Звездный час Иуд

– Может, иностранец, какой заблудился?

– Не иностранец. На боку ясно разглядел герб. Царский. Двуглавый орел.

Аппарата раньше не было. Точно говорю.

– Нарисовать сможешь? – деловито осведомился Ефим Михайлович, – у меня племяш летчик. Военный. В Мурмане служит. Я ему покажу. Может он, чего определит. Тут я понимаю, дело серьезное. Это братцы мои, люди государственные должны заниматься. А еще кому рассказывали об этой штуковине?

– Никому. На станции бы за это меня на смех подняли. И потом, вообще перестали бы в экспедиции посылать.

– Слушай, а что если мой племяш к тебе подскочит при случае. Ты ему поподробнее расскажи. А корабль тот, далеко тонул.

– Не очень. Полкилометра будет или по морскому пару кабельтовых.

Глубина от силы шестьдесят метров, а может еще меньше. Водолазы достанут.

Астроном рисовал хорошо. Через десять минут он в деталях изобразил неведомую машину. Хотя Карповский считал себя далеким от техники человеком, но и он понял. Аналогов в мире этой летательной машине не было. Выглядела она для сегодняшнего уровня развития мировой авиации чужеродной. А отсюда и пугающей.

– Странно, – сказал он, – Случаи на первый взгляд разные, а явление просматривается одно. Не так давно один знакомый историк Никольский рассказал о древнем ящере, которого к нам занесло невероятной силой. – Сергей Николаевич подробно пересказал о древнем динозавре. Его слушали не перебивая.

– У нас на руках несколько разрозненных фактов, разделенных во времени.

На первый взгляд, между ними нет связи. Но, соединяя аномалии, видим, что они имеют одну и ту же природу. Появились неизвестно откуда. А одна из примет налицо. Это северное сияние. Если мы найдем в старых летописях описание свечения, которое было при Петре первом, и соединим с недавним случаем, наблюдаемым коллегой на станции, а затем тонущий корабль и предположительно, летательный аппарат, то можно сделать первый вывод.

Частота проявления этого феномена увеличивается. А, по мнению одного очень одаренного эксперта, зак…, гм- гм, товарища Иванцова. Все эти явления, есть не что иное, как переброс объектов из разных времен. Могу ошибиться, но меня мучают опасения, что подобные явления могут учащаться. А вдруг к нам перенесется что – то опасное! Тут уже просматривается статистика.

– Так это настоящее научное открытие! – Ахнул астроном. – Думаю, что это явление имеет под собой космическое объяснение, не противоречащее общемировым законам, таким, как гравитации, закону сохранения энергии.

– Да, товарищи ученые, может быть вы и правы. Все выстраивается в строгую систему. Слишком уж определенную схему. Даже не по себе становится. Думаю, нам на эту тему распространяться не следует. А-а, батюшки! – Всплеснул руками проводник, посмотрев на луковицу карманных, еще дореволюционных часов. – Совсем заговорились. Вам и спать пора. Это все я виноват. Да и вам отдыхать надо.

Глава пятая

После такого доброго застолья, и, приятной беседы, Сергей Николаевич под стук колес уснул крепко. Выспался от души. Поднялся лишь в девять часов утра. Свежий, бодрый. Хоть и выпили прилично по меркам профессора, а никаких неприятных последствий для организма не отмечалось. Вот, что значит настоящая водочка, экологически чистая закуска в виде курицы, сала и настоящей колбасы, и, естественно, огурчиков. Действительно, заботливая у проводника Ефима Михайловича супруга. Дай Бог ей всяческого здоровья. Астроном так же был в хорошем настроении. Чем хорошо в поезде, не надо никуда торопиться. Все житейские проблемы уходят на задний план.

Понятно, есть свои определенные неудобства, но по сравнению с тюрьмой для Карповского подрагивающий и поскрипывающий вагон, казался настоящим санаторием на колесах. А компания какая замечательная подобралась.

Лучше и не придумаешь. К сожалению, проводника сменили.

– А пока вы спали, Ефима Михайловича на станции на другой маршрут перевели, – пояснила новая проводница, средних лет женщина, форменная тужурка ладно обтягивала ее грудь. Зная это, старалась лишний раз подчеркнуть главную деталь, – У одного из проводников приступ аппендицита, а заменить некем. У нас такое случается. Да, чуть не забыла. Иван Михайлович просил меня вам гостинец оставить. Ему запасы ни к чему. Он в сторону дома направился. А мне наказал, за вами, учеными ухаживать, чаем поить, или еще чем. Грит, люди они государственные, важные. Для страны пользу громадную приносят.

Гостинец оказался опять добротным. В дополнении к продуктам, три бутылки хорошего пива. Сергей Михайлович и астроном даже растрогались от такого внимания со стороны обычного проводника. В родном Ленинграде с астрономом расстались. Обменялись адресами, мало ли чего дальше может быть. Поезд по расписанию стоял здесь тридцать пять минут. Сергей Николаевич решил намного прогуляться, размять ноги. Хотел до дома дозвониться, но, в коммуналке никто не брал трубку. На работе тоже никто не подошел, видимо в обеденный перерыв попал. Можно было взять таксомотор, да обратно на поезд уже не успеет. Обидно, конечно, быть дома, и не попасть. Боялся опоздать в столицу. Иначе потом беды не оберешься. С органами такие шутки не пройдут. Прошел на вокзал, купил бутылку лимонада. Не торопясь выпил. Газ ожидаемо ударил в нос.

Карповский улыбнулся. Как ему хотелось в лагере этого чудесного напитка.

Вроде бы и состав немудренный у этого лимонада, а какие приятные эмоции вызывает. Времени оставалось еще много. Решил прогуляться, может, кого знакомых еще встретит. Через десять минут по закону подлости навстречу группа подвыпивших молодых людей. Всем своим видом изображали из себя приблатненных. Была в Ленинграде мода такая. Тельняшки, сапоги в гармошку. Сергей Николаевич про себя вздохнул, да откуда в нашем общества взялась такая тяга к уголовной романтике? Все эти начищенные и смятые гармошкой сапоги, вызывающее поведение. Знали бы эти дурачки, каково на самом деле находится в лагере среди настоящих уголовных шакалов. Профессор подвинулся к краю узкого тротуара. Но его все равно задели плечом. А как же вы хотели. Ходят тут всякие, под ногами путаются.

– Полегче дядя! Пошто толкаешься? – Вперед просунулся невысокий вихлястый парень с наглыми глазами. Во все времена именно подобный тип людей старается верховодить, сколачивать вокруг себя стаи, и подчинять своей воле. Нет, для больших дел подобный народец не пригоден. Это не лихие атаманы прошлых времен, которые с ватажками себе подобных отчаянных казаков шли в Сибирь, открывать и присоединять «землицу», плыть на стругах, и мерзнуть во льдах. Для приблатненных горлохватов самая сласть над слабым изгаляться, унизить, оскорбить. А тут им так подфартило. И прохожий для издевательства имеется. Самое то, с виду культурный человек. Вот таким – то и надо, по мнению швали, показывать всю «суровую изнанку жизни». Для этого – то и надо пару пустяков, сбить с фраера шапку, уронить в сугроб, харкнуть, пару разу, ногой под ребра стукнуть. А чего тут ходят всякие? Знай наших.

– Нехорошо, к незнакомому товарищу придираться, – послышался укоризненный голос. Несознательные элементы тут же повернулись. Перед ними стояло двое молодых людей, ну, те самые, которые еще в Беломорске вокруг профессора крутились, потом в вагоне изображали студентов, а до этого, значит, в тюрьме под солдат косили. Глядели они на толпу хулиганов с нескрываемой насмешкой. Фюрер местной шайки нутром почувствовал исходящую от хлопцев угрозу. Да деваться – то ему некуда, покажет слабость перед чужаками, авторитет у своей кодлы потеряет.

– Да ты знаешь кто я такой? Ах, ты, пижон недоделанный! – Вождь местной шпаны, с широким размахом – на показ, махнул ножом. Многие авторы любят называть это холодное оружие финкой для красоты. Хотя чаще всего это были кустарные поделки, с наборными ручками для форса. Плечистые и рослые парни на это скоморошье движение только хмыкнули, переглянулись, пожали плечами. Сергей Николаевич так и не понял, что же произошло. В один миг несознательные граждане оказались в снегу, а главарь, держась за подбитый глаз, визгливо орал. Правда больше для своих, чтобы дружки чувствовали, что дуче ихний не сдрейфил, а мужественно продолжает бороться с превосходящими силами врага.