Звезда Гаада

Сложенные крылья Камилла поначалу показались мне серыми. Приглядевшись, обнаружила, что они пёстрые: из чёрных и белых перьев. Осторожно, чтобы не свалится в бурную реку, обошла его по кромке берега, заглянула ему в глаза. В них бушевал хаос, в них яростно сражались Свет и Тьма. В какой-то миг мне примерещилось, что созидающая сила стеклась в кокон, а тот — превратился в сияющий силуэт. В светлой фигуре я узнала Камилла. И отчего-то совсем не удивилась, увидев одного Камилла внутри другого, а вот когда Тьма в его глазах вдруг слиплась в плотный комок, а из него образовалась чёрная фигура, когда я увидела её лицо и глаза, тогда от потрясения примёрзла к каменному берегу. Мне стало ясно, почему он ничего не может вспомнить…

Часть 5.2

Пробуждение моё было тяжёлым: тело ничуть не отдохнуло, в голове приютился туман, веки как будто склеили прочным клеем. Или же в них засунули два магнита?.. Я их с огромным трудом разлепила, а они тут же сомкнулись опять. Смутно припомнила, что мне снился один из прежних чёрных Старейшин, очень знакомый. И вроде бы я разгадала какую-то его тайну. Но вот что поняла? Убей — не вспомню. А впрочем, ощущения такие, словно я уже умерла или близка к тому.

— Да ну? А может, всё намного проще? — грохотом грозы ворвался в мою истерзанную голову чей-то знакомый голос, — Ты просто хочешь выглядеть в её глазах лучше, чем на самом деле!

Где-то уже слышала этот голос. Но чей он?..

— Она и без того преувеличивает некоторые черты моего характера, — прошуршал другой голос, — А что касается тебя, то вне зависимости от того хочу ли я или нет, мне придётся о тебе заботиться. И вообще, с твоей стороны очень подло так себя вести! Она из-за тебя очень волновалась. Тоже мне, герой нашёлся! Помереть любой может: и умный, и дурак, а жить толково мало кто умеет.

Какое-то время блаженную тишину нарушало только мягкое касание от чьих-то выдохов и вдохов.

— Если ты под этим достоинством подразумеваешь необходимость жить как ты… — загрохотал первый мой знакомый.

— Если бы я жил толково, на мою бы голову не сыпались бы люди, подобные тебе! — тихо прошуршал другой мужчина.

Мои веки не то окаменели, не то примёрзли друг к другу.

— А впрочем, может, они просто надо мной издеваются?.. — задумчиво добавил второй.

Когда спустя вечность мне наконец-то удалось открыть глаза, сесть и повернуться к замолчавшим собеседникам, захотела тут же вскочить с кровати и встать на ноги. Коварное тело вместо осуществления моего замысла предпочло поцеловаться носом с полом. Так что мой порыв и смятение чувств сменилось тупой болью. Гаад тяжело вздохнул, с кряхтеньем слез с маленькой скамеечки, на которой сидел, и кинулся приводить меня в порядок.

Ну, почему со мной вечно что-то не то случается?! Я хочу быть умелой, сильной, полезной! Ну, хотя бы просто красивой. Хотя бы для одного единственного человека. Желательно, того, который мне нравится. Ладно, признаюсь, что желаний у меня намного больше, чем говорю, но почему ни одно никогда толком не исполняется?! Почему?!

— А всё-таки ты старался не ради моего спасения, а чтобы выпендриться перед ней! — проворчал новоявленный чернокрылый.

Он ещё много гадостей наговорил про меня и Гаада. Сравнил меня с кошкой, которая любит ласку и потому льнёт ко всем подряд. Старейшина быстро и почти безболезненно вылечил мой сломанный нос и ушёл, хлопнув дверью. Тогда Тай переключил всё своё внимание на меня. Ему было очень плохо, состояние его было очень тяжёлым, но вместо того, чтобы заняться восстановлением собственного равновесия и тем самым ускорить выздоровление, хранитель предпочёл излить всю свою злость на меня. Мало того, что ни единого благодарного слова не сказал за его спасение, так ещё и словесными помоями облил с ног до головы, в душу наплевал. Наверное, всё от того, что к ревности и телесным мучениям примешалось потрясение от превращения в чёрного хранителя.

Я долго его терпела, принесла ему мягкие подушки под спину, помогла сесть, приготовила для него салат из овощей и зелени. Он ударил меня по руке — и еда вся вывалилась на пол. Когда я, кусая губу, убирала несчастные овощи и зелень, которые с такой заботой растил другой мой друг, Тайаелл громко смеялся. Потом ему от смеха стало ещё хуже, а его слова стали настолько ядовитыми, что я выскочила из комнаты и переместилась в обычный мир.

Там едва не окоченела от зимнего холода. И отправилась в южную страну, где наиболее волновалось пространство. Стояла на холме, напротив прорвавшейся плотины, стеной, сплетённой из нитей Света, удерживала воду, рвавшуюся взлететь над озерцом и смыть стоящий подле маленький городок. Вода неумолимо прибывала, мне становилось всё тяжелее её сдерживать. А вырвавшаяся до того жидкость уже скрыла под собой дороги, клумбы и землю в парках города. Стену из созидающей силы не было видно и казалось, будто у разрастающейся дыры на плотине разбухает огромный пузырь, вот только был он совсем не полый, а состоял из воды, соединившейся с разрушающей силой. И было в этом пузыре Тьмы столько, что моё тело бил озноб. Вот только разум мой пребывал в состоянии какого-то отчуждения, спокойного наблюдения за водой и разрушающей силой, рассчитывал, сколько нужно Света, чтобы удержать их, сколько — чтоб остановить, сколько для того, чтобы пространство успокоилось — и следы наводнения исчезли. Пожалуй, человеческие ненависть и злость страшнее мечущейся, рвущейся разрушать Тьмы и стихийного бедствия.

