Звездная ночь

Я начала перебирать свитера в комоде. Сиренево-голубой с воротником-хомутом — нет, я надевала его в прошлом году с Лукасом, поэтому будет неправильно надеть его сейчас, с Балтазаром. Зеленый кардиган — слишком тонкий, а там, наверху, поздней осенью полно сквозняков. Черный с V-образным вырезом ужасно скучный, а мне все же следует хотя бы сделать вид, что я нарядилась для Балтазара.

— Обычно ты не утруждаешься выбором нарядов перед обедом с родителями, — сказала вдруг Ракель.

Судя по звучанию голоса, она так и лежала лицом к стене.

Я замерла, не зная, как отреагировать. Она в первый раз после того случая сама заговорила со мной. Я испытала облегчение, но при этом досаду на себя за эту реакцию. В конце концов, именно Ракель повела себе неправильно, так почему я чувствую себя так, словно это меня сняли с крючка?

— Я иду с Балтазаром. — Не глядя в ее сторону, я вытащила из ящика темно-фиолетовый кашемировый свитер.

— Я видела, что позавчера вы весь день ходили вместе. Еще подумала — что-то тут происходит.

— Что-то происходит, — коротко отозвалась я.

Поскольку больше я ничего не сказала, Ракель, вероятно, снова вернулась к своему журналу. Я быстро натянула свитер, надела висячие сережки и даже прыснула на себя духами, которые родители подарили мне на день рождения. С ароматом гардений.

Убирая флакон в ящик, я задела бархатный шарфик, в котором лежала подаренная мне Лукасом брошь. Я вспомнила не о том, как он купил мне ее, а совсем наоборот — как нам пришлось ее заложить, когда мы были в бегах, доведенные до отчаяния и без гроша в кармане. Мы тогда попали в очень большую беду, думала я, но если бы я могла вернуться в прошлое, в то время, когда мы с Лукасом были вдвоем против всего мира, я сделала бы это. И еще я никак не могла понять, почему мир не разорвался пополам — просто не лопнул по шву, — чтобы снова соединить нас.

— Я рада, что на любовном фронте у тебя все налаживается. — Ракель все-таки повернулась ко мне, а на ее лице появилась нерешительная улыбка. — Хотя по сравнению с прошлым романом любой будет лучше, да?

Ей никогда не нравился Лукас, и вот эти ее слова, когда она вдруг начала унижать Лукаса — в точности, как миссис Бетани, — оказались последней каплей.

— Это не твое дело! — рявкнула я. — И не думай, что можно сначала много дней подряд игнорировать меня, а потом соваться со своим мнением о моих любовных делах! Ты ведешь себя как подруга, только когда тебе этого хочется, и меня от этого уже тошнит!

— Прости, что я живу на свете. — Ракель отшвырнула журнал и выскочила из комнаты.

Уж не знаю, куда она собралась пойти в футболке и шортах, но я притворилась, что мне все равно.

Кроме того, у меня просто не было времени беспокоиться о ней, пора было вести своего «бойфренда» на обед к родителям.

— Значит, в этом году вы опять пойдете на Осенний бал вместе? — спросила мама, положив мне на тарелку большую порцию картофельного пюре.

Мы с Балтазаром переглянулись. Мы еще даже не думали про Осенний бал, но мама задала разумный вопрос.

— Безусловно, — торопливо ответил он. — Просто я как-то не сообразил, что бал уже совсем скоро.

— Время летит незаметно. — Папа уныло покачал головой и приложился к стакану с кровью. — Кажется, чем старше ты становишься, тем быстрее оно идет.

— Мне можете не рассказывать, — отозвался Балтазар.

В такие минуты я вспоминала, что, хотя он и выглядит лет на восемнадцать-девятнадцать, на самом деле ему уже больше трехсот и что он такой же опытный и могущественный вампир, как мои родители.

Конечно, я понимала, что за этим столом я одна такая необычная. Да и попробуй забудь, если все остальные пьют кровь, а ты единственная, кто ест индейку и картошку.

— Нужно поспешить и заказать тебе платье, чтобы я успела подогнать его по фигуре. — Мама сияла так, будто я не парня привела домой, а принесла выигрышный лотерейный билет.

— Конечно, — согласилась я. — Самое время.

Она сжала мне плечо, радуясь за меня, и я снова почувствовала себя виноватой. Я скучала по тем дням, когда могла все рассказать родителям.

Остаток обеда прошел уже более непринужденно, а потом папа поставил пластинку Дины Вашингтон — одной из моих любимых певиц. Казалось, они с мамой делают все, чтобы устроить мне приятный вечер. И когда я сказала, что хочу проводить Балтазара вниз, они только помахали нам вслед.

Мы спускались по каменным ступеням, и я сказала:

— К следующей неделе они испекут и заморозят для нас свадебный торт.

— Они просто желают тебе счастья.

По голосу Балтазара я поняла, как сильно он хочет оказаться тем самым человеком, который сделает меня счастливой.

— Балтазар... мне нравится проводить с тобой время... и ты такой классный, но ведь мы с тобой... — Почувствовав неловкость, я немного изменила тему разговора: — Что ты вообще можешь найти в девушке моего возраста?

— Не так уж я от тебя отличаюсь. Знаю, что следовало бы, но не отличаюсь. — Он с любопытством посмотрел на меня. — Тебе приходило в голову, что все здешние ученики ведут себя как подростки? Даже те, кто намного старше меня?

— Ну да. Но я всегда думала, это потому что они... чувствуют себя неуверенно. Не вписываются в наш мир.

— Отчасти да. Но зрелость — это не только психологический вопрос, Бьянка. Это еще и физическое явление. Те из нас, кто умер молодым, никогда не станут взрослыми. И не важно, сколько столетий опыта будет у нас за плечами, не важно, что нам доведется пережить. Мы не можем измениться. — Мне показалось, что Балтазар расстроился, даже помрачнел, но он тут же выпрямился и дружески улыбнулся. — Но ты не волнуйся. В смысле — из-за тебя и меня. Меня все это не смущает.

— Хорошо, — сказала я, хотя он меня так до конца и не убедил.

Я вернулась в комнату довольно поздно, но Ракели там не было. Очевидно, она нашла действительное надежное место, чтобы прятаться. Я надела пижаму и воспользовалась одиночеством, чтобы перед сном с наслаждением выпить весь термос крови. Конечно, я уже выпила свою порцию у родителей, но мне надоело просыпаться голодной в три часа ночи. Хотя бы раз проспать всю ночь напролет.

Но ничего не вышло. Пришлось проснуться через пару часов после того, как я уснула, — Ракель легонько трясла меня за плечо и шептала: