг, только ее противная работа… хотя… кто-то из родственников у Людки был, но я не видел ни разу.

Ася начала уже нервничать от бесплодности всех ее попыток узнать что-либо о Людмиле. Ее старый знакомый следователь потратил целый вечер, чтобы проверить по своим каналам, не находится ли Людмила Верстакова в каком-нибудь санатории или доме отдыха Подмосковья. Никого зарегистрированного под такими документами обнаружено не было.

И вот теперь она пришла в дом к Стасу, надеясь найти хоть какую-то зацепку о местонахождении Людмилы. Ася с большим разочарованием смотрела на заснувшего с кистью в руке Стаса. На его лице с рыжей щетиной блуждала блаженная улыбка. Нога творца дернулась и задела мольберт, который благополучно и накрыл Стаса, словно крышкой.

Молодая женщина встала, натянула на себя мешковатое платье и начала осматривать квартиру, сама точно не зная, что именно хотела обнаружить. Вычурно обставленная и безвкусно отделанная спальня, невзрачная гостиная и обычная кухня. Ася осмотрела письменный стол.

– Все зря! Если милиционеры уже разыскивали Людмилу, наверняка они обыскали здесь все. Может, она улетела лечиться за границу, если то, что она сказала Яне, правда. На вокзалах и в аэропортах тоже должны были проверить, не брала ли она билет.

Ася скользнула взглядом по старомодному шкафу с книгами, где были вставлены фотографии без рамок. Ася открыла створки; книги, в основном собрания сочинений русских классиков, были покрыты слоем пыли, и только несколькими атласами по патологической анатомии и патологической физиологии явно пользовались постоянно. Ася усмехнулась, заметив полное отсутствие книг по живописи и истории искусств.

– Хотя зачем ему? Он и так - гений…

Ася посмотрела на одну из фотографий. На ней был запечатлен Стас с кистью в руке, в красной рубашке, якобы за работой. На другой фотографии Стас стоял по колено в воде рядом с неуклюжей толстой женщиной в закрытом черном купальнике, лицо которой скрывали темные очки и широкополая шляпа. Следующая фотография была сделана, вероятно, годом позже, судя по еще более отяжелевшей фигуре женщины и отпущенной жидкой, козлиной, рыжей бородке у Стаса. Ася перевернула фотографии, на обратной стороне крупным, размашистым почерком было написано: «Мы со Стасиком в 1996 году в доме отдыха «Солнечный» в Подмосковье», «Мы со Стасиком в 1997 году в доме отдыха «Солнечный», Подмосковье».

Среди книг Ася нашла еще пачку фотографий, перетянутых резинкой, где все та же полная женщина в разных позах и разных купальниках, со Стасиком и без него появлялась в разные годы в том же «Солнечном». Сердце Аси учащенно забилось.

«А вдруг уставшая женщина рванула именно в это место? Ей там явно нравилось, раз Люда ездила туда, возможно, у нее там были знакомые или родственники. Жалко, что у Стаса сейчас я ничего не узнаю».

То, что эта полная, некрасивая женщина является Людмилой Верстаковой, Ася не сомневалась. Она с интересом вглядывалась в лицо на фотографии, но не могла его рассмотреть как следует. Лицо все время скрывали очки, или шляпа, или то и другое вместе, кроме того, женщина обладала самой невыразительной, непримечательной внешностью. Ася вспомнила, что Яна говорила, что они вместе с Людой учились на одном потоке в институте, а Ася много раз приходила к подруге в институт и все равно не запомнила Людмилу, хотя наверняка видела, и не раз.

Глядя на эти фотографии, Асю охватило нервное возбуждение. Предчувствие?

Отчего у Аси возникла почти стопроцентная уверенность, что Людмила может находиться в «Солнечном», она объяснить не могла.

– Если Людмила жива, то она именно там… под Москвой… если жива…

Глава 20.

Ася остановила свои «Жигули» у кованой ограды Яниного с Ричардом дома и пять минут посидела, переводя дух. Затем, решительно тряхнув каштановыми волосами, она открыла дверь, вышла из машины и, обогнув ее, с силой нажала на кнопку звонка. Через минуту дубовая дверь приоткрылась, и из дома опасливо выглянуло лицо домоправительницы. Заметив Асю, Агриппина Павловна расплылась в улыбке и засеменила к воротам.

– Асенька, очень рада видеть! Заходи, только дома никого нет, кроме меня и Вовочки.

– Да?
– сделала удивленные глаза Ася.
– Где же его родители?

– Ричард уехал в командировку, - уклончиво ответила Агриппина Павловна, - а Яна… Яна не знаю где… Правда, она звонила и сообщила, что с ней все в порядке. Отдыхает где-нибудь.

– Наверное, - согласилась Ася, располагаясь на удобном стуле на кухне.

Агриппина Павловна захлопотала у плиты.

– Сейчас я сварю свой фирменный кофе.