С трудом удерживала всё прибывающую воду, потому только через несколько часов смогла закупорить плотину. А воды уже около плотины висело прилично — хватило бы на большое озеро. К тому же, водяная махина уже разрослась и своим концом нависала надо мной. Упадёт — и задавит. Да и вопли из города, удаляющиеся крики убегающих людей мешали сосредоточиться.

Потом меня осенило. Отщипнула от разрушающей силы, переполнявшей речную воду, приличную часть, с усилием переместила сгусток Тьмы под пузырь — и начала медленно превращать в огонь. Так что надо мной уже нависала не только водяное озеро, но ещё и огромная огненная тарелка. Одно хорошо — шум из города и его окрестностей смолк. Не то все горожане пялились на такое обилие пламени и воды, по непонятной причине зависшее над плотиной, озерцом и городом, не то дружно попадали в обморок.

Прежде чем вода начала испаряться, надо мной образовалось приличное кипящее озеро. Ну и огненная тарелка. Жутко хотелось сбежать от такого чуда подальше, переместиться хоть на край света, но тогда все здешние люди погибнут. Приходилось стоять, вырывать липкие сгустки Тьмы из воды, превращать их в огонь, кипятить воду, поддерживать пробку на плотине. Я зареклась ещё хоть раз лезть воевать со стихией. Но до того, чтоб начать избегать этого, нужно выжить.

Когда вода наконец-то начала обращаться в пар и поплыла в небо, добавилась новая забота: приходилось отщипывать дополнительную разрушающую силу, охлаждать пар, сгущать его в облака. Более того, использовать Тьму для создания ветра, ведь не бросать же облака плыть, куда им вздумается! А то тут неподалёку начнётся ливень, который быстро перейдёт в наводнение и, быть может, в потоп. Так что я наполовину слилась с этим миром, прощупала его, ощутила, в каких его краях не хватает воды. И начала ветром подталкивать облака туда, причём, это требовалось выполнять осторожно, чтобы вода не расплескалась по дороге.

Чуть погодя я обнаружила, что появился сильный ветер природного происхождения: он подхватывал облака и толкал их именно в ту сторону, куда и ветер, созданный мной. Это мир наконец-то понял мою задумку и принялся мне помогать. Уж не знаю, сколько времени прошло, однако я уже смогла оставить переброску облаков и туч самому миру. Мне осталось только разогревать огонь, испарять воду, да поддерживать пробку на плотине. А поскольку я часто и помногу черпала разрушающую силу из разбушевавшейся реки и поднявшейся в воздух воды, то количество Тьмы стало мало-помалу убывать, следовательно, напор воды начал уменьшаться. Иногда приходили ко мне странные звуки: не то довольное урчанье, не то пенье, которые ощущала не ушами, а чем-то иным, внутри меня — это ликовал мир, получивший воду в те края, где её катастрофически не хватало. И хотя Равновесие у плотины всё ещё не вернулось, оно начало восстанавливаться в других местностях.

Наконец-то в реке существенно убавилось разрушающей силы — и вода перестала рваться на пробку из Света, уже меньше отгрызала от созданной мной преграды созидающей силы — её в воде очень не хватало. Я смогла прощупать ближайшую местность в поисках больших камней и глины, подхватила потоком из Света глыбы, отделила некоторое количество глины, лежащей почти у поверхности земли. Мир осторожно подкинул несколько картин, чужих воспоминаний, объясняя, из чего тут делали некоторое подобие цемента. Ощутила, как закопошились птицы и звери в этой местности — они, следуя воле мира, стали собирать нужные для смеси вещества.

Потом вдруг стемнело. И испарять остатки воды, поддерживать пробку на плотине я начала уже с закрытыми глазами. Но ощущала я всё, что надо было, так что ночной мрак мне не мешал.

Уже к рассвету, стараниями бобров, ласточек, стрижей и каких-то незнакомых мне зверей и птиц, а так же касаниями потоков Света, сгущенных до лопат, некоего подобия венчика для теста и сосуда для скрепляющей смеси, которые я каким-то непонятным образом успевала использовать, работа по восстановлению плотины была закончена. Издалека донеслось до меня мурлыканье мира. Похоже, что в одной из пустынь образовался приличный водоём и уже начала понемногу появляться новая растительность. Мир тужился, пробивая землю и песок, дабы соединить появившееся озеро с подземной рекой. Я прощупала территорию, где мир собирался соединить надземный источник с подземным, и коротким, но мощным ударом Тьмой пробила земную толщу. Мир сначала сжался от боли, но сразу же оправился и принялся налаживать новую водную систему. Сжалившись над его потугами, добавила в ту местность большое количество Третьей силы. Растения начали расти как на дрожжах, а потревоженные обитатели преображающейся пустыни успокоились, ободрились.