Звериная поступь

— Это не связано с Поветрием. Мне это нужно для личного дела. Я ищу особенное место, где смогу получить ответ на свой вопрос. Вот и всё.

— Понятнее не стало. Что за место? И какой вопрос ты намерен там задать?

— Ты не преисполнишься пониманием, если я расскажу тебе свою историю.

— Может быть. Пока не попробуем, не узнаем. Я в любом случае не собираюсь рисковать в деле, цель которого не вижу.

Гость прикрывает глаза, явно размышляя о том, что и как нужно рассказать. Ментис даже не мечтает влезть в голову величайшего мага Разума, но уверен в собственной правоте.

— Ну, как скажешь. Только не думай, что там сокрыты какие-то удивительные тайны и открытия, — продолжает улыбаться старик, поглаживая бороду. — Я родился на Ак-Треносе в бедной семье. Жил в нищете и когда подрос, стал погонщиком верблюдов. Похоже на пастуха в ваших краях. Мне было тринадцать лет, когда в мир пришло Поветрие.

Ментис внимательно слушает историю, которую никогда не слышал. Другой магистр, разумеется, легко мог запрятать любые сведения о себе, но сейчас нужно помнить о том, что Салим может лгать.

— И так уж получилось, — продолжает гость, — что этот момент совпал с другими жизненными неурядицами. Из-за песчаного шторма я потерял верблюдов, да и сам должен был умереть в песках. И даже если смог бы выжить, возвращаться домой было нельзя. Мои родители к тому времени уже были мертвы, друзей не было, а хозяин верблюдов скорее всего убил бы за потерю стада. Я просто лежал на песке, слушая завывания ветра, а моё тело постепенно покрывалось новыми слоями песка.

Действующий магистр культа продолжает молчать, хотя Ментису хотелось бы, чтобы Салим сконцентрировался на простом описании событий, без ненужных деталей.

— И именно тогда ко мне обратилась моя Тень. Точнее, у меня их было много. Духи песков столпились надо мной, смотрели на меня и показывали пальцем. Даже сквозь вой ветра и шелест песков я отчетливо слышал их слова. Они предлагали мне сделку: силу, если я достаточно силен, чтобы удержать её. И если окажется так, что я не справлюсь, то они заберут мое тело.

«Похоже на правду в том смысле, что Тень действительно стремится захватить тело, ведь оно тоже ей принадлежит в каком-то роде. Вот только обычно приручение Тени должно происходить последовательно. Сначала знакомство, потом вызов. И только потом обратный вызов и подчинение, где решится, кто станет доминирующим в дуэте», — сам Ментис никогда не работал со своей Тенью, так как не видел в этом необходимости, но признает, что некоторых людей успешное приручение Тени может резко изменить и даже возвысить. Впрочем, в случае провала изменения тоже не заставят себя ждать.

— И что мне оставалось тогда? — пожимает плечами Салим. — Я согласился, и то испытание стало самым тяжелым в моей жизни. Духи песков сгрудились вокруг меня, а в разуме шло ожесточенное сражение. Тогда я даже не знал, что воюю против своей Тени, я просто решил, что это голодные призраки пустыни решили развлечься с новой жертвой. Я ничего не знал о магии и силе разума, падал и взлетал, пока песчаная буря внутри себя показывала смутные силуэты каких-то дворцов и титанов. Да, может быть, многое мне лишь привиделось, но тогда я понял, что от природы обладаю несравненной силой ума. Я победил Тень разумом и волей, и послушные духи песков спасли меня.

Салим Гаш-Арат замолкает, а потом вдруг задает странный вопрос:

— Или нет?

— Ты у меня спрашиваешь? — разводит руками Ментис.

— Вот именно, — морщинистый палец указывает на зрелого мужчину. — Никто не может дать ответ на этот вопрос. Даже око Менасиуса, что стало мне доступно. Тогда я вернулся из пустыни без верблюдов и должен был получить должное наказание, но меня никто не посмел тронуть. Окружающие признавались, что в моих глазах горел почти что дьявольский огонь, да и сам порой замечал, что меня больше не волнуют вещи, которые казались важными до этого. Во мне проснулся талант влиять на чужие умы, сначала словами и поступками, а потом при помощи Языковой Системы. А моя Тень в облике духов песков всю жизнь мне помогала. Или наоборот? Иногда я просыпаюсь посреди ночи и мне кажется, что по-прежнему лежу на песке посреди песчаной бури, только от моего тела остался лишь один гладкий скелет.

— Я не понимаю, что ты хочешь донести этим рассказом, — Ментис откидывается на спинку стула.

— Просто хочу дать понимание моих мотивов. Я очень быстро возвысился, и конец жизни проживаю в роскоши, которая и не снилась мне в молодости. Наверное, тому, кто родился знатным человеком, этого не понять. Я могу одной мыслью заставить человека испытывать нестерпимую боль или невыносимое блаженство, что куда страшнее. У меня уже есть власть, деньги и любые другие блага, я могу решить любую задачу на свете, но до сих пор не смог найти ответ на простой казалось бы вопрос: «Тогда из пустыни вернулся я или моя Тень?».

Ментис задумчиво смотрит на Салима, который, кажется, говорит искренне. Конечно, верить на слово такому человеку нельзя. В целом слепо доверять чьим-то словам глупо. Однако теперь бывший принц чуть лучше понимает гостя. Маловероятно, что у Салима Гаш-Арата есть такая же великая цель, как у Ментиса. И у него действительно уже было всё, что он хотел, поэтому возглавлять культ на Ак-Треносе и Витро ему не было нужно. Смерти от рук демонов он тоже не страшится. И, похоже, он нашел самую сложную задачу, ради которой продолжает жить на этом свете.

«На последнем этапе действительно выясняется, кто станет главным: человек сознательный или его Тень. И нет гарантии, что победитель будет точно уверен в том, что это именно он победитель. Например, человеку может казаться, что он победил, но он уже не будет осознавать изменение собственного характера и поступков. Не думаю, что у Салима в то время был кто-то достаточно близкий, кто мог бы точно ему сказать, изменился он или нет», — Ментис продолжает думать и молчать, ожидая дополнительных объяснений.

— Если совсем коротко, то ситуация именно такова. Мне нужно попасть в Царство Теней, где я смогу найти ответ на собственный вопрос. И для этого нужно разобраться с Пожирателем Слов. И пришел я сюда именно потому, что и тебе это не помешает.

— Откуда ты можешь знать, чего я хочу?

— Ифрат тебя переиграй, я же уже сказал. Мне доступно око Менасиуса. Особый навык, который в некоторых пределах дает мне всезнание. Я не могу заглянуть куда угодно, но думаю, что догадался о твоих связях.

— Хм, странно. И этот навык не может дать ответ на твой вопрос?

— Тогда бы меня здесь не было, — разводит руками старик. — Я уже почти всё подготовил и могу быть полезным тебе и твоим покровителям. И я не про Двуединство, разумеется.

Ментис смотрит на хитрый прищур глаз Салима, но не спешит верить на слово.

— Допустим. Докажи. Поведай мне, что ты узнал обо мне. И как ты можешь быть нам полезным.

— Проверка? Не слишком интересно, но пускай. Как насчет того, что я могу перемещаться по Мировому Перекрестку? И мне даже не нужно сооружать межмировые порталы.