Звезда предков (Приключения Чиптомаки)

– Долго же вы добирались!

Из тени деревьев вышел Салакуни, весь мокрый - наверное, купался в ручье.

– Эти насекомые едва шевелятся, если везут не свое, а мое, - улыбнулся разбойник.

– А ты бы поделился с ними, - предложил гигант.

– Чтобы потом сказать, что передумал? Это недостойно имама.

– А голову зачем тащишь? Какой от нее прок?
– воин кивнул на проезжавшую мимо него тележку, в которой поверх стеклянных осколков лежала голова найденного в городище человека.

– Плохая это примета, трогать древних, - осмелился заметить один из восточных купцов.

– Ваши приметы меня не касаются.

Салакуни усмехнулся. Ему чем-то нравился этот разбойник. Хочется иметь рядом кого-то равного, а даже Джокия никак не мог претендовать на такую роль. Храмовник хороший, опытный воин, но уж очень привык подчиняться своим жрецам.

– Все таки как тебя зовут?

– Оставьте здесь, чтобы завтра не вытаскивать, - смилостивился имам над выбившимися из сил купцами. Потом не спеша достал из тележки голову и всмотрелся в мертвые глазницы.
– А что, такое имя как Имам тебе не нравится?

– Неудобно. Имамов много. Захочу рассказать кому-нибудь о тебе, и не получится: имам да имам.

– Не нужно никому обо мне рассказывать...
– разбойник швырнул голову мертвеца обратно и сердито взглянул на купцов: - Что стоите?! Идите к костру, отдыхайте!

Имам подошел к чапальме и опустился на толстый, выступающий из земли корень. Салакуни понял, что его спутник готов к рассказу и присел рядом. Но разбойник не торопился.

– Скажи, Мохаммед Н'мбоно Салакуни, откуда взялись эти лохматые твари?

– Не знаю, - честно ответил гигант.

– Тогда я не знаю, как меня зовут, - улыбнулся имам.
– Твари преследовали тебя, им тоже был нужен тот амулет, что висит у тебя на шее. Дай-ка взглянуть!

– Только не снимай, - предупредил воин и нагнулся к имаму.

– Просто металлический кругляш... Хотя я никогда не видел такого сплава. Но чего только не найдешь в городищах. Я мог тебя убить сейчас, - разбойник показал Салакуни нож, ловко спрятанный в рукаве.
– Одно движение, и вся кровь вытекла бы через дыру в артерии. Ты должен быть осторожнее, Салакуни.

– Воины так не убивают...
– смутился гигант.

– Я не воин, как и многие в этом оазисе. Имамы вообще не делят людей на воинов и остальных. Просто иногда нужно убить, и тогда все равно, как это произойдет.

– Меня учили по другому. Я великий воин!

– Верю. Для таких как Чиптомака, ты - великий. И для других воинов, и еще для женщин и детей. А я не люблю песен...
– разбойник чертил что-то палочкой на песке.
– Когда меня изгнали, я пришел в Вилли-Шат едва живой, раненый, почти голый. Но через несколько дней все воры северной стороны признали меня главным над собой. Потому что знали: когда я считаю нужным убить, я не ищу повода, места или зрителей, я просто убиваю. Живи я иначе, мое тело давно бы засыпал песок.

– За что тебя изгнали?
– Салакуни начал уставать от этого разговора. Простая душа воина не любила долго ждать ответов на вопросы.

– За что?.. Отец сказал на совете, что я пропускаю молитвы и не чту Всевышнего.

– Молитвы?

– Да, каждый имам должен молиться Всевышнему шесть раз в день, что бы ни случилось. И клянусь тебе, пока я жил в родной деревне, я выполнял что обязан.

– Так твой отец солгал?
– Салакуни даже вспотел - вопросов все больше, ответа ни одного.

– Да. Не мог же он сказать совету, что его старший сын ходит по ночам в комнату к младшей жене.

Воин молчал, имам тоже. Чиптомака наконец закончил песню и купцы хором поблагодарили его. В их голосах сквозила издевка, и Гольто вступился за старика, разгорелся скандал.

– Что ты об этом думаешь?

– Обычное дело, - пожал плечами Салакуни.
– Никому не нравятся песни Чиптомаки. Но без лэпхо нельзя, люди тогда не будут знать о деяниях предков.

– Да нет!
– разбойник нахмурился.
– Что ты думаешь обо мне?

– О тебе и той женщине, что была женой твоего отца? Кстати, как он с ней поступил? Я слышал, что имамы очень жестоки, хотя сам не бывал в ваших селениях. Я с Верховий, жил неподалеку от Сапол-Миш.

– Да ничего не сделал, - пожал плечами имам.
– Вообще полагалось дать ей развод, избить палками и продать в деревню хозулуни, но такие вещи люди не выносят на совет. Думаю, что она и сейчас живет в нашем доме. Отец по характеру добр.

– Да, другой бы убил.

– Другой бы убил обоих!
– воскликнул имам.
– Но я так и не понял, что ты обо мне думаешь?

– А что тут думать?
– Салакуни тоже взял щепочку и занялся рисованием на песке.
– Это обычное дело. Когда мужчина богат и у него много жен, которые работают на него и кормят, он не может следить за всеми. Вот я недавно женился в четвертый раз, а потом ушел из Озерной страны. Конечно, в мой дом будут ходить кто попало. Мне это не нравится, и когда я вернусь, то палкой отлуплю всех четверых. Но что я еще могу сделать? А если бы это был мой сын, то поскорее женил бы его, вот и все. Ну и отправил куда-нибудь в другое селение, конечно. Ах да, и отлупил на глазах у всех, если бы, конечно, хватило сил.

– Вы как животные...
– очень тихо пробормотал имам.

– Что?

– Ничего. Ладно, я тебе кое-что о себе рассказал, и если ты хочешь узнать больше - уж не знаю, зачем - то настала твоя очередь. Откуда амулет, откуда твари, зачем ты сюда пришел.

– Я пришел за амулетом, - Салакуни привстал и огляделся. Джокия наполнял флягу у ручья.
– Храмовнику не понравится, если я расскажу... Но главный-то я! В общем, в Озерной стране есть двенадцать храмов. Все они охраняют древнюю магию, которая спрятана под водой. Однажды этой магией попытались овладеть белые люди, которые пришли с запада, из-за Лантика...

– Сказки, - уверенно сказал разбойник.
– Когда это было?

– Сотни лет назад.

– Сказки. И нет никаких людей за Лантиком, там ничего нет.

– Есть, - отмахнулся гигант.
– Это были посланцы Нечистого, темные братья. Они что-то делают над собой, и после этого их кожа теряет всякий цвет, выпадают волосы и ресницы. Такое тело может жить очень долго, почти вечно. Они переплыли океан на волшебных кораблях и пошли через джунгли к озеру. Тогда, наверное, пустыня не так далеко простиралась к югу...