Звезда Чёрного Дракона

– Готова…

Я вышла из пещеры и поняла, что уже вечер – время прошло достаточно, а я и не заметила. На западе таял закат – из-за него снежные вершины казались золотистыми. Я подошла к самому краю горного обрыва, не веря своим глазам. В воздухе парил дракон с рубиновыми крыльями и двухцветной ало-черной чешуей. Этот дракон был прекрасен. Он сверкал под закатными лучами так, что дух захватывало.

Его крылья были расправлены, и он неспешно кружил над пропастью – большой, грациозный и мощный.

Этим драконом была я. Я чувствовала его, как себя. Я ощущала его желания и мысли. Он – воплощение моей энергии, моей силы. Моя вторая сторона, которую столько лет от меня скрывали.

– Он прекрасен, – прошептала я, чувствуя незримую связь с драконом.

– Ты прекрасна, – поправил меня Даррел и обнял меня за талию. – В любой из своих ипостасей.

Из-за гор появился еще один дракон – белоснежный и гордый. Это была вторая форма Даррела, и я почувствовала его до того, как он появился.

Драконы зависли в воздухе друг напротив друга, соприкасаясь мордами, а после улетели бок о бок в сторону заката. Один – ледяной, другой – огненный. Один – свет, другой – тьма. Две противоположности, которым суждено было стать единым целым.

Глава 41

– Эта мразь хочет меня растоптать, – с тихой злобой сказала Ева, сидя напротив Эштана. Они находились в его покоях – она пришла к нему, сказав, что ей одиноко. И сидела теперь в кресле, вцепившись пальцами в подлокотник. От нее исходила ярость, которую Ева не в силах была успокоить.

– Выбирай выражения, – попросил Эштан устало.

– А что? Я не имею права говорить про эту дрянь так, как хочу? – сощурилась Ева.

– Белль Ардер наша будущая императрица. Тебе не стоит так отзываться о ней.

– Ты слишком сильно в нее влюбился, милый. Теперь она, а не я, верно?

Эштан равнодушно пожал плечами. Он не хотел ссоры.

– Вечно подбираешь остатки за Даррелом, – не успокаивалась Ева. – Сначала я, потом она. Кто будет следующим?

– Пожалуйста, не говори таких слов, – очень вежливо попросил Эштан. Он казался все таким же спокойным, но на самом деле едва сдерживался. Каждое слово Евы ранило его – будто ножом по сердцу.

– Она украла у меня Даррела! Украла корону, которую я могла бы надеть! Украла тебя. А теперь решила украсть мои титулы! Думает, что сможет победить меня на Магических академических состязаниях! Меня, представляешь?!

Только с Эштаном Ева могла позволить себе быть такой эмоциональной. Ведь их связывало нечто большее, чем дружба или любовь. Это была общая тайна. Тайна, за которую они оба отвечали собственными жизнями. Только Еву заставили это сделать – у нее просто не было иного выхода. А Даррел пошел на это сам.

– Все вокруг только и говорят, что о ней! О том, как растет ее сила! О том, какой императрицей она будет! Зачем ты только спас ее! – выкрикнула Ева в отчаянии и смахнула со стола вазу с черными розами. На нее напала истерика, она вскочила и принялась крушить все вокруг. Эштану пришлось прибегнуть к темной магии. Очередной порез, капля крови, беззвучные слова – и девушка замерла на месте, как бабочка, попавшаяся в силки паука. Черная полупрозрачная паутина опутывала ее, и Ева, тяжело дыша, исподлобья смотрела на Эштана. Прядь ее темных волос упала на лицо, и он осторожно убрал ее.

– Освободи меня! – дернулась девушка, понимая, что сама высвободиться не сможет.

– Успокойся, Ева. Держи себя в руках.

– Да как я могу? Отпусти меня! Ненавижу твои темные приемчики!

– Ева ты должна думать не о том, что тебя обошла Белль. А о том, что от тебя зависят жизни твоих родных.

Она до крови прикусила губы. Это было правдой.

– Какая теперь разница, что Даррел больше не твой? – продолжал Эштан. – Тебе должно быть плевать и на корону, и на Белль. Думай о своей семье. Это главное.

– Да. Ты прав, – выдохнула Ева, вдруг резко успокоившись. Эштан освободил ее, и она едва не упала – после истерики силы покинули девушку. Он подхватил ее за талию и осторожно усадил на диван, а сам сел рядом и взял ее ладонь в свои руки. Эштан неспешно и нежно массировал ее пальцы, а сама девушка, откинувшись на спинку, смотрела в окно.

Она была красива, но не той красотой, что и Белль. В ней не было мягкости и тепла – скорее, твердость и холод. Ева казалась спокойной и рассудительной, и все вокруг думали, что у нее стальные нервы и железный стержень внутри. И лишь немногие знали, какая она на самом деле. Вспыльчивая, порывистая, подверженная страстям. Остальные видели лишь ее маску – маску идеальной адептки и сильной девушки.

Эштан был одним из тех, кто знал – недаром они общались с самого детства, потому что их матери дружили. А еще он знал, что когда Ева зла или у нее болит голова, ей нужно сделать массаж ладоней, и тогда ее отпускает. Только вот раньше, касаясь ее, он с ума сходил, а теперь все было иначе. Он больше не чувствовал страсти, которая жила в нем раньше. И все время думал о Белль.

Наверное, Ева права. Он действительно подбирает все то, что выбрасывает брат.

– Они убьют нас, если узнают? – спросила девушка вдруг.

– Скорее всего, – ответил Эштан. – Поэтому наши враги не должны ничего знать. И мы будем делать то, что делаем.

– Ты не боишься?

– Нет. Я уже ничего не боюсь.

Ева вдруг забралась к нему на колени и обвила руками шею. Ее платье задралось, обнажая стройные ноги.

– Эштан, – прошептала она, касаясь своими губами его губ. – Успокой меня.

Его сердце тотчас зачастило – так, что пульс отдавался в висках. И рука сама собой легла на спину девушки. Она была такой теплой, такой живой, такой гибкой… В Ночь зимнего свершения они действительно позволили себе слишком многого, и он жалел об этом, хотя когда-то такая близость была его несбыточной мечтой. Но сейчас… Нужно ли ему это сейчас? 

– Не надо, Ева, – сказал он, отворачивая голову, чтобы она не поцеловала его. Девушка тотчас все поняла. Вспыхнула, но продолжать не стала. Слезла с его колен, поправила платье и обхватила себя за плечи, будто бы ей было холодно.

– Из-за нее?

– Какая разница?

– Значит, из-за нее. Эштан, я не собираюсь проигрывать ей. Лучшей должна быть я. И свое место в Клубе избранных не отдам. Это мой последний оплот гордости.

– Перестань. О другом думай.

– Не могу. Знаешь, о чем я жалею? – вдруг спросила Ева. И ее глаза вспыхнули огнем воспоминаний. Тех, которые навсегда хотелось бы стереть.