Звезда Чёрного Дракона

Мне нравилось, как Даррел выглядел в мундире – статный, гордый, благородный. Красивый. Любимый. Он первым спрыгнул с ящера и пошел ко мне, стоящей в своем сверкающем платье у входа в храм, а гвардейцы, чеканя шаг, направились следом. Его верные войны, защита и опора. Всюду раздавались звуки вспышек фотоаппаратов – разумеется, церемонию освещали газетчики, которых допустили на территорию Главного храма по особому распоряжению.

– Ты до невероятного красивая, Белль, – тихо сказал принц, протягивая мне руку.

– Думаю, ты куда красивее, Даррел, – улыбнулась я и вложила в его ладонь свои пальцы.

Мы вошли в храм, выложенный из белого камня, поклонились, приветствуя жрецов и богов. Внутри все было украшено живыми благоухающими цветами, но царила прохладная полутьма, которую разбивал лишь свет свечей. Небо над стеклянным куполом храма было затянуто серыми тучами, и солнца не было, хотя и дождь не шел. Погода стояла безветренная и осенняя, и на сердце было неспокойно, хотя я продолжала улыбаться, расправив плечи. А Даррел стоял рядом и держал меня за руку, не зная, что нас ждет.

Я почти не слушала жрецов, не наслаждалась моментом, которого ждали многие девушки, мечтающие о браке, а просто смотрела на Даррела – как на самую красивую картину. И понимала, что не могу на него наглядеться. Церемония пролетела мимо меня, и я будто пришла в себе лишь в тот момент, когда главная Жрица объявила нас с принцем супругами и надела браслеты из цветов. Ему – на правую руку, мне – на левую. Символ супружества. Эти цветы мы сожжем в священном огне, выйдя их храма на улицу. Символ того, что мы отправили свое волеизъявление стать супругами богини Эсфер. И вместо этих цветов вырастим другие.

Нам осталось зачитать друг другу обеты, обещая быть верными и любящими.

– До последнего вздоха, – сказал Даррел последние слова и посмотрел на меня. Блики свечей отражались в его глазах, и его ресницы дрожали. В этот момент он казался таким трогательным и беззащитным, что заныло сердце.

– До последнего вздоха, – эхом повторила я и подумала, что исполню свое обещание. Я действительно буду любить его до последнего вздоха. Сколько мне до него осталось?..

После завершения мы покинули храм через вторую дверь и оказались к примыкающей к нему Драконьей алле, усаженной цветами и деревьями. Ощущения того, что мы теперь муж и жена не было. Мы будто оба не понимали, что происходит, и улыбались друг другу.

Каждая пара по традиции должна была взять из мешочка семена особых цветов и посадить их, а через год вернуться и посмотреть, что выросло. Если цветы выросли красные – значит, брак будет страстным, если синие – спокойным, если желтые – богатым, если белыми – одухотворенным. Для каждого цвета было свое обозначение. Конечно, это было лишь поверье, но многие пары возвращались.

– Интересно, какими будут наши цветы? – спросил Даррел с любопытством. – Я ставлю на красные!

Я не могла сказать ему, что он не увидит наших цветов – скорее всего, спустя год меня не будет. И поэтому сказала, что синие.

– Почему? – удивился он.

– В цвет твоего мундира, – улыбнулась я, и он рассмеялся и целомудренно поцеловал меня в висок.

Больше всего мне хотелось сбежать вместе с ним куда-нибудь далеко-далеко и спрятаться от всего мира. Но пришлось идти к карете – нам предстояла поездка по Большому императорскому проспекту. Это тоже была дань традициям – народ должен видеть принца и его жену, ведь однажды они станут императором и императрицей. Они должны чествовать нас, а мы – приветствовать их стоя.

Мы сели в большую открытую карету и в сопровождении гвардейцев и боевых магов, покинули территорию храма и выехали на проспект. Я никогда не видела столько народа в одном месте. От шума едва не заложило уши – завидев свадебную процессию, народ начал кричать. Люди и не-люди не только кричали, они размахивали флагами, аплодировали, пели… А мы с Даррелом должны были улыбаться им, будто две куклы. Карета двигалась медленно, а значит, ехать мы будем не меньше часа.

Народу не становилось меньше – напротив, их количество по обеим сторонам проспекта будто росло. Они стояли вдоль дороги, торчали в окнах домов, сидели на крышах. Одного я приметила даже на фонарном столбе – полицейские безуспешно пытались снять его. И даже незаметно пихнула Даррела в бок, чтобы он посмотрел на это. Ему стало смешно, и он широко улыбнулся – в это же мгновение нас озарили вспышки фотоаппаратов – некоторые из газетчиков залезли на крышу невысокого здания и оттуда пытались сделать хорошие кадры.

Стоять было неудобно, ноги заныли, из-за улыбки болели щеки, и, наверное, кто-то точно бы был недоволен происходящим. Но не я. И дело было не в людях, которые приветствовали нас. А в том, что я находилась рядом с Даррелом. Своим теперь уже мужем. Я должна ловить каждый миг жизни, пока не поздно.

Страх ледяной рукой сдавил мое сердце, но я сумела отогнать его. И когда мы, наконец, прибыли в Главному храму, я окончательно взяла себя в руки.

В Главном храме находились наши родные и близки – родственники, друзья.

В Главном храме нас встречала императорская семья, в том числе (кто бы мог подумать!) Этель, которая вернулась из своей ссылки. Выглядела она похудевшей, но глаза были все такими же озорными и самоуверенными.

Первыми нас приветствовала императорская чета, и я выдержала объятия императрицы и одобрительный взгляд императора, которые, в отличие от остальных, знали, что меня ждет. Но делали вид, что все чудесно. Что они принимают меня в свою семью. Что счастливы видеть такую жену, как я, рядом с сыном.

Глядя на них, я вдруг подумала, что они оба отлично умеют играть свои роли – по крайней мере, в присутствии других. Их мастерству надевать маски мне еще учиться и учиться. Ах да, учиться я не смогу – мне же скоро придется пожертвовать собой. Как я могла забыть?

Следующими меня приветствовали Этель и Винсент.

– Поздравляю, дорогуша, – хихикнула Этель, обнимая меня и целуя воздух около щеки. – Теперь ты официально моя сестренка. С ума сойти!

– Спасибо, – ответила я. – Всю жизнь мечтала о младшей сестре.

– А я, наоборот, была рада, что у меня нет старшей. Что ж, придется учиться уживаться.

Этель вдруг склонилась ко мне и прошептала на ухо совсем другим голосом:

– Спасибо за Тома.

– Вы встретились? – спросила я.

– Да.

– Обидишь моего брата – тебе крышка.

– Знаешь, я склонна в это поверить, – хихикнула Этель. – Раз ты уговорила моего отца, значит, ты и правда чего-то строишь.

Я стою жизней всей империи, а может быть, и всего мира, хотелось сказать мне. Но я лишь улыбнулась.