Звездная ночь, звездное море

– Это ненаучно! – Слегка пошевелившись, я поняла, что его хвост обвил мои ноги. Попробовала немного помахать ими, но по-прежнему осталась на поверхности. Тогда я осмелела и задвигалась резче. Объятия тритона были сильными, но нежными: они не сковывали меня, но и не давали утонуть.

Вдруг я заметила, что тело мужчины будто отвердело. Он смотрел на меня безо всякого выражения, а в глубине его глаз словно зажегся огонь… Хвостовой плавник – это не просто инструмент, а часть тела. Мои ноги, его тело… Притом без одежды… Все ниже пояса вдруг стало особенно чувствительным, и, несмотря на джинсы, казалось, будто на мне ничего нет. Каждый сантиметр кожи ощущал прикосновение его хвоста…

Я застыла и уставилась на Цзюйланя.

Уголок его рта слегка дернулся, лицо оставалось по-прежнему непроницаемым, но голос стал хриплым и чарующим.

– Хватит у тебя духу на еще один поцелуй?

Невольно взгляд мой упал на его губы. При ярком лунном свете капли воды на них напоминали росу на лепестках роз, пробуждая непреодолимое желание… Сердце бешено застучало, и я, отстранившись, подняла голову и посмотрела на небо.

В темно-синем небе висела золотая луна, совсем как в фильмах Хаяо Миядзаки. Она словно пришла из прекрасного сна, но что было еще прекраснее, так это лицо мужчины напротив под лунным светом. Будто бы все это огромное небо стало занавесом только для того, чтобы оттенить его черты.

– Если хочешь, можем продолжить тот незаконченный поцелуй. – Сказав это, Цзюйлань коснулся моих губ. Мы целовались уже не впервые, в этот раз я даже немного подразнила его, однако именно сейчас все было по-настоящему. Перед его силой и нежностью моя душа разлетелась на сотни частиц, а сознание беспомощно следовало за ней в небо, чтобы в итоге взорваться, как фейерверк, от переполнявших меня чувств.

Когда мы оторвались друг от друга, я ахнула и смущенно уткнулась Цзюйланю в шею.

– Поранилась? – хрипло спросил он.

– Все хорошо… Даже боль бывает приятной.

– В следующий раз буду осторожнее.

– А мне стоит научиться избегать твоих острых зубов, – прислонившись к его щеке, прошептала я в ответ.

Мужчина лишь крепко обнял меня, ничего не сказав.

Внезапно я чихнула.

– Тебе холодно?

Хотела бы сказать, что нет, но на ледяном ветру и в мокрой одежде меня действительно била дрожь. Врать бессмысленно.

– Сейчас стало… прохладно.

– Критическая температура для человека – тридцать три градуса Цельсия: теряется контроль над мышцами, органы перестают нормально работать, у человека начинаются конвульсии, или он впадает в кому. Морская вода сейчас прогрета всего на семь градусов. То есть находиться в ней можно около сорока минут, а дальше начинается критическая стадия.

– Оказывается, трагический финал «Титаника» имеет научное обоснование. А в детстве так удивлялась, что люди могут замерзнуть в воде, где нет льда!

Цзюйлань явно не смотрел этот популярный во всем мире фильм о любви и не понял моего юмора. Вместо ответа он положил руку мне на шею, проверяя пульс.

– Ты можешь продержаться еще около получаса.

Надо посчитать время: катер плыл примерно тридцать минут, а я пробыла на лодке Бувэня больше часа, а если мы в тот момент плыли, то обратный путь к нашей яхте займет не менее полутора часов.

– Успеем вернуться к нашей яхте? – поинтересовалась я осторожно.

– Если понесу тебя, то смогу добраться примерно за сорок минут, но температура твоего тела упадет гораздо быстрее. Уже через десять минут ты потеряешь сознание.

До меня начало доходить, что прыгать в море было немного безрассудно. Неудивительно, что Цзюйлань просто следовал за кораблем Бувэня и не торопился спасать меня, не продумав всего. Он знал, насколько слаб человеческий организм.

– Что же нам теперь делать?

– Постарайся сохранить тепло тела, пока мы ждем Виолетту. Я позвонил ей сразу, как тебя забрали, и она сказала, что пришлет вертолет.

Я повеселела и хлопнула его по плечу.

– Ты нарочно меня пугал!

Цзюйлань обнимал меня, закрывая от ветра.

– Постарайся максимально сократить телодвижения, чтобы не терять тепло. И продолжай со мной разговаривать, чтобы не потерять сознание.

Поняв всю серьезность ситуации, я пыталась сжаться в его объятиях, как младенец, и с тревогой спросила:

– Виолетта быстро прилетит?

– Все будет хорошо! – Он не ответил прямо, а мне не хотелось наседать.

– А как нас найдут?

– Функция геолокации в мобильном телефоне. Пока она включена, наше местоположение легко определить. Ты не читала инструкцию?

– Ах, вот оно что!

У меня это просто вылетело из головы. Никто ведь не может полностью запомнить инструкции к сотовым, телевизорам и рисоваркам.

– Разве не ты говорил, что нужно двигаться, чтобы разогреться. Почему же сказал мне не шевелиться?

– На суше тело разогревается во время упражнений, а материал одежды удерживает это тепло. Но в море вся одежда мокрая, и тепло не задерживается в теле: его уносит потоком воды. И температура падает быстрее, как если бы ты положила на лоб холодное полотенце во время лихорадки.

– О, вот как… Тогда понятно, почему Джек попросил Розу залезть на доску, вместо того чтобы плыть…

Мое тело немело, но я держала в голове слова Цзюйланя о том, что надо разговаривать и оставаться в сознании. Казалось, будто не только мышцы застыли, но и мозг. Говорить не то чтобы не хотелось, но не было идей, что сказать.

– Сяо-Ло, не молчи. – Он слегка потянул мою губу зубами.

– Ну, вот думала… думала, что… – И я закрыла рот.

– Зачем ты прыгнула в море? На корабле было все спокойно, сам видел. И хотел дождаться Виолетты, чтобы начать действовать.

Я вдруг очнулась и вспомнила, что так и не рассказала ему о самом важном.

– Дедушка Бувэня ищет лекарство, способное вернуть мертвых к жизни. Старик сказал, что мой прапрадед повстречал тритона… что завел с ними дружбу. В бронзовом зеркале моей семьи он нашел карту, сделанную русалками, и поверил, что водный народ может жить вечно, поэтому в силах вылечить его болезнь и вернуть к жизни.

– Ты поэтому прыгнула в море?

– Хм… чтобы не дать им найти тебя.

– Говорил же, что можешь обменять мою свободу на свою безопасность.

Это меня разозлило.

– Цзюйлань, ты в своем уме? Думай, что говоришь. Можно обменять деньги или другие вещи на свою безопасность, но не чувства и сердце.

Он на миг замолчал, опустил голову и прижался своим лбом к моему.

– Ничто из этого к тебе само не вернется, но я могу. Обещаю.

У меня не было сил даже посмотреть на него.