Звездные юнги

– Не теряйте нас, - попросила она шепотом.
– Дверь скоро рухнет. Не забывайте, они вооружены, и я не знаю, сколько осталось патронов.

Она выключила трансляцию, выбрала контакт Джильки и с трудом, но нашла одну из загруженных аудиозаписей из игры. Ту, что начиналась с девчачьего взвизга. Телефон лег в коробку к Вишне, и она могла только надеяться, что железный ящик не прервет сигнал. Львушка вдруг вспомнила про подлый автоответчик, который перехватывал звонок - но тут уж ничего было не поделать, времени совсем не осталось. Ладно, этих нескольких секунд хватит. Не может не хватить.

Львушка забрала обе лопаты, слушая ужасный скрежет. Альтаир не купился на слова про вторую дверь и доламывал ту, за которую взялся.

Внутренние двери были деревянными, открывались в коридор, и Львушка специально обратила внимание, что они размещались не друг напротив друга. Есть опора, если что.

– Сиди тут, - прошептала она Джильке.
– Как он влетит - звони мне. Понятно? Сапсанчик, потерпи, мы скоро будем в безопасности. Очень скоро.

– А ты где будешь?
– Джилли схватила ее за руку.

– У двери, с лопатой. Береги Сапсана, хорошо? Я не стану делать глупостей.

Здесь петли были куда прочнее, влажность не так сильно попортила их, и если пистолет у гадов всего один, то даже возвращения Пицетова особо бояться не стоило. Да и должен же был ну хоть кто-то приехать, рано или поздно! Ну хоть кто-нибудь, кто знает, что и как надо делать!

Пальцы скользнули по ее ладони, оставляя в темноте. Обе они погасили фонарики, и в темноте слышалось лишь тяжелое дыхание Сапсана и скрежет двери.

Львушка подобралась, сжимая лопату. Как говорил папа, без геройств. Мама, если слышала, добавляла озабоченно, что подвиги - результат ужасных ошибок и преступлений.

Наверное, ей, реаниматологу, было виднее, подумала Львушка, пока стояла во тьме и слушала, как Альтаир размеренными ударами доламывает металл. Мысли казались отстраненно-простыми и спокойными: стоило больше говорить с мамой. Теперь ведь, случилось что, у нее только Мышка останется. Ну и папа, конечно, если снова не будет учений.

Дверь с хрустом и грохотом сорвалась с петель и перекосила запоры. Альтаир, пыхтя и звякая чем-то, лез внутрь. Как только раздался глухой удар подошв о пол, Львушка сжала крепче лопату и шепнула:

– Звони!

Из комнаты раздался приглушенный визг ужаса - сдавленный, но очень похожий на настоящий. И вот теперь Альтаир купился: влетел туда, не глядя впотьмах по сторонам. Львушка тут же подскочила и захлопнула за ним дверь, подпирая лопатой. Вопль все длился, и к нему тут же добавился грохот кулаков. Львушка молча понадеялась, что вторую дверь Альтаиру не вышибить, и выдохнула.

– Джилли, все норм, сбрасывай звонок.

Она уперла лопату лезвием вверх, под старую круглую советскую ручку, и вдруг поняла, что решение было не очень надежным: стоило, наоборот, подпирать черенком. Если Альтаир ударит сильно и удачно - упор исчезнет, или лезвие просто срежет ручку.

– Где ты, Мышка?
– спросил он из-за двери.
– Я ведь поймаю твою сестру.

Новый девичий визг перешел в зловещее хихиканье и затих. Громко щелкнул автоответчик, как будто замок или крышка ящика. Львушка крепко держала лопату, на случай, если он разгоняется, чтобы выбить дверь.

Из запертой комнаты послышался странный кашель. Потом шепот:

– Я здесь, Альтаир. Помнишь меня? Помнишь, кого вы убили?
– голос перешел в посвистывание, потом снова зазвучал внятно.

Из второй комнаты Львушке помахала Джилли и продолжила шептать про возмездие. В темноте ее лицо подсвечивал только экранчик смартфона, и она казалась мертвой, посиневшей.

– Тени близко, да, Альтаир?
– подхватила Львушка.
– Я знаю, они уже трогают тебя за ноги.

– Нет никаких теней!
– крикнул Альтаир и снова ударил в дверь.
– А ну выпусти!

– Теней нет... Есть только люди, и к людям ты и попал, Альтик, к мертвым людям... Думаешь, они тебя отпустят к живым?

Рассказывать страшилки Джилька, судя по всему, тоже умела убедительно. У Львушки аж под ложечкой засосало в этой тьме. Но пока Альтаир слушает, он не колотится в дверь, так что вывод был очевиден. А еще - Львушка могла ошибаться, но ей почудилось слабое-слабое стрекотание, как будто цикады. Только откуда цикады взялись бы днем?

Вдали завыли сирены, приближаясь с каждой секундой. Стрекот стал громче. Львушка со страшным стоном разжала пальцы и опустилась на пол, шипя под дверь:

– Мы с-сдесь, с-слышишь? Мы никогда тебя не ос-ставим.

Джилька захохотала в трубку, и вдруг звонок прервался: вышло время на автоответчике, поняла Львушка. Она поскребла ногтями по косяку и тихо сказала:

– Привет.

Из-за двери грянул выстрел, и затем что-то упало.

***

Львушка сидела на полу, когда вой, отражаясь от стен, стал невыносим, и стрекот буквально оглушил, а потом затих. В коридор ворвались лучи фонарей, и начали входить люди в камуфляже, быстро и рублено переговариваясь: влево, пошел, все чисто, стою. Тьму прошили лучи мощных фонарей, дверь окончательно сорвали и оттащили в сторону, и в коридор заглянуло солнце.

– Леонид, куда! На позиции стой!
– крикнула женщина в пятнистой форме справа: Генриетта Дмитриевна, слоги бесконечно длинного имени всплывали в памяти пузырьками, пока мимо нее протискивался папа - белое лицо над зеленым камуфляжем. Он сжал Львушку, поднял, вглядываясь в лицо, и понес наружу.

Солнце снаружи ослепило, оставило от женщины в белом халате контур, который заговорил маминым голосом:

– Лиля, ты не ранена? Можешь говорить? Где болит?

– Там Юля и Денис. Слышите, там Денис, - Львушка слабо трепыхнулась в папиных руках.
– Они в комнате слева!

– Их уже ведут, - мама убедительно ворковала, оглаживая ее сквозь рубашку, ощупывая - искала переломы.
– Ты такая молодец, подняла всех на уши, всех растормошила, молодец, молодец, все уже хорошо, все кончилось. Кладите его сюда, - это мама сказала в сторону, - я с тобой.