Звездная пыль

Казалось, деревья перед ними сомкнулись в сплошную стену. Вокруг шквалом носились листья, больно жалясь и кусаясь, когда им удавалось задеть кожу Тристрана. Беглец карабкался вверх по склону, отбиваясь от листьев свободной рукой; чемоданчик задевал за корни и ветки, мешая бежать.

Молчание было нарушено каким-то завывающим звуком. Звук исходил от лохматого коротышки, который вдруг остановился как вкопанный и, запрокинув голову, ужасно завыл в небеса.

– Скорей, – закричал Тристран, – мы уже почти на месте!

Он сгреб человечка за локоть и потащил вперед.

Наконец они выбежали на истинную дорогу: это оказалась полоса зеленой травы, пролегавшая сквозь серый лес.

– Здесь мы в безопасности? – спросил Тристран, отдуваясь и перепуганно оглядываясь по сторонам.

– Пока мы не сходим с дороги – да, – ответил коротышка, выпустил из рук свою поклажу и уселся на траву, рассматривая окружавшие тропу деревья. Ветви бледных берез дрожали, хотя не дуло ни малейшего ветерка, и Тристрану чудилось, что они трясутся от злости.

Его спутник тоже начал дрожать, поглаживая и тиская лохматыми пальцами зеленую траву. Потом взглянул на Тристрана.

– Вряд ли у тебя найдется бутылка чего-нибудь горячительного, а? Или хотя бы кружка-другая горячего сладкого чая?

– Боюсь, что нет, – вздохнул тот.

Человечек посопел и потянулся к замку своего чемодана.

– Отвернись, – велел он Тристрану. – И не вздумай подглядывать.

Юноша послушно отвернулся. Послышался щелчок, потом какая-то возня. Наконец владелец чемодана разрешил:

– Можешь поворачиваться.

В руках лохматого человечка красовалась эмалированная бутыль. Он изо всех сил, но без особого успеха пытался вытащить пробку.

– Гм… Помочь? – нерешительно предложил Тристран, боясь обидеть спутника. Но он волновался напрасно – коротышка тут же отдал ему бутыль.

– Давай, – сказал он. – У тебя более подходящие пальцы.

Тристран поднатужился и вытянул затычку. В ноздри ударил пьянящий запах – что-то вроде меда, смешанного с хвойным дымком и пряностями. Юноша протянул бутылку хозяину.

– Пить такое редчайшее сокровище из горлышка – настоящее преступление, – сообщил лохматый человечек. Он отвязал от пояса деревянную чашку и дрожащими руками плеснул в нее чуть-чуть янтарной жидкости. С наслаждением понюхав напиток, отхлебнул немного и улыбнулся, обнажая мелкие острые зубки.

– Ааааххххх… Так-то лучше. И передал чашку Тристрану.

– Пей маленькими глотками, – посоветовал он. – Стоимости этой бутылки хватило бы, чтобы выкупить из плена короля. Я отдал за нее два здоровенных бело-голубых алмаза, механическую птичку, которая прекрасно пела, и драконью чешуйку.

Тристран отпил из чашки. По всему телу до кончиков пальцев разлилось тепло, а в голове словно защекотали маленькие пузырьки.

– Ну как, хорошо?

Юноша кивнул.

– Боюсь, даже слишком хорошо для таких, как мы с тобой. Но все-таки… Думаю, в трудную минуту мы имеем право на глоток-другой, а минута нам выдалась трудная, верно? Что ж, давай выбираться из этого леса, – сказал лохматый человечек. – В какую нам сторону?

– Туда. – Тристран указал налево. Коротышка заткнул бутыль пробкой, упаковал ее, закинул чемодан на плечо, и двое путников снова затопали вперед по зеленой дороге сквозь серый лес.

Через несколько часов белые стволы начали редеть. Наконец мертволесье кончилось, и дорога теперь шла вдоль обрывистого берега меж двух невысоких каменных стен. Обернувшись, Тристран не увидел за спиной ни следа какого-либо леса; позади темнела только череда лиловых от вереска холмов.

– Здесь можно остановиться, – предложил его спутник. – Нам есть о чем поговорить. Присаживайся.

Он поставил на землю свой громадный чемодан и уселся на него сверху, так что даже оказался выше Тристрана, который примостился на камне у дороги.

– Я кое-чего не могу понять. Объясни-ка мне. Откуда ты взялся?

– Из Застенья, – ответил Тристран. – Я же говорил.

– И кто твои родители?

– Моего отца зовут Дунстан Тёрн. А маму – Дейзи Тёрн.

– Гм… Дунстан Тёрн… Гм… Знаешь, я однажды встречался с твоим отцом. Он приютил меня на ночь. Неплохой парень, хотя, по моему мнению, слишком любит спать. – Коротышка поскреб свою заросшую морду. – Но это все же не объясняет… Послушай-ка, в твоей семье есть что-нибудь особенное?

– Моя сестра Луиза умеет шевелить ушами.

Лохматый человечек свободно пошевелил своими собственными ушами, большими и волосатыми.

– Не совсем то, что надо. Я скорее спрашивал, нет ли у тебя бабушки – знаменитой волшебницы, или дяди – практикующего колдуна, или родственников-эльфов где-нибудь в генеалогическом древе.

– Ничего такого я не знаю, – покачал головой Тристран.

Коротышка сменил тактику.

– Где находится Застенье? – спросил он. Тристран тут же повернулся и указал рукой.

– А где Спорные Холмы?

Тристран снова показал, ни на миг не задумываясь.

– А Катаварские Острова?

Юноша указал на юго-запад. Он представления не имел, что Спорные Холмы и Катаварские Острова вообще существуют, пока лохматый человечек не упомянул их названий; однако он был совершенно уверен касательно их расположения, как, к примеру, насчет местопребывания собственной левой ноги или носа.

– Гм-м… Ну, попробуем дальше. Ты знаешь, где находится Его Обширность Вселасточный Мускиш?

Тристран недоуменно покачал головой.

– А где находится Прозрачная Цитадель Его Обширности Вселасточного Мускиша?

Тристран уверенно показал.

– А где Париж? Тот самый, что во Франции.

Юноша немного подумал.

– Ну, если Застенье там, то Париж, я думаю, примерно в том же направлении – ведь верно?

– Таким образом, – изрек лохматый человечек, рассуждая скорее с самим собой, нежели с Тристраном, – мы видим, что ты способен находить места в Волшебной Стране – но не в твоем собственном мире. Исключение – Застенье, где пролегает граница. Местонахождение живых существ ты определять не можешь… хотя, хотя… скажи-ка, парень, ты знаешь, где находится твоя упавшая звезда?