Зверь

— Нечестно, кроха, вынуждать смотреть ужастики того, кто их смотреть боится.

— Ха-ха, — искусственно посмеялась я. — Еще и лжец.

— А ты думала, с ангелочком время проводишь? — продолжая ерничать, усмехнулся Фил. — Смотри-смотри, я подожду, пока ты не начнешь на меня карабкаться. Тогда и поговорим, кто из нас круче…

В общем, все верно, стоило лишь главному герою фильма войти в старинный особняк, как я сильно зажмурилась и стиснула руку Фила с невероятной силищей, собственно, мне совсем не присущей.

Он покосился на меня, но промолчал. А потом и вовсе уснул. Я это по милому сопению поняла и, взглянув на Вадима, забыла о происходящем на экране.

Беззащитное, такое странное выражение на мужском бледном лице, вогнало меня в ступор. Я растерянно рассматривала спящего Филатова и недоумевала, почему у него такие длинные черные ресницы? Почему так четко очерчены губы? Кто позволил ему иметь такие шикарные темно-каштановые волосы? Нос… прямой, аккуратный, однако в переносице однозначно сломанный. Скулы…

Все эти ссадины. Столько мужественности в обыкновенном человеке, столько силы воли и духа. Столько стремления попробовать все и сразу. А как же передышка? Неужто она ему вовсе не нужна? Почему я нуждаюсь в отдыхе и времени на самоанализ, а он — нет? С какой вообще планеты этот мужчина?

Кто, мать вашу, кто даст мне ответы на мои гребаные вопросы?

Сдерживая внутренние порывы неоправданной ярости, я осторожно выбралась из-под навалившегося на меня Вадима и убежала в ванную, зажимая рот ладонями.

И уже там, в тесной комнатушке, прижалась спиной к двери и зарыдала, но без слез. Просто из горла что-то рвалось, что-то такое, от чего становилось больно дышать. Вот и хватала я воздух подобно выброшенной на берег рыбе. Озираясь по сторонам ошалелыми глазами, силилась понять, как поступить.

Поговорить с матерью Вадима? Нет. Ужасно глупо. Спросить его обо всем, что мучает: о том, сколько времени ему лечиться от своей зависимости? И хочет ли он этого?

Ох, боже, сколько же тупых вопросов. Прямо самой тошно от собственного негативного мышления, оно меня пожирает изнутри. Я должна немедленно с этим покончить раз и навсегда. Нужно решиться и все же встретиться с матерью Филатова.

Уже вернувшись в спальню, я на экране телевизора обнаружила медленно плывущие вверх титры.

Отлично. Значит и здесь все прозевала.

Не зная, куда себя засунуть, я тихонько переоделась в более теплые и удобные джинсы, и, захватив ботинки, куртку, сумку, выскочила из квартиры. На лестничной площадке привела себя в порядок, поспешно натягивая обувь, и шмыгнула к лифту.

Сама не имея ни малейшего понятия, куда намыливаюсь, я вышла из подъезда и остановилась. А все потому, что «удача» сама навалилась на меня. Причем в виде мамочки Вадима.

Эффектная дамочка плавной походкой приблизилась ко мне, видимо, только что подъехав к дому. За ее спиной, на парковке, красовался красный автомобиль какой-то неплохой модели, но я не особо увлекалась их названиями, потому сразу перевела взгляд на блондинку в коротенькой шубе. Ну явно же мех натуральный. Собственно, я не из «гринписевцев», но для такой стервы пожалела бы даже крысиную шубку, а уж этих чудовищных грызунов я всей душой презираю.

Мать Фила впечатляла своей внешностью, и да, сходство с Вадимом неоспоримо. Однако в ее темно-карих глазах с густо накрашенными ресницами не было того космоса, что вмещался внутри ее сына. Откуда вообще взялось такое безразличие к своему отпрыску? Или оно у нее с самого рождения Вадима?

— Хм, — скривилась женщина, остановившись, и окинула меня презрительным взглядом, поигрывая ключом от машины. — Уже сбегаешь?

— Откуда? Это моя квартира, — отрезала я, конечно лукавя. Съемное ведь жилье. Плевать. — А вы к кому?

— Брось, девочка, со мной шутить, — угрожающие нотки. — Я знаю, что он здесь.

— Вы, кажется, обещали больше не приходить.

Блондинка наклонилась ко мне и процедила, понизив голос:

— Тебе я ничего не обещала.

— Да неужели? Тогда, наверное, решили «включить» мамочку и вдруг позаботиться о сыне? — я загорелась изнутри пламенем ярости, еще мгновение и не смогу себя контролировать, что в итоге и произошло. Я проорала: — Или снова бросишь его подыхать на улице?

Эту бабу буквально отнесло назад волной моей ненависти. Она попятилась, но тут же затормозила, жутко побагровев.

— Он рассказал? — от растерянности и отчаяния в голосе этой ужасной женщины меня словно холодной водой обдало. Я заморгала, осознав, как жутко и нетактично себя вела, и пробормотала:

— Извините. И ничего Вадим не рассказывал. Лишь оговорился о том случае.

Я заметила, как мать Фила сглотнула и облизнула пересохшие губы, хотя на них и красовалась приглушенно-красная помада.

— Меня зовут Наталья, — и протянула мне руку. Я удивилась, но ответила на рукопожатие. — Однако это не значит, что я стану для тебя подругой.

— Не больно хочется.

— Хм, конечно.

Наталья поправила свою прическу, взбив волосы руками, и произнесла, как-то намеренно томно и с противной иронией в голосе:

— Думаю, тебе будет интересно узнать кое-что о Вадиме.

— Из ваших уст — нет.

Моя категоричность была тут же подтверждена демонстративным уходом. А уже скрывшись в темном подъезде, меня начала бить мелкая дрожь. Я выглянула в окошко и увидела, как мать Фила вернулась в машину и, громко газанув, умчалась прочь. Тут же пожалев о том, что не дала ей высказаться, я взбежала наверх и, отперев квартиру, влетела в прихожую, совершенно неожиданно натолкнувшись на Филатова. Он шустро и ловко подхватил меня, и мы вместе привалились к стене. Несколько секунд Вадим просто смотрел мне в глаза, потом отпустил, отошел назад и сунул руки в карманы джинсов.

Его заспанный вид, возможно, умилял, если бы не круги под глазами и бледность пересохших губ.

— Куда ты ходила? — спросил он так, будто и не нуждался в ответе, и я поняла: Вадим, действительно, знает.

Вздохнул, потому что я промолчала, потер глаза и, встав ко мне боком, так, что его взор невольно уперся в темное небо за окном, проговорил немного хрипло:

— Она звонила мне. Только что. Сказала, ты ей нагрубила. — Я фыркнула, качнув головой, а Фил продолжил: — Мне все равно, правда. Просто не хочу, чтобы ты узнала о том вечере от нее… — немного помолчал и, резко повернувшись ко мне, спросил: — Хочешь, я расскажу?

Сглотнула. Затем кивнула.

— Да, — сказала очень тихо, но он услышал.

Тоже кивнул и достал из заднего кармана джинсов пачку сигарет.

Я уставилась на заструившийся в воздухе дым, мысленно сравнивая его со змеей, что так упрямо стремится ужалить Вадима. Но нет, она извивалась и растворялась вверху, там, где колпак старомодной люстры почему-то слегка покачивался на трех толстых проводах: синем, желтом и белом.

«С тобой проводит ночи 31-я весна. И без сомнения ревнует ко всему…»: приглушенно пела Арбенина из динамика мобильного телефона Фила, оставленного им в спальне. Подходящая тема для данной ситуации…