Звезда Гаада

— Это твои чувства. Ты превратишь их в силу Тьмы. Вспомнишь в его объятьях, сколько людей он убил. Уверен, на твоей родине найдутся пострадавшие из-за него! А если он будет тебе противен, то превратишь отвращение во Тьму. У Гаада жуткое нарушение внутреннего Равновесия, так что достаточно сильного удара по сердцу, чтобы уничтожить его. Тем более, что мы его сильно потрепали у Сантариста.

— Но как мне превратить чувства в силу Тьмы?

— Ты это сделаешь интуитивно, если будешь волноваться. Пожалуй, тебе же лучше, если ты в то время будешь его ненавидеть или испытывать чувство омерзения, — зловещая ухмылка скользнула под усами Кайера, — Согласись, чувства — самое неприметное оружие!

Какой-то проблеск совести ощутимо кольнул меня в душу. Да ну её! Вдруг это только сон? За убийство приснившегося мне ничего не будет. А если нет?..

Ох, что за помутнение рассудка? Как я могла подумать о таком?! Почему согласилась? Но мне так страшно! Теперь понятно, почему люди становились предателями и убивали — и друзей, и родных, и любимых — от страха смерти и от желания выжить готов сделать всё, что угодно!

Но… а если это обман? Если после этого белые хранители меня убьют? Просто воспользуются мною, а потом избавятся от меня? Им же наплевать, что я молода и должна жить! Всё равно, какие мечты умрут вместе со мной! И им без разницы, что они вынудят меня замарать руки кровью! А я… я почти согласилась! Но ведь другого выхода нет! Но если я не сумею убить Гаада, меня убьют его друзья! Или он сам меня прикончит! А если сумею, то смогу ли выбраться из Чёрной земли? Шансов на удачу очень мало. Так мне и надо! Я в любом случае многое потеряю, даже если всё выполню успешно: мои руки будут в крови, мне придётся жить и помнить о том, что я убила человека. Даже если он не человек, а демон. А разве я буду лучше, если его убью?! Страшны не демоны: страшны те, кто творит злодеяния. А ими могут быть и люди. И даже эти злобные хранители Света. Как свет может быть таким жгучим и разъедающим?..

— После того, как ты убьёшь Гаада, мы спрячем тебя на Белой земле, — пообещал Кайер, — Будем о тебе заботиться, как о героине, уничтожившей главного слугу Тьмы. К тому же, у нас для тебя будет безопасно: сюда чернокрылые не проникнут, а если ты захочешь вернуться в обычный мир, то там сможешь столкнуться с ними. Но если они растеряются после смерти своего главы, мы сможем легко их раздавить.

В случае моей удачи вы выиграете: избавитесь от главного врага, а если его друзья запаникуют, то используете это для их уничтожения. Если я не справлюсь, то вы ничего не потеряете: мало ли в этом мире людей, мечтающих о гибели чёрного Старейшины? Одним больше, одним меньше — вам без разницы.

Как ни старалась, мой голос сильно дрожал:

— А если вы меня после этого убьёте?

Скорее всего, меня прикончат чернокрылые, так что можно было обойтись и без этого вопроса.

— Зачем же нам убивать смелую девушку, погубившую самого Гаада? — недоумённый взгляд.

— Мы скажем людям, что ты — Посланница, — ухмыльнулся Тэр. — Нам и без них хорошо, а простой девчонке статус Посланницы бы очень пригодился, — он вдруг прищурился, — Представь: ты была никем, но вдруг стала самой уважаемой женщиной мира.

— А если придёт настоящая Посланница Небес?

Кайер рассмеялся и уверено произнёс:

— Всё зло от чёрных хранителей. Если их не станет, то Тьму плодить люди станут намного меньше — и Равновесие восстановится. И в Посланниках больше не будет необходимости. Ты же достигнешь самого высокого положения, на которое способна простолюдинка.

— С чего ты взял, что я…

— Аристократка не стала бы так радоваться дорогим вещам. Уж мы-то помним, как ты сияла от радости, когда носила все эти тряпки и безделушки, — насмешливый взор.

