Звездная пыль

От слов Вита мне стало тошно.

— За фальшивыми блестками и быстро вянущими цветочками целый мир. Просто мы его не показываем, ибо не каждый выдержит. И есть своя прелесть в том, что таким, как я, раз за разом приходится доказывать право быть на вершине. Как ты не понимаешь? Я не могу… не могу наполовину, Вит. И половины тебя мне тоже недостаточно. Во Франции нам было хорошо, но это шесть недель, это курортный роман без продолжения. Ты не можешь продолжать быть со мной, если ты с ней. Я так не буду!

Выговорившись, я шумно втянула воздух и поняла, что сказала слишком много.

— Тогда у нас проблема. — Вит, кажется, ничуть не растерялся и даже начал доставать с полки чайные чашки. — Ты не хочешь бросать балет, я не хочу рисковать всем ради женщины, которая стоит на обрыве пропасти и не хочет оттуда уходить. Очевидно, что одному из нас все же придется сдаться, потому что бесполезно и дальше делать вид, что однажды мы друг друга забудем.

Не знаю, что за пропасть он имел в виду, но в этот момент мое сердце будто бы и впрямь полетело с обрыва. А потом забилось часто-часто. От счастья.

Глава 18

Дэн не мог найти работу. В смысле ему с радостью предлагали преподавательские вакансии, но привыкший блистать премьер не горел желанием становиться за спинами молодежи, и я его понимала. Иными словами, в данный момент он сидел на шее у Марии и чувствовал себя ужасно. Но все это я знала не от него, потому что со мной друг не разговаривал. Я лгунья, которая еще и исчезла, ничего не сказав. Впрочем, обида не помешала Машке выставить мужа из дома и не пускать на порог до тех пор, пока тот не отвезет меня в больницу. Вот, ехали. В молчании. Даже музыка не играла.

— Так и будем молчать? — спросила я насмешливо. Отчего-то мне казалась, что его обида очень глупая.

Но Дэн лишь нервно дернул плечом, будто ему был неприятен мой голос.

— Я не могу понять одного, Наташа, как вышло, что ты не доверилась нам, но с легкостью согласилась принять помощь спонсора?

Ох, Дэн, временами ты такой наивный!

— Согласилась? Ты правда думаешь, что он спрашивал моего согласия? Пришел и поставил ультиматум, как всегда.

— Ты все еще влюблена в него, верно? — хмыкнул друг, покачав головой. — И это при том, что он никогда ничего тебе не обещал. Просто поразительно, как некоторым мужчинам это удается. Моя жена сердится, что я не могу найти место, и это при том, что я делал для благополучия своей семьи все возможное годами. А ему достаточно поманить пальцем, чтобы ты пошла следом, позабыв обо всем, включая собственную безопасность. Почему?

От слов Дэна я поежилась, потому что в них было больше правды, чем я думала. После разговора с Витом я едва нашла силы выставить его из квартиры. Мне ужасно хотелось притянуть его к себе, зарыться пальцами в волосы и раствориться в поцелуях. Только здравый смысл останавливал: я не собиралась капитулировать. То, что он признал свою зависимость от меня, — всего лишь маленький шаг навстречу. А мне нужно было больше. Намного. Намного!

Доктора, которого насоветовал мне мой спонсор, явно предупредили о необходимой лояльности к пациентке и соблюдении всех возможных мер секретности. Никаких карт, никаких лишних вопросов, все снимки уничтожить. К слову, едва взглянув на результаты тестов, доктор покрутил мою ногу и разрешил не пользоваться костылями. А дальше меня ждал неприятный сюрприз, так как при попытке опереться на ногу, я почувствовала острую боль и повалилась прямо на Дэна. Благо, тот никогда не позволял мне упасть.

