Звезда Комо

— Давайте уже пойдём, — сказала я, когда мы привели всё в порядок.

Как и каждый раз, когда мы посещали могилу наших родителей, после мы шли дальше к могиле Филиппа. С каждым шагом, приближающим нас к могиле, лица Лидии и Леандро становились всё серьёзнее. Хотя между тем они приняли тот факт, что Тони и Катарина являлись их биологическими родителями, всё же Филипп всегда был их отцом. Потому что он воспитал их и всегда был рядом.

На могиле Филиппа делать было нечего. Жизель приходила сюда каждый день, поливала цветы и с дотошностью заботилась о порядке. Поэтому мы просто стояли и молчали, в то время как меня снова захлестнул гнев на Бальтазара.

— Пора идти, — наконец сдавленно сказала Лидия, смаргивая слезу. — Жизель наверняка уже задаётся вопросом, где мы так на долго застряли.

— Больше всего мне хочется пойти и всадить Бальтазару стрелу между глаз, — тихо прошипел Леандро. Всё его тело было напряжено, даже руки он сжал в кулаки.

— Я совсем не против, — с горечью ответила я. — К сожалению, он не выходит из своего логова. И пока он прячется, мы ничего не можем сделать.

Леандро прочистил горло, затем отвернулся от могилы Филиппа и тяжело ступая, пошёл в сторону Базальтового переулка.

Мы с Лидией, которая совсем притихла, последовали за ним.

— Что случилось? — спросила я.

— Это я виновата в смерти Филлипа, — произнесла она, после того как мы молча прошли несколько метров по густо заросшему плющом и тисом кладбищу.

— Не говори так.

Я испуганно остановилась. Лидия впервые поведала мне о своих мыслях.

— Но всё именно так, — упрямо возразила она, обгоняя меня.

— Бальтазар убил Филиппа. Он и никто другой. Если хочешь свалить на кого-то вину, вали на него.

Я быстро пошла за ней. Лидия остановилась и посмотрела мне прямо в глаза, словно тем самым хотела подчеркнуть всю серьезность своих слов.

— Если бы я не послушала Скару и не пошла в Кламартин, Морлемы никогда не поймали бы меня. А если бы меня не поймали Морлемы, то Филипп, возможно, никогда не пошел бы в ту пещеру, чтобы освободить меня.

Лидия сжала губы и вновь пошла вперед. Зайдя за пару памятников, она повернула направо. Я следовала за ней между узкими дорожками среди живой изгороди из бука и могильных памятников.

— Он бы все равно пошел в пещеру, — сказала я, когда догнала ее. — Если даже не ради тебя, то ради других похищенных девушек. Он дал Тони клятву. Они хотели уничтожить Бальтазара. Все это случилось много лет назад. Ты бы ни на что не смогла повлиять.

— Смогла бы, — упрямо настаивала Лидия, направившись к выходу с кладбища, который был уже близко.

Вздохнув, я уже хотела выйти на Базальтовый переулок, как вдруг невдалеке заметила молодую девушку. Она стояла, склонившись к могиле и как раз убирала со лба прядь каштановых волос.

Я послала Лидии и Леандро сообщение, чтобы те шли вперед, а сама повернулась к Дульсе.

— Привет, — тихо сказала я, чтобы не напугать Дульсу. Но всё же она была так погружена в своим мысли, что вздрогнула и изумлённо обернулась.

— Сельма, — удивилась она и улыбнулась. — Я тебя совсем не слышала.

— Я была с Лидией и Леандро на могиле родителей и Филиппа, — объяснила я. — Сейчас так жарко. Цветам почти каждый день нужна вода.

Дульса кивнула.

— Так и есть.

Я посмотрела на могилу, возле которой она стояла. На памятнике, наряду с незнакомыми именами членов ее семьи, были выгравированы имена Сесилии Донны и Элеоноры Донны.

— Расскажи мне о своей сестре Джулии, — попросила я, понимая, что затрагиваю трудную для нее тему. Но мне необходимо было узнать, что происходило с Дульсей в последние недели. Мы редко общались, и она всегда уклончиво отвечала на мои расспросы.

Дульса кашлянула.

— Всё сложно, — в конце концов сказала она.

— Этого следовала ожидать, — ответила я.

Я ещё хорошо помнила, что Дульса рассказала мне давным-давно о своей сестре.

— Рамон говорит, что нужно какое-то время, пока всё встанет на свои места. Для Джулии не прошло и дня с тех пор, как она исчезла, но для нас прошло много лет. Возможно, Джулия теперь и выглядит, как будто ей за двадцать, но на самом деле ей всё ещё пятнадцать. Все её друзья между тем, либо переехали, либо уже работают. Сесилия и бабушка умерли. Для неё мир полностью изменился.

— Понимаю, — кивнула я.

— Ещё слишком рано говорить, как всё будет. Пока что она снова посещает школу, чтобы получить аттестат, и это хорошо, что она занята, — решительно кивнула Дульса.

— А что делаешь сейчас ты? — продолжила я, чувствуя, что Дульса рассказала достаточно о нелёгких отношениях со своей сестрой Джулией. По крайней мере, в этот раз она поведал намного больше, чем за последние несколько недель. — Ты всё ещё наслаждаешься каникулами?

— По правде говоря, я сосредоточилась на том, чтобы побыстрее закончить заочное обучение. Надеюсь, что смогу получить степень бакалавра ещё в этом семестре, а затем я хочу начать работать по профессии, не имеющий нечего общего с магией.

— Правда? Значит ты уже приняла решение?

Дульса кивнула.

— В Объединённом Магическом Союзе всё ещё ничего не изменилось, и, кажется, не изменится в обозримом будущем. Слишком рискованно зарабатывать на жизнь при помощи магии, а мне скоро придётся как-то зарабатывать деньги.

— Я могу это понять, — ответила я. — По правде говоря, я очень рада, что моё решение, чем я буду заниматься по жизни, отложено ещё на год.

— Но время неизбежно придёт, — серьёзно заметила Дульса.

В этот момент Дульса замерла, а её взгляд затуманился. Она как раз получила сообщение и, судя по выражению её лица, кажется, не особо хорошее.

— Что случилось? — спросила я, когда она снова посмотрела на меня ясным взглядом.

— Это был Рамон, — осторожно начала Дульса, испытующе глядя на меня. — Тимея Торрел и её муж были арестованы недалеко от Марселя.

— Этого следовало ожидать, — страдальчески вздохнула я.

С одной стороны, я была рада, что мать Адама теперь привлекут к ответственности за её деяния. Она всё время пыталась причинить мне вред, и, похоже, что она действительно вовлечена в махинации Бальтазара. Тем не менее она мать Адама, и Адаму будет нелегко переварить эту новость.

— Суд начнётся уже через три дня, — продолжила Дульса, и теперь я действительно сглотнула. Наша свадьба будет омрачена тем фактом, что родителей Адама приговорят к суровому наказанию. Надеюсь, что это не плохое предзнаменование.

— Тогда я пойду домой, — вздохнула я.

Если об этом знал Рамон, то Адам, наверняка, уже тоже в курсе.

— Конечно иди, — ответила Дульса, снова поворачиваясь к могиле своей семьи.

Я неторопливо направилась домой. Через рыночную площадь шла не спеша, связавшись с господином Лилиеншейном, чтобы выяснить, обнаружил ли он уже что-нибудь полезное в камнях австралийской пустоши. Но, к моему разочарованию, у него не было никаких положительных новостей, ничего, что смогло бы сделать этот день немного лучше.