Зверь придет с рассветом

– Угу. А он передаст нам. Не волнуйся, без предоплаты мы ему мальчишку не отдадим, пусть не думает…

Принесли выпивку. Пенные кружки с вонючим пивом проехались по столу.

Здоровяк увидал кого-то возле входа в таверну, яростно замахал ручищами.

– Кьярр, дружище! Иди сюда!

За стол опустился коренастый лысый мужик с лицом, изъеденным шрамами от язв.

– Здорово, парни. Как сами? С последнего дела вас не видел…

Между сопровождающими Флоки и «лысым» завязался долгий разговор. Оказалось, что он должен стать третьим. Здоровяк и Лейф опасались идти в Нерку вдвоем.

– Проведешь нас мимо Тарховых патрулей, Кьярр?

– Проведу. Их развелось после того как…

– Еще бы, - мечтательно закатил глаза Лейф. – Знатно в тот раз поохотились. И широко погуляли на Тарховы-то сокровища.

– И бабы в свите его женушки были что надо, - поддержал Здоровяк. – Эй! А как вы, парни, кстати, насчет баб?

Кьярр хитро прищурился.

– Есть тут один бордель поблизости. Девки там что надо…

Здоровяк даже с места подскочил.

– Так и чего мы ждем? Я чуть не одурел в ледяном море без женской-то ласки! Эй, полукровка! Пойдешь с нами? – Медвежья лапища хлопнула Флоки по плечу.

Парень отказался.

– Нет у, спасибо.

– Тогда мы запрем тебя в съемной комнате. Там нас и дождешься, понял? – сообщил Лейф.

– Понял.

Еще год назад Флоки, не задумываясь, отправился бы со всеми, но теперь, при одном только упоминании злачного места перед глазами всплывало кукольно-бледное личико Тисс… Он узнал ее в таком же прибрежном борделе… Ему показалось тогда, что у них любовь. Тисс была тихой и нежной. Красивой. Флоки накопил денег и выкупил ее, думая, что сказка, которую дарила ему Тисс долгими темными ночами, обретет счастливый конец. Но все закончилось прозаично. И странно. Став свободной, Тисс тут же захотела уехать. Одна. Флоки не пустил. Она сбежала. Он отыскал, но поздно. Она уже была на краю – в прямом смысле. Флоки навсегда запомнил каменный горб моста и валуны в кудрявых волнах внизу… Перед тем как спрыгнуть, Тисс сказала: «Как же я ненавижу вас. Вас всех – кто покупал и продавал мое бедное тело. Больше этого не случится. Я свободна»…

С тех пор Флоки в бордели не ходил.

Он начал подозревать, что там твориться нечто неладное.

Глава 24. Жертвы

Вечером, во время грозы, в дом пришел постоялец.

Внешность его не внушала доверия, но матушка Лили очень сильно нуждалась в деньгах, потому, скрепя сердце, все же пустила. Дочку она благоразумно отправила на чердак, велев не высовываться. И теперь, лежа на животе, Лили смотрела сквозь щель меж досками чердачного пола вниз.

При свете незнакомец выглядел еще более опасным, чем когда стоял на пороге в полутьме. Волчьи глаза, волчьи повадки. Здоровенный неуклюжий тесак, оружие бедноты, тускло поблескивал, оставленный в углу. Красивая, явно с чужого плеча, расшитая узорами куртка была засалена и закопчена. На расклешенных рукавах виднелись пятна засохшей крови…

– Скажи-ка, хозяйка, патрули-то нынче в окрестностях ходят? – поинтересовался головорез у матушки Лили.

– Тихо у нас, - ответила та. – Чего им тут делать?

– Ну и хорошо, - кивнул гость, утыкаясь носом в похлебку. – Пиво принеси. И мяса побольше свари. Я двое суток не жрамши.

– Да, господин…

– Регер меня зовут, - представился незнакомец.
– И баню затопи.

– Баня у нас только общая.

– Плохо, что общая. Я тут на несколько дней, надо обождать кое-кого… Ладно, в реке помоюсь, а ты мои вещи постираешь. Да не боись, заплачу за все. И за девку тоже.

Матушка вздрогнула.

– Какую девку?

– Ту, что на чердаке прячется. Думаешь, не видел?

Лили ощутила, как по шее потек ледяной пот. Зубы предательски застучали. Дрожь пришлось унять. Срочно. Нельзя паниковать. Надо думать…

– Это дочь моя. Не трогай ее, - насторожилась хозяйка.

– Трогать или не трогать – то мне решать.
– Кулак Регера пугающе сжался, натягивая кожу на крепких костяшках.

Лили бесшумно поползла в сторону двора, чтобы там слететь по приставной лестнице в пустую козью клеть и оттуда черных ходом сбежать подальше от дома. Стоило ей двинуться, Регер вскинулся, словно зверь.

– Давай добавки положу! Вина налью, - засуетилась, отвлекая гостя, мать.

Вино в этом бедном году было в Нерке на вес золота.

– Я ее все равно услышу. Не старайся, - криво усмехнулся Регер. – А вина и жратвы давай, подкладывай! Где мужик-то твой? Слышал, ушел?

Мать промолчала, отвернулась. Сказала едко:

– Какая тебе разница? Ты ведь его не заменишь.

– Еще не хватало! – Регер громогласно расхохотался. – На что мне старая карга, вроде тебя? Я себе, когда нужно, сочных молодух добываю.

Лили скривилась. Он старше мамы лет на десять, рожа страшная, бороздами посеченная, шевелюра плешивая – с потолка хорошо видно – ни старым, ни молодым такого даром не надо.

– Ешь, пей, живи, как хочешь, только нас не трогай, - холодно произнесла в ответ хозяйка.
– Мы люди мирные. И язык за зубами держать умеем.

Регер демонстративно пропустил ее слова мимо ушей. Продолжил расспросы.

– Так чего мужик-то тебя бросил? Болтают, от того, что дочь твоя потаскуха и ведьма? Давай-ка взглянем на нее. – Грубое лицо разбойника обратилось к потолку. – Спускайся, чертовка. Живо! Ну?

Мать вскрикнула, словно раненная:

– Уходи! Не слушай его.

И в тот же миг застыла, оцепенев. Длинный нож был вынут из ножен на бедре Регера и приставлен к ее животу.

– Я сказал, спускайся, - угрожающе повторил головорез. – В противном случае кишки твоей матушки окажутся на полу.

Лили слезла.

Настороженная и испуганная, подошла к столу. В руках и ногах будто в одно мгновение испарились кости. Голова кружилась от страха.

Регер приказал:

– Сядь.

И Лили села. Напротив. Спиной к печи.

– Не похожа на ведьму, ведьмы смазливые, а ты разве что только рыжая, - разочарованно буркнул Регер. – Не бойся, не обижу. Подарок хочешь? На!

Он небрежно швырнул на стол золотую безделушку. Кулон-звезду на золотой цепи.

У Лили внутри все похолодело. На глаза навернулись слезы, а в сердце волной поднялась неудержимая ярость.

Это был тот самый кулон, что она подарила Табите.

Тот самый…

– Ну, нравится? – самодовольно осклабился Регер.