Хранители стали перечислять те случаи, когда я любовалась кольцами и подвесками, когда открыто радостно разглядывала новые платья и украшения, принесённые Благом, когда украдкой, как мне казалось, любовалась собой в ложке, в металлическом подносе, в луже, в озере. А я в первые два-три дня пребывания на их территории постоянно это делала. Радовалась, что одета красиво, с украшениями, как будто настоящая дама. Ох, как метко они бьют! Давят и на страх, и на желание жить, и на жадность, и на тщеславие!

— Ты будешь самой желанной женщиной в нашем мире, — добавил Старейшина, перемещаясь поближе ко мне, шагов за десять, — Самой влиятельной, богатой, известной. И никто не осмелится тебе грубить. Любой мужчина будет готов на всё, только бы ты одарила его своим королевским вниманием.

Не удержалась:

— Даже ты?

— Возможно, и я, но пока ты молодая, — тиран окинул меня задумчивым взглядом, — Лет десять, пока ты в самом соку, у тебя будет много шансов меня соблазнить. Так что если тебе очень хочется затащить меня в постель, приглашай в ближайшее время. Конечно, лет до сорока ты ещё будешь в сносном виде, но я больше люблю молоденьких красавиц.

Только что дрожала от страха, а тут мне вдруг захотелось расхохотаться ему в лицо. Да кем он себя вообразил, нарцисс хренов?! Оказывается, моя вредность не сдохла от ужаса, а просто ненадолго задремала или от неожиданного хода не то глупости, не то милосердия рухнула в обморок.

— А если мне вдруг понравится… — обвожу мужчин и парней самым внимательным взглядом, на который способна, и останавливаюсь на физиономии помощника тирана, выражающей глубочайшее презрение и насмешку. — Кайер?

— Кария не в моём вкусе, — тот скривился.

— Но ты… — окидываю его серьёзным и критическим взором, — Симпатичнее белого Старейшины.

Ну, как тебе это понравится, самовлюблённый индюк?!

Взглянула на Блага. На мгновение мне примерещилась темнота, в которой сердито вспыхнула красная искра.

Но тиран рассмеялся:

— Как хочешь, — на друга своего покосился строго, — Кайер, ведь ты же не откажешь даме в некоторой доле удовольствия?

— Но я ласковым быть не обещаю, — зловещая улыбка.

Благ, дружелюбно улыбаясь, ко мне повернулся:

— Только для начала убей Гаада.

Решили, что я клюнула на вашу удочку, так?! О, как же я вас всех ненавижу! Растерзала бы… Да только мой дар мне опять не подчиняется. Никак. Вот мерзкий дар! Где он пропадает, когда так нужен?! А потому и выбора у меня нет. Вроде. Но когда я успела стать такой мелочной и жестокой?

Мне вдруг вспомнились тихая звёздная ночь и задушевный разговор с Гаадом. Он искренно интересовался моей жизнью, а я стала такой счастливой, выговорившись! А ещё он по-настоящему расстроился от того, что эти гады сломали мои крылья. И вот прошло несколько часов, а я уже всерьёз обдумываю, как его убить, прикидываю, какая мне будет от этого выгода, и даже в душе смеюсь над науськивающими меня белокрылыми, хотя сама ничем их не лучше! Даже если и на мгновение, я ведь согласилась! Я сама такая мерзкая! Так сильно их испугалась…

Ноги отказались меня держать. Я села или, точнее, рухнула на колени, сжала голову ладонями.

Когда же я стала такой… мерзкой? Как могла так измениться?! Как?! Если уж прожила недостойно, надо хотя бы с чистой совестью умереть! Даже если в родном мире у моего тела, лежащего на операционном столе, от этого остановится сердце! Или с ним ничего не станет? Может, я умру только в этом мире? А там очнусь со спокойной душой, зная, что так и не решилась на убийство. Или это окажется простым сном? Так даже лучше! Вдруг я благодаря этому поступку во сне смогу полюбить себя наяву? Так бывает, что мучащая ситуация предстаёт во сне в искажённом виде и, справившись с ней, человек находит выход и в реальной жизни. Но если я умру в обоих мирах? Как мне не бояться, когда ни в чём не уверена? Недавно хотя бы верила в то, что у меня доброе сердце, что, несмотря на моё душевное смятение, мои жуткие депрессии, никому не наврежу, а оказалось, что при значительной опасности соглашусь на любую низость!