Зверь придет с рассветом

– Останься, пожалуйста, тут. Что бы ни произошло дальше – останься тут и не шуми.

Он старался казаться спокойным, но голос предательски подрагивал.

А еще… Нужно было сказать ей всю правду, предупредить… Не так, молча… Страшно было представить, что сделают со случайной свидетельницей хенке! Будь во главе их Алкир – полбеды.

Но Скайскиф…

Лили, само собой, не послушалась.

– Я с тобой, - глазами сверкнула зло и дико.

– Тебя убьют, - прозвучало коротко, холодно, как ножом по пальцу.

– А тебя?

Девушка слушала недоверчиво, пытаясь уловить в тоне Йона ноты обмана.

– Меня – нет, - уверенно ответил он, подумав про себя: «Возможно, но точно не прямо сейчас, как тебя».

– А ну, вышел! Выбрался из своей норы! Быстро!
– пророкотал властный голос снаружи, и к нему подпевом тут же добавилось обманчиво нежное:

– Лили, доченька! Не бойся, выходи!

Йон стиснул зубы до скрипа, закинул голову, глядя в проем. Ну конечно! Скайскиф бы ни в жизнь не отыскал их на Пустоши сам – где ему! Он сыграл тоньше. Сходил в Нерку, самое близкое, а по сути единственное, граничащее с Пустошью селение. Разнюхал там все, что можно разнюхать, и, заручившись поддержкой (запугав или подкупив) родителей Лили, взял их в проводники, пустил по следу.

За спиной раздалось холодное:

– Надо выйти. Иначе они библиотеку найдут.

Йон обернулся.

Силясь противиться, выдавил из себя сиплое:

– Нет.

– Придется выйти к ним раньше, чем это случиться, - настойчиво повторила Лили. – Они не должны попасть сюда. Никто из них.

Ее, бесстрашную до безрассудства, так нелепо волновала сохранность этих пугающих книг. И был в ее волнении резон: от книг сильнее, чем обычно, веяло могильных холодом, опасной тревогой.

И Йон мысленно согласился, что ни Скайскиф, ни родители Лили действительно не должны попадать сюда. В противном случае неизбежных неприятностей станет в разы больше.

– Ладно.
– Он протянул девушке руку. – Пойдем, сдадимся им вместе…

Они вовремя выбрались. Из-за лежащей невдалеке глыбы хищной полурысью выскочили два хенке. За ними едва поспевал перепуганный Лот. Последней, охая и причитая, брела его жена.

Йону подумалось: какое же это отвратительное слово – «сдадимся». Вот слепой Хэйя вряд ли бы сдался. Он бы сцепился с хенке - тем более что их всего-то двое.

Хотя, их, верно, потому и двое, что не Хэйя сбежал. За тем бы отправили целый отряд…

Скайскиф настиг добычу первым.

Он отвесил Йону щедрую оплеуху – давно, видать, мечтал. Вытекла из-под плаща длинная цепь. Сомкнулись на шее беглого ученика две половины распашного металлического ошейника. Лот, покосившись на Скайскфа, повторил его движение, выдавая дочери сокрушительный подзатыльник.

– Ну ты и дрянь!
– Женский голос лязгнул металлом и раскатился над Пустошью грозой. – Уж не думала никогда, что выращу дочь потаскухой...

– Сколько ты нам крови попортила, негодница этакая, - басом проревел Лот. – Маленькая шлюха! Не вымолить тебе теперь Эвгаева прощения!

«Шлюха».

Вот оно значит как.

С чего бы это, интересно? Будто они с Йоном делали на Пустоши что-то непристойное? Подумаешь, спали холодными ночами в обнимку… Да пусть бы и делали! Этим всем какое дело? Обращаются теперь, как с собаками. Как с рабами.

Лили свирепо раздула ноздри, стараясь погасить огонь бушующих эмоций. Только не заплакать! Нельзя!

Нельзя…

Она прикусила язык до крови. Окинула убийственным взглядом хенке. Броситься бы сейчас на них, да толку? Проклятая слабость! Вечно бежишь, прячешься, а если не спрячешься – то вот так.

– Девка распутная, позорище, - змеей шипела мать.

И Лили в нахлынувший мстительной ярости бросилась к Йону, отчаянно обхватила ладонями его лицо и поцеловала прямо в губы. Это был вызов – мол, напридумывали себе, так нате, получайте!

И не только вызов…

Йон вздрогнул от неожиданности, захлебнулся вдохом. В груди будто столб пламени поднялся, и страх почему-то сразу исчез…

Скайскиф, грязно выругавшись, рванул поводок так резко, что у провинившегося ученика чуть не сместились шейные позвонки.

– Ну, хватит уже лизаться! – Хенке вынул из-за пояса несколько монет и брезгливо швырнул Лоту. – На вот тебе за беспокойство.

Отец Лили ловко подхватил деньги, услужливо раскланялся перед Скайскифом и грубо прикрикнул на жену и дочь:

– Домой! Пошли. Обе.

Глава 18. Охота Хати-Амаро

Все ученики знали, что Йона поймали и вернули обратно, в Эводеон, но вот видеть лично – не видели. Беглого полукровку заточили в одно из подземелий и…

Валари каждый день думал про это «и». Что сделает с беглецом Йоремуне? Как поступит? Чего ждет? Или не ждет?

Каждую ночь вожак стаи тихо подходил к окну и вслушивался в сонное беззвучие Пустоши, силясь отыскать в нем намеки на крики боли. Вдруг Йона пытают?

Тишина была ответом.

– Да убили его, - как-то за обедом бросил Уилтер.

Произнес он это нарочито небрежно, вроде даже как и презрительно, но в злословной фразе его отчетливо сквозил страх за собственную жизнь.

– А вот и не убили! – сердито отозвался нетерпимый к несправедливости Дарэ. – Он просто сбежал. Подумаешь, проступок! Он не преступник, чтобы казнить его. За такую ерунду не казнят.

– Это не ерунда. Это дисциплина, – заспорил здоровенный, почти с Роггу размером, парень по имени Ракс.

– В печь твою дисциплину, - вмешался в спор Хэйя. – Сам будь послушным псом!

– Не могли Йона убить, - не унимался тем временем Дарэ.

– И где он тогда? А, коротышка? – оскалился Уилтер, провоцируя соратников Валари на очередную разборку.

– Где надо! Сказал бы я тебе, где…

Договорить они не успели.

Из-под арки, венчающей вход в зал для приема пищи, тягучей хищной походкой вышел Офу.

Он встал, очерченный каменной рамой проема. По белому мрамору разбегались кровавые жилы в тон длинного плаща главного хенке.

Полукровки мгновенно замолчали и дружно уставились на правую руку Йоремуне. Офу никогда не приходил к ним лично без особого повода.

Этот раз не стал исключением.

Напряженные глаза учеников, голубые и синие в своем большинстве, выжидающе вспарывали пространство зала, душное и горячее от пышущей жаром еды.