В кольце знакомых, сильных рук я вдруг так ужасно разозлилась. Ведь если бы Дэн не ушел, ничего не было бы. Понимаю, что это эгоистично и мелочно, но — дьявол — неужто он не мог подождать до конца сезона? Адам дурак, но ведь друг подставил всех, включая меня. Отдал меня в лапы какому-то неудоумку, который лишил карьеры и себя, и меня. Сколько времени я буду разрабатывать ногу? За это время Маргарита запросто может получить главную партию следующего сезона! А я? Вернет ли моя нога былую гибкость хоть когда-нибудь?

— Не волнуйтесь, правильная физиотерапия, массаж, умеренные нагрузки, и вы обязательно сможете танцевать снова, — утешал меня доктор.

Я не сомневалась, что сделаю для этого все возможное, но как наверстать упущенное время? Возможности? Хромая к машине Дэна, я чувствовала себя не красивой молодой женщиной со временными затруднениями, а как минимум горбуном из Нотр-Дама и злилась-злилась-злилась. Хлопнула дверью так, что бывший премьер зло покосился на меня и раскрыл рот… но поддался инстинкту самосохранения и закрыл снова.

— Собираюсь пойти на закрытие сезона, — попыталась я спровоцировать друга.

— Не надо тебе это, — покачал он головой.

— Это еще почему? Должна же я знать, с кем буду бороться.

— С собой, — кивнул Дэн. — Твой главный и единственный враг — ты сама. Ты лучше Маргариты, Дианы, да и всех остальных балерин труппы. И ты это знаешь. Но ты себе навредила, и даже не отрицай.

— Это ты мне навредил! Ты ушел! — заорала я так, что Дэн вздрогнул. — Ты позволил это сделать со мной. Предатель!

Я понимала, что за меня говорит это отчаянное бессилие перед лицом болезни. Так мечтала отбросить костыли и снова запорхать, как бабочка, но без помощи даже до машины дойти не сумела. Мне нужно было восстанавливать мышцы, но как это сделать, если я едва передвигалась? Дико захотелось позвонить Виту и попросить приехать, чтобы вправил мне мозги снова, но он уже улетел. Потому я вернулась домой и разрабатывала ставшее непослушным тело до тех пор, пока не задрожала каждая мышца. Только ногу не трогала — боялась. Ее черед еще настанет.

Закрытие в этом сезоне было поздним, и, глядя на здание театра, я вздрогнула. Если бы мой план сработал, я бы только сегодня вышла из этого здания разбитая, поломанная, с затуманенным наркотиком разумом. Что было бы со мной? Совсем не изящно заваливаясь на здоровую ногу при ходьбе, я дошла до служебки и… и меня не захотели пускать внутрь. Узнали только после того, как назвала имя. Это еще раз доказывало правоту Вита, и… в общем, именно за этим я шла. Помимо воли прокручивала в голове наш разговор и пыталась понять, прав он, или это просто манипуляция. Мне нужно было почувствовать себя частью балета, чтобы решить, смогу ли я от него отказаться, должна ли. Как я ни пыталась себе врать, предложение Вита запало мне в душу и манило. Ведь оно означало, что однажды все может стать ожившей сказкой.

На закрытии танцевали Жизель. Я сидела в рубке осветителей, откуда было прекрасно видно сцену, и, кажется, немного смущала сотрудников. Еще бы: одна прима наблюдает за другой. Маргарита! Как же люто я ненавидела ее за все, что она сделала со мной, лишь мысль, что с подачи соперницы у меня появилось шесть недель счастья с Витом, чуточку утешала. А она… она молодец: и отыгрывала, и тянула хореографию, и наслаждалась. Черт возьми, как она наслаждалась авансценой! Моей авансценой.

Не дожидаясь окончания балета, я поднялась и похромала в сторону гримерных. На столике, который был когда-то моим, теперь были разбросаны вещи Маргариты. И это при том, что раньше она сидела напротив. Зачем понадобилось отбирать у меня и это — непонятно. И где мои вещи? Я ведь ничего не уносила — просто не успела бы. Их убрали? Выбросили? Я сжала зубы до скрипа. Открыла несколько ящичков стола и… ничего.