Звезда любви

Видимо, что-то в ее взгляде заставило поверить ей, и, отступив от двери, швейцар с поклоном пропустил ее внутрь. Юля уже почти дошла до лестницы, когда услышала у себя за спиной:

— Второй этаж, сударыня, по коридору направо.

Выдохнув с облегчением, она ускорила шаг и едва ли не бегом взлетела по лестнице. Найдя нужную дверь, девушка постучала.

— Войдите! — раздался раздраженный мужской голос.

Юля вошла в богатый кабинет и остановилась на пороге.

— Кто Вы и по какому вопросу? — довольно бесцеремонно спросил ее весьма представительный мужчина с густыми бакенбардами.

— Меня зовут Юлия Львовна Кошелева, и я пришла на прослушивание, — стараясь не отвести глаз под пристальным взглядом незнакомца, выпалила Юленька на одном дыхании и подошла ближе к массивному письменному столу.

— Вам назначено? — нахмурился Гедеонов. — У Вас есть рекомендации? Вы уже где-то играли или пели?

— Я пришла сама, у меня нет рекомендаций, — уже тише ответила Юля. — И я нигде не играла, а пела разве что на домашних музыкальных вечерах.

— Что?! — навалился на стол Гедеонов. — Сударыня, Вы не перепутали меня с провинциальным антрепренером, явившись сюда без рекомендаций и записи, наслушавшись матушкиных или чьих там еще комплиментов?!

Девушка в ужасе попятилась, но в дверь снова постучали, и она посторонилась, чтобы ее ненароком не зашибли.

— Войдите! — резко бросил ее визави.

На пороге предстал довольно привлекательный молодой человек.

— А, это Вы, Аристарх Павлович, — смягчился Гедеонов. — А что, mademoiselle Ла Фонтейн уже объявилась?

— Никак нет, Ваше превосходительство, — ответил вошедший, — хотя экипаж за ней послали еще два часа назад.

— Черт знает, что творится! — воскликнул он, грохнув по столу кулаком. — Я пообещал графу Радзинскому, что Элен будет петь у него сегодня, и уже опаздываю на вечер! Элен нет, зато пришла какая-то самозванка на прослушивание без записи и морочит мне голову!

После этих слов Александр Михайлович внимательно посмотрел на скромно спрятавшуюся за спиной его помощника девушку.

— Какой у Вас голос?

— Сопрано.

— Mademoiselle, я оказался в безвыходном положении, — после некоторых раздумий заговорил Гедеонов. — Меня с mademoiselle Ла Фонтейн ждут на частном музыкальном вечере, и я обещал, что она там будет петь. Вы знаете "Соловья" Алябьева?

— Да, знаю, — расправила плечи девушка.

— Это коронный номер Элен. Вы обязательно должны исполнить "Соловья", остальное — разумеется, если Вас попросят, — на Ваш выбор. Считайте, что у Вас появился шанс: если Вы не осрамитесь, я приму Вас в труппу.

— Благодарю Вас, Ваше превосходительство, — расцвела улыбкой Юля. — Я сделаю все возможное…

— Полно, — махнул рукой Гедеонов. — Аристарх Павлович, проводите барышню к Елизавете Андреевне, пусть подберет ей что-нибудь более подходящее, — скривился он при виде довольно поношенного плаща и мятого платья под ним.

Елизавета Андреевна, помощник главного костюмера, оказалась довольно приятной пухленькой женщиной лет тридцати пяти. Оглядев девушку с ног до головы, она принесла из гардероба яркое красное платье с довольно смелым декольте.

— Если уж Ваш голос не покорит их, — рассмеялась она, глянув на совершенно растерявшуюся девушку, — тогда это платье, несомненно, отвлечет.

Через полчаса Юля, глянув на свое отражение в зеркале, залилась смущенным румянцем. Особа, смотревшая на нее из зеркала, менее всего походила на невинную девушку — она скорее напоминала весьма искушенную кокотку. Фальшивые бриллианты в ушах и на шее выглядели чересчур вызывающе. Темные локоны Юли костюмерша зачесала высоко наверх и, закрепив гребнями, оставила спадать струящимся водопадом на изящную спину.

— А Вам не кажется, что мне это платье как-то не по возрасту? — робко спросила она, поправляяя чуть великоватые, а потому постоянно сползающие перчатки.

— Но, право, не в платье же дебютантки Вас обрядить?! Не сутультесь, сударыня! Расправьте плечи и помните: от Вашего сегодняшнего выступления зависит Ваше будущее! — ласково напутствовала она девушку, подталкивая к двери и накидывая ей на плечи алый бархатный плащ с подкладкой из белого шелка.

Александр Михайлович ожидал свою новую протеже уже сидя в экипаже. Аристарх Павлович, увидев Юлю, как-то странно посмотрел на нее, но проводил на улицу и помог подняться на подножку. Карета тронулась, унося Юленьку в неведомую ночную жизнь великосветского Петербурга. Сердце сжималось от страха. Ей казалось, что она не сможет взять ни единой ноты, и непременно провалится. Но ей не пришлось терзаться этими страхами слишком долго — вскоре экипаж остановился, и, выйдя из него, Гедеонов подал руку своей спутнице.

Никогда еще в своей жизни она не видела столь блестящего собрания. Наряды дам пленяли многоцветьем, от блеска настоящих драгоценностей слепило глаза. Бальный зал поражал своим великолепием и роскошью отделки. Отдав свой и ее плащ подбежавшему лакею, Александр Михайлович взял ее под руку и ободряюще похлопал по затянутому в шелковую перчатку тонкому запястью.

— Смелее, милочка! Я вижу, Вы совсем оробели. Не волнуйтесь, петь сходу Вас никто не заставит! Осмотритесь пока, но от меня не отходите, — тихо произнес он ей на ухо.

Юля нашла в себе силы, только кивнуть головой. Навстречу им спешил хозяин дома.

— Ну, наконец-то, Александр Михайлович! Мы уж заждались, — обратился он к Гедеонову — А где же mademoiselle Ла Фонтейн? Я обещал гостям приятный музыкальный вечер…

— Илья Сергеевич, разрешите Вам первому представить юное дарование, — улыбнулся Гедеонов, — mademoiselle Анну Быстрицкую. Уверяю Вас, от ее пения все Ваши гости будут в полном восторге.

— Ну, что же, — повернулся к ней Радзинский, — если Вы готовы, mademoiselle, то прошу Вас, — указал он рукой в сторону рояля.

— А кто будет аккомпанировать, Ваше сиятельство? — растерялась Юленька.

— Об этом не беспокойтесь, сударыня. Все музыканты давно на своих местах, — ответил граф.

Сглотнув ком в горле, Юля направилась к роялю. Приглашенные расступались перед ней, поглядывая на нее с нескрываемым интересом и без стеснения комментируя ее появление.

— Comme c'est intИressant! Quelque chose de nouveau. (Как интересно! Что-то новое), — услышала она слева от себя женский голос.

— Tu crois qu'elle peut surpassent mademoiselle La Fontaine? (Думаете, она сможет затмить mademoiselle Ла Фонтейн?)

— Mais de toute faГon, trХs attrayant. (Но, во всяком случае, весьма недурна собой), — заметил мужской баритон.

На подгибающихся ногах Юля подошла к роялю и застыла, повернувшись к гостям Радзинских. Гедеонов выступил вперед и поднял руку, прося тишины.

— Господа, разрешите мне представить Вашему вниманию открытие этого театрального сезона mademoiselle Анну Быстрицкую!

Пожилой мужчина в черном фраке сел за рояль и обратился к ней.

— Что будете петь, mademoiselle?