Зверь

— Потому что я без презерватива.

Вот так и случаются казусы. Вроде бы и не стоит волноваться, мужчина-то опытный, а если… болен?

Черт.

Я изнывала.

Фил, тяжело дыша, буравил меня взглядом, ни выказывая ни одной эмоции.

И я сказала:

— Доверяю.

Тут же кожу внизу живота обожгло от горячего прикосновения, и, мягко скользнув внутрь, Вадим ухватил меня за затылок, прижимаясь лбом к моему лбу.

Двигался уверенно, ровно, поддерживая второй рукой за ногу. Несмотря на то, что движения сковывала плотная одежда и спущенные до колен штаны, ощущения были чертовски сумасшедшими и до безумия приятными.

Так и продолжалось это жаркое «свидание» в темноте, так и выдыхали мы друг другу в губы, пока в одной из квартир не грохотнула дверь. По лестнице эхом разнеслись шаги.

— Ва… Вадим, — едва выдавила я.

— Знаю, — отрезал он и, подхватив меня под ягодицы, подался правее и, прижав к стене, притих в полной кромешной темноте.

А потом я услышала на самое ухо приглушенный смешок и слова:

— Молись, чтобы он был без фонарика.

— Придурок… — так же хихикая ответила я.

— Хм… придурок? — и резко подался вперед, погружаясь в меня снова.

Я вцепилась зубами в куртку на его плече и стиснула так, чтобы не заорать.

Человек, он был один, ничего не заподозрив, прошел мимо как раз в тот момент, когда Филатов начал вдалбливаться в меня со всей мощью. Я уже просто изнывала от напряжения внизу живота, а кончики пальцев нещадно жгло и покалывало. Буквально притиснутая телом Вадима к стене, я судорожно хватала ртом воздух, чувствуя тот самый нарастающий ком, что должен был вот-вот взорваться. И прежде чем это случилось, Фил вернул меня на подоконник и едва смог дотянуть до конца моего оргазма, как вдруг сам резко отодвинулся и, уткнувшись носом в изгиб между моей шеей и плечом, судорожно выдохнул, слегка вздрагивая от удовольствия и разрядки.

— Неужели так будет всегда? — невольно вырвалось у меня.

— Если захочешь… — пробубнил Вадим, все еще упираясь руками в подоконник. Он глядел в пол, низко опустив голову.

Затем выпрямился, осторожно спустил меня и принялся оправлять свою одежду. Я тоже поспешила натянуть штаны, а когда покончила с этим, оказалась схвачена за руку.

— Пора бы уже пожрать немного, не находишь? — в темноте усмехнулся Вадим и повел меня вверх по лестнице.

Я все еще чувствовала запах его кожи, словно пропиталась им. Даже сидя в спальне на кровати, сытая и физически расслабленная, держа в руках чашку чая, я не переставала разглядывать Фила, слушать его странные речи и наслаждаться этим запахом. Запахом мужчины с душой ребенка…

— …кажешься мне немного пришибленной, — донеслось до меня, словно вату из ушей вынули.

Заморгала и уставилась на Филатова уже более осмысленно.

— Э… что?

Он цокнул, тихо смеясь, и покачал головой, оставаясь в позе ленивого льва, растянувшегося на моей кровати, полулежа у самой стены.

Вместо чая в кружке Фила плескался портвейн, который я хранила лишь в кулинарных целях. Но, честно признаться, и сама использовала напиток прямо по назначению. Но изредка.

— Ты где летаешь?

— Прости, — улыбнулась, отводя взгляд. — Просто задумалась.

— Давай послезавтра заберу тебя после работы? — ни с того ни с сего выдал Вадим.

— А… — удивилась я. — Ты знаешь мой график?

— С некоторых пор.

Краткость — сестра таланта. Я бы еще и лаконичность сюда приписала.

Странно, ведь мне казалось, что Фил очень самовлюбленный и надменный парень… мужчина. Да, буду называть его именно так. Мужчина.

Почувствовав изучающий взгляд Вадима, я согласно кивнула.

— Забери. Я в одиннадцать закончу.

Филатов хотел сказать что-то еще, но вдруг раздался звонок в дверь. Я сразу жутко испугалась, и Вадим мягко улыбнулся, как бы говоря: «Успокойся, все хорошо», а затем поднялся вслед за мной.

Я притормозила у зеркала в прихожей и да, мой вид о многом сообщал. Например, о том, что не далее чем час назад у меня был отчаянный и безумный секс в подъезде. Я улыбнулась своему отражению, краем глаза заметив выходящего из спальни Фила, и подошла к двери. Но стоило только взглянуть в глазок, как улыбка сошла с моего лица. В женщине, стоящей по ту сторону, я сразу же уловила черты Филатова. Отскочив назад, налетела на него и обернулась.

— Там… там твоя мама… — выпучив глаза, прошептала я, и лицо Вадима, до этого умиротворенное, враз потемнело.

— Вот блять, — бросил Фил озлобленно и, отперев дверь, распахнул ее широко и напряженно застыл на пороге. — Ну привет, «мамочка».

Женщина поджала тонкие губы.

Вот ничего она не имеет общего со своим сыном. Злоба в образе, сплошная злоба. А в нем такого нет…

========== Глава седьмая ==========

Видеть Фила таким я не хотела бы больше никогда в жизни. Мурашки бежали по коже от одного его бешеного взгляда, и когда дрожащие тонкие пальцы ухватились за пачку сигарет, валявшуюся на моей кровати, мне показалось — это спасение Вадима, если не закурит, то наверняка разнесет всех.

Склочная баба, являющаяся матерью моего парня, коим он и выступил, когда та обозвала меня «шмарой», орала на всю квартиру. Я дважды попросила ее сбавить обороты, потому как опасалась милиции, которую преспокойно могли вызвать соседи, но мать Фила решила, что именно она здесь «царь-и-бог», и перешла на визг.

— Ты мне не указывай, сучка! — проревела она, а я, заметив, как Вадим, стиснув пальцами пачку, подался в ее сторону, встала между ними, тем самым преградив ему путь.

— Отойди, — совершенно спокойно произнес он и тут же отодвинул меня в сторону, отбрасывая сигареты на пол. — Выйдем, — предложил матери, и та, посмотрев на меня до тошноты выразительно, процедила: — Не прощаюсь. Но имей в виду, долго ты с моим мальчиком не протянешь.

Филатов, не сдержавшись, ломанул кулаком в стену — так, что даже у меня дыхание перехватило, а что уж говорить о боли, которую испытал он, — и, понизив голос почти до хриплого шепота, сказал:

— Она моя. А я уже давно не твой и ты, сука, бросила меня в подворотне подыхать под дождем. Теперь не жди поблажек.

Мне показалось, что вместе с грохотом двери, закрывшейся за Филатовыми, оборвалось и мое сердце.

Я даже присела, почувствовав нечеловеческую слабость.

Неужели она так поступила? Не может быть. Ведь это мать. Это мама. Родней ее…

— Маша, — я, вздрогнув, вскинула глаза на растерянного Вадима и встала.

Он сглотнул, облизнув пересохшие губы, и потер пальцами глаза.

— Черт… — пробормотал. — Как же я устал…

Я не знала, что ответить. Не могла собраться с силами. Не решалась. А Фил сам приблизился, встал, уперев руки в бедра, и качнул головой, говоря:

— Этого больше не будет. Она не придет. Я сказал ей, чтобы не смела приходить.

— Как… кхм… — в горле запершило. — Как она отыскала нас?

— Через ментов. Она многое может. Только не быть порядочной и честной, — широкие плечи Вадима все еще подрагивали от нервного напряжения и, даже наклоняясь за сигаретами, он не прекращал облизываться и почесывать шею за воротничком футболки.