Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
– Нравится ли она тебе, высокорожденный сын мой и наследник?
Папенька искренне считал, что сын любуется если не красотой, то персями невесты.
– Сама по себе - скорее, да, нет, не знаю, одно лишь ведаю - резчик сей вовсе неумел. А-а, посмотрю я на невесту поближе, когда жениться буду, так сказать, в непосредственной близости, пред жертвенным алтарём, - вывернулся Снейп.
– Посмотришь ты на неё и ране, сыне мой и наследник, - неожиданно по-доброму сказал Малефиций.
– Уж за сколько-то времени приедет она в Сибелиум вместе с родными и подружками своими. Но знай, отныне должен думать ты только о ней, пока что Сабиниус, а вскоре, и Снепиус Адриане Ферликции, и помыслы твои чисты должны быть,
Папенька внезапно умоляюще посмотрел на Северуса и произнёс тихо, как только мог:
– Сыне, оставь его. Не пара он тебе. Вы же братья. И того, дикого своего, тоже оставь. Ты же мужчина, а мужчина должен с помощью женщины плодить сыновей.
А потом взбодрился и практически приказал повелительным тоном:
– И желание моё таково - стать вскоре и отцом, да простят мне благословенные боги дерзость мою, и дедом, желательно, с небольшой задержкой лишь, о сыне мой Северус.
– Да будут благосклонны боги милостивые к Союзу нашему, а уж с супружницею своею как-нибудь я, да полажу, хоть бы и пришлось применить к ней Распятие… Хорошо, скажу инако - при помощи Юноны - Госпожи Покровительницы Браков.
Северус ответил, усмехнувшись про себя и выдав на гора одну из кипы своих омерзительнейших ухмылок, на какую только был способен, чтобы впечатлить, как следует, оказывается, не только похотливого, но и сентиментального профессионального убийцу…
…Сам же Северус, наконец-то отделавшись от оказавшегося надоедливым, въедливым и пустомелей, Папеньки, поспешил сначала к брату, чтобы проверить, как он, но, на удивление, не дрыхнущий, как всегда, камерный раб Квотриуса сказал только два слова, вполне успокоивших сердце и душу зельевара:
– Спх`ыт Гх`о-спх`о-дын.
Тогда профессор, пользуясь здоровым, молодым телом, полученным в этом времени, помчался к двери своей опочивальни. Так и есть, Накра дрыхнет, но Гарри сидит возле него на корточках с волшебной палочкой в руке, по-варварски широко разведя колени. Так, беглый, проницательный взгляд между ног… Ба! Гарри внял совету Северуса и снял с себя тунику, используемую вместо набедренной повязки, и взору растерянного Северуса представилось то, что он так мечтал увидеть вновь. Снейп приказал себе собраться с духом, иначе он не сдержится и вместо урока магии будет изнасилование.
– Идёмте, Гарри, - сказал профессор нарочито деловито.
– А ю заметил… ли, что Гарри совсем голый? Да? Это для ю, профессор Снейп, сэр.
– Не будем о лишнем.
– Это не лишнее, сэр. Ю ноу ай лов ю синс * * … От, блин, слово забыл, ну да неважно.
Ю подаришь… те мне баранью лопатку тунайт? Гарри так долго ждал и не спал ночами, лёжа на полу возле ё лёжки. Гарри очень ждал, когда ю проснётесь, чтобы отъебать ми.
– Я уже говорил - это больно и неприятно. Мне, по крайней мере, мне ни капельки не понравилось.
– Но ю ебётесь с братом, значит, ю лайк ит, эм ай райт?* * *
– Вы ко мне зачем пришли, а, Поттер? Входите же скорее и прикройте дверь. Встаньте вот так и держите свою волшебную палочку в позиции для заклинания Авада Кедавра. Это заклинание получалось у вас лучше всего. Готовы?
Повторяйте за мной движение кистью, да, можно сказать, пальцами, и повторяйте: «Эне… ".
–
Я не могу, когда ты так близко, Северус, - внезапно заговорил Гарри на чистом английском, как тогда, в его комнате.– И что же Вы… ты, Гарри, от меня хочешь?
– Поцелуй меня, Северус любимый мой. Целуй же, иначе моё сердце разорвётся. Я полюбил тебя, ещё будучи твоим почти что рабом, там, далеко от этого твоего дома, и люблю всё сильнее, поверь мне.
– Но Гарри… У меня уже есть любовник и, надо сказать, превосходный. Вы с ним, видно, сразу возненавидели друг друга. Но мне очень хорошо, да просто превосходно с ним! Я не могу сделать из тебя, невинного дитя, гея, да и не собираюсь этого делать. Прости, мой Гарри…
На самом деле Северусу до дрожи в коленях хотелось хотя бы коснуться губами зардевшейся щеки молодого человека, но он не смел приблизиться к любимому им мальчику, такому чистому. Он всей душой желал, чтобы первый поцелуй ему подарила бы девушка.
Потом он вспомнил о Чжоу Чанг - они же целовались под рождественской омелой, но вскоре их отношения внезапно прервались. Почему? Мисс Чанг выбрала мистера Диггори, и их связь была бы длительной, если бы не злая смерть Седрика там, на кладбище.
– По крайней мере,– утешил себя Снейп, - я не буду по-настоящему первым, поцеловавшим Героя.
Но я буду первым мужчиной, поцеловавшим юношу!
И я стану им, как бы не покарал меня за это Мерлин в Посмертии!
– Иди ко мне, вот так, ближе, прижмись всем телом, почувствуй, как… я люблю тебя и желаю быть с тобой.
Гарри словно только и ждал разрешения, он тотчас же одним прыжком, мягким, изящным, как у пантеры, оказался около давно любимого, но такого холодного и недоступного человека и прижался к груди Северуса. Поттер сам, первым, обнял Снейпа и положил ему голову на плечо. Они были практически одного роста, так что сделать это было просто и естественно.
Гарри едва различимо прошептал на ухо Севу:
– Целуй же меня, возлюбленный, горячее. Я чувствую странное ощущение в паху, я знаю, что это жела…
– Не нужно слов, я чувствую то же самое, но сильнее. Я уже опытный гей, - и Северус рассмеялся.
Ещё бы ему не смеяться, стоя в обнимку со своим самым нелюбимым студентом, бывшем когда-то маленькой, надоедливой, сующей повсюду нос и шастающей после отбоя по Хогвартсу под отцовской мантией-невидимкой истинной копией ненавистного Мародёра по кличке Сохатый.
А он-то, Сев - «опытным геем» себя назвал, хотя прошло всего полтора-два месяца с первого в жизни постельного приключения.
– Но это для придания внушительности персоне бывшего профессора,– сказал сам себе Снейп.
– Не могу же я сказать Гарри, что до того, как попал в это время, встретил Квотриуса, и тот понравился мне, я всю жизнь оставался девственником - это не солидно. Гарри ещё подумает, что я всю жизнь был «сальноволосым ублюдком» и потому оказался парией. Просто я некрасив, мой волосы - не мой, нос от этого не уменьшится и не приобретёт тех изящных очертаний, что у моего нового возлюбленного. А нового ли?.. Я и сам давно люблю Гарри Поттера, только раз дав себе вволю подумать о парне, как мой Квотриус оказался не у дел и решил убить себя. Хотя, кто знает, ведь тот папирус был сначала чист и заполнялся постепенно, и ещё это его глухое затворничество из-за странных перемен облика, и его сегодняшнее поведение во время молитвы истуканчикам, и отказ от пирования во славу всё тех же божков, в которых он всей душой верит - всё это, мягко говоря, стран… Рядом с Гарри я думаю о Квотриусе, и наоборот. Отчего же это? Не от того ли, что сердце моё рвётся на